Литературная критика

Юрий Сбитнев. Великая княгиня, роман. – М.: «Спутник +», 2017.

Новый роман известного писателя, одного из последних представителей русской классической литературы Юрия Сбитнева является, по сути, продолжением предыдущего – романа-дилогии «Великий князь», посвященного благоверному князю Черниговскому и Киевскому Игорю. И как там - князь, причисленный к лику святых, никогда не был черниговским, а киевским всего лишь несколько дней, но остался навеки именно Черниговским и Великим киевским, так и здесь - княгиня Болеслава будет названа Великой, потому что, по убедительной версии Сбитнева, она автор величайшего творения древнерусской литературы — «Слова о полку Игореве».  

Неутомимо раскрывая тайны, «тёмные» места этой загадочной Поэмы, Юрий Николаевич вот уже более полувека глубоко исследует историю Древней Руси, показывая её в своих книгах могучим государством, с которым считались и европейские короли, и византийские императоры. Его романы позволяют нам светлее взглянуть на древнюю нашу историю, отмести злобные домыслы, бредни разного рода русофобов о якобы  варварской Руси. Нет, Русь дикой не была! Прародители наши предстают перед нами миролюбивыми, жертвенными, отзывчивыми к людям других племён и кровей, добрыми ко всему живому на земле. И грамотными.

Время действия «Великой княгини» – ХII век - время создания «Слова о полку Игореве», и мы встречаемся на страницах романа с героями гениального  произведения и, безусловно, с Автором его. Правдиво показать живших девять веков назад реальных людей, показать их деяния, их роль в событиях тех лет – задача не и лёгких. Создавая художественные образы, автор не отступал от подлинной истории, представил её документально выверено, выполнив это в высшей степени художественно. Отражает ли он народный уклад Древней Руси, пишет ли о князях или о людях простых, «пашенных»,  показывает ли искусных строителей, истинных русских мастеров – всюду чувствуется уважение к ним автора, искренность, поклонение. Многие страницы перекликаются с современностью, обращены к нам, сегодняшним, и никакой навязчивости в том, лишь сила образа.

По объёму роман сравнительно не велик, но он настолько многопланов, что диву даёшься, как это удалось писателю коснуться едва ли не всех сторон жизни Древней Руси. Тут и высокая политика, и духовность народа, и семейные отношения, становление характера, миропонимание… И во всём этом раскрываются ещё непрочитанные страницы нашей подлинной истории, Истории народа. Всем ходом повествования писатель ведёт читателя к Добру, Миру, Любви.

Начиная писать эту книгу (то было шесть лет назад), он уехал из древнего подмосковного Талежа в Чернигов. Там его корни, оттуда пошёл род Сбитневых, деды, прадеды, прапрадеды жили в городах Северщины, оставив заметный след, что отражено в местных музеях. Но прежде-то всего потому он уехал, что там проходили события, какие предстояло написать. Там и архивы с древними писаниями, и сохранившийся в народном речении язык, и памятники прошлого, свидетельства жизни героев будущего романа, – дух старины витает всюду. Не счесть городков и усадеб, какие объехал писатель, по крупицам собирая нужные сведения, достоверно установил, что «Слово о полку Игореве» долго хранилось в черниговском княжеском роду, к которому принадлежала Болеслава.

Писал Юрий Николаевич медленно, прерываясь, вновь и вновь погружаясь в писания древних, выезжая в Новгород-Северский и  прочие места, сохранившие память прошлого. В одном из писем ко мне поделился: «По странице в день выходит… Но пишется радостно и вкусно!». Думаю, что и читателю будет так же радостно и вкусно в его «Великой княгине». Роман написан изумительно чистым, живым русским языком. Ни одного иноземного слова! И всё выразительно, ёмко, поэтично. Сбитнев – поэт, он автор нескольких сборников стихов, и в прозе у него каждое слово на своём месте - не тронь его, ни буковки не выброси и не вставь. Написанное им пересказывать невозможно: как бы ни старался, а будешь говорить его словами, его отточенными фразами. Это действительно как стихи, пересказу не подлежащие.

Страницы романа, повествующие о рождении главной героини — беленькой девочки Болеславушки («Господи, истинно свет ясный народился, капелька Божья!»), о её первых жизненных шагах — шагах будущего Автора «Слова о полку…» - это поэзия! Так же и о её двоюродном дяде — княжиче Игоре, которому суждено было стать героем великой поэмы Болеславы. Они росли вместе, и родственные души их тянулись друг к другу. Жадно познавали мир, и крепла в них любовь к своей земле, к людям, живущим на ней, к русской природе. Читая книгу, просто влюбляешься в них, веришь в их чистое, доброе, честное будущее.

Не обходит автор и негативное в жизни наших предков. Прежде всего - это княжеские распри. Причиной их нередко становились заговоры подлых людей из бояр и воевод, их продажность и подстрекательство; «старания» ревнителей византийской церкви, расколовших духовенство на русских и греков. С болью показывает писатель, какие беды несёт это. С одной стороны мы видим честность, чистоту помыслов и поступков русичей, преданность их своей земле, с другой – хитрость, лукавство, двурушничество, продажность. Да и ослепление безумной страстью себялюбства, стремление иных князей во что бы то ни стало занять высокий киевский Стол тоже не добавляли мира и покоя княжьей Руси. «О, неиссякаемая жажда власти! – восклицает писатель. - Пить бы да пить её полной чашей, да чаша та вдруг  пустой окажется, и тяжёлый горький хмель иссушит душу… Как часто, пагубно часто на Руси жажда власти лишает разума и большого, и малого».

Но даже и горестное повествование у Сбитнева пронизано светом, надеждой на доброе. 

В установлении мира на Русской земле видную роль играли женщины — и об этом тоже «Великая княгиня». И тут уж, если б я мог, заговорил бы «высоким штилем», потому что эта книга – гимн Женщине. «Северские жёнки, - пишет автор, - с виду кроткие, на слово не бойкие, но душой, нравом крепкие. Не они за мужами – мужи за ними». Одна из них – княгиня Мария Мстиславна, внучка великого Мономаха. Её муж, князь тьмутороканский, потом черниговский и Великий киевский Всеволод, не принимал ни одного решения без совета с ней. Она была подлинной миротворицей, не одну княжескую распрю погасила. Первой заметила, как Русь из княжеской стала превращаться в боярскую, и всюду убеждала князей, что их усобицы – на погибель Руси. Болью отозвалось в её сердце решение Юрия Долгорукого идти с войском на Киев. Никто не мог отговорить его от этого, и только она смогла остановить безудержного князя, дал он ей клятву вернуться назад. Во второй части романа мы видим его совсем иным. Столь же страстно и безоглядно, как отдавался ратному делу, вовлёкся он в дела созидательные, с топором в руках видим мы князя – ставит срубы, строит города.

Мирный народ русский знал Марию, ценил её, и когда она проезжала по городкам и весям, люди выходили навстречу ей, шапки снимали, кланяясь.

«Велика великая княгиня Мария Мстиславна на Руси! - заключает автор. - Что это за сила такая в ней?! – и добавляет: - От Бога Мария княгиня, от Бога и Женщина».

Княгиней из княгинь, вольной быть в плечо с мужем, изображена в романе и жена новгород-северского князя Святослава Ольговича — Петриловна, мать князя Игоря, того самого, кому будет посвящена гениальная Поэма. Дочь гордого Новгорода Великого пришлась по душе Новгороду Северскому. «За новгородской женой – как за каменной стеной», - говорили в княжестве.

Позже миссию умиротворения на Руси неповторимо выполнит образованнейшая женщина того времени, талантливая, поэтически одарённая летописица, дочь Северской земли княгиня Болеслава, создавшая бессмертное «Слово о полку Игореве».

На многих страницах романа Юрий Сбитнев воспевает мирный труд. «Господи, жить бы и жить вечно, всё живое любя на Земле!» Вот как описывает он работу умельца: «… выявилась лебяжья шея струга, крылья бортов, окружность кормы. Но тут мастер отложил в сторону чудо-топорик и взял в руки тесло. Уже не пенная стружка, но острая щепа взъёмно и обильно летела из-под лезовища. Рубаха на плечах и спине взмокла, почернела… И вдруг свершилось чудо! Недвижимое могучее дерево, которому руки человеческие придали иную форму, ожило. Пространство, выбранное теслом, на глазах менялось: корма расширялась, а носовая часть вытягивалась и устремлялась ввысь».

 Описание всего процесса создания этого струга, предназначенного  княжичу Игорю – целая поэма! Автор будто присутствовал там от начала до конца.

 «Великая княгиня» — это и роман-предупреждение: не давай, человек, заманить тебя в ложные сети — «подлый слух на ногу лёгок, по любым погодам босиком бежит, а правду да весть добрую обуют подлые люди в каменные сапоги; всепожирающее зло, кое по капельке собирают в себя чёрные души, в конце концов их же и пожирает; любой грех обрекает душу человеческую на мучения; люди войну не ведут, люди убивают друг друга по научению нелюдей; потеряв свою отчизну, не обретёшь чужую; в большой беде, как и в праздники, един и неразделим русский народ»…

Книга полна таких афоризмов.

Особо хочу сказать о пейзаже в романе. У Сбитнева он, как и в прежних его произведениях, «привязан» к определённой местности. Если это Лопасненский край – так именно его и видишь со всеми речками, взгорками и низинами; если окрестности Новгорода-Северского – то ими и любуешься с возвышения вместе с князем Святославом. «О чудо лесное, о диво земное – Ладейная роща! Есть ли в каком крае такое? К малому притоку Десны, к синеокой Десёночке на невысокий паберег широко и могуче выбежал осиновый лес в зелёных кудрях листвы, в серебряных чистых доспехах… Шеломами в небо, в два обхвата богатыри, стоят оплечь друг другу… В Ладейной роще, как в божьем храме – высоко и чисто...»

Не могу удержаться, чтобы не привести такое: «Расступилась чаща боровая, хлынул свет отовсюду, и вот оно, родное поле без окороту – не траурной паполомой под копыта, но белой трапезной скатертью, зелёным простором надежды и воли… Скачи, куда захочешь, в какую позовёт тебя сердце даль и куда понесёт тебя душа».

Конец романа потрясает. Митрополит всея Руси Константин (грек) причинил русской земле столько бед, что по меньшей мере должен быть проклят. Уже отвергнутый, он бежал в Чернигов и уединился в монашеской келье, вручив епископу Антонию завещание и взяв с него клятву исполнить «непререкаемо, часу не теряя». А в завещании том значилось совершенно дикое: в гроб не класть его, не хоронить, а выбросить в поле на съедение собакам и зверям. В сомнении глубоком, в муках, но завещание было исполнено. Натуженным гулом ответил на это черниговский люд. Нет в Русской вере права унизить мёртвого! Не может быть такого на Руси ни по чьей воле!..  Князь Святослав, узнав о случившемся, в гневе отослал прочь с глаз своих епископа Антония и велел похоронить митрополита с отпеванием в храмовом тереме.

На похороны сошёлся весь Чернигов... Такова душа русская.