Литературная критика

 

 

 

 

Даже простодушный читатель, впервые раскрывший роман и воспринимающий его просто как увлекательное чтение, не может не заметить некоторые его странности и недосказанности. Например, так и остается неясным, зачем Воланд посещал Москву. Ведь если не считать мнимое приглашение для разбора рукописей чернокнижника Герберта Аврилакского, в романе об этом не сказано ровным счетом ничего. А ведь это важнейший вопрос! Воланд – Князь Тьмы, то есть вселенская сила, которая управляет половиной мироздания и сопоставима с такими природными явлениями, как, например, явление всемирного тяготения. Поэтому в действиях Воланда не может быть случайности. И, значит, причина, которая привела его в Москву, не сводится к каким-то мелким прихотям, а касается самых основ мироздания.

 

Но что это может быть за причина? Ведь не для того же покинул он свою резиденцию в преисподней, чтобы выяснить, насколько москвичи изменились внутренне. Можно было бы подумать, что он прибыл в Москву специально, чтобы принять участие в судьбе мастера, но ведь мы знаем, что Воланд впервые узнал о существовании мастера уже после бала, от Маргариты. Но даже если допустить, что Воланд действительно прибыл в Москву, чтобы спасти мастера и его роман и по какой-то причине просто скрывал этот факт (то обстоятельство, что Воланду открыто не только прошлое, но и будущее, говорит в пользу этого предположения), то почему для мироздания спасение мастера и его романа так важно? Это не вписывается в наше представление о мире, в котором романы и их авторы существуют сами по себе, а законы мироздания – сами по себе. Не значит ли это, что наши представления о вселенной ошибочны, и в ней действуют другие законы?

 

Тем более что у этой версии есть подтверждение. Дело в том, что ключевое значение в романе имеет то обстоятельство, что Иисус Христос – это на самом деле Иешуа Га-Ноцри. И хотя он действительно является историческим Иисусом, что подтверждено Воландом в разговоре с Берлиозом, но он Иисус не евангельский. То обстоятельство, что все персонажи в библейских главах названы своими именами (Пилат, Левий Матвей, Иуда и т.д.), и только один Иисус назван арамейским именем, говорит о том, что Иисус другой. А это значит, что и картина мира, которая сформировалась в нашем сознании под влиянием христианства за последние две тысячи лет, является ложной.

 

И здесь возникает вопрос: а не является ли роман попыткой создать такую картину мира, в котором Иисус – вовсе не Иисус, а Иешуа Га-Ноцри? И не по этой ли причине роман превращается в некую загадку, ребус, который надо еще разгадать.

 

 

 

Надо заметить, что сам Булгаков ничего не объясняет, по-видимому, предоставляя читателю возможность самому судить, насколько эта картина мира убедительна. Но зато он применяет огромное множество всякого рода подсказок, намеков, отсылок, подмигиваний, которыми буквально пронизан текст романа. Перечислим наиболее очевидные из них, воспользовавшись для этого наблюдениями Б.М. Гаспарова, изложенными им в статье «Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

 

Итак, треугольник Воланд, мастер и Маргарита вызывает ассоциации с Мефистофелем, Фаустом и Маргаритой из трагедии И.В. Гете «Фауст». Причем, ассоциации эти подкрепляются рядом деталей. Из «Фауста» взята строка, составившая эпиграф к роману («…так кто ж ты, наконец? – Я – часть той силы, что вечно хо­чет зла и вечно совершает благо»). Рукоятка трости Воланда выполнена в виде головы черного пуделя, в которого превращался Мефистофель. Мастер, объясняя Бездомному, с кем он столкнулся на Патриарших, ссылается на оперу Ш.Ф. Гуно «Фауст». Да и само имя «Воланд» тоже взято из «Фауста». Им называет себя Мефистофель, когда требует от нечистой силы уступить ему дорогу. «Дворянин Воланд идет», – говорит он.

 

К «Фаусту» И.В.Гете восходит, видимо, и символика числа «пять», широко распространенная в романе. В «Фаусте» неправильно начертанная пентаграмма позволила Мефистофелю проникнуть в жилище Фауста. В романе же пятерка также является магическим числом. Дом, в котором находится «нехорошая квартира», имеет номер 302, что в сумме дает число пять. То же касается квартиры номер 50, где проживает нечистая сила. В первой сцене речь идет о пяти доказательствах бытия Бога. Действие романа происходит в мае, то есть в пятом месяце, а Понтий Пилат является пятым прокуратором Иудеи.

 

Отрезанная голова Берлиоза вызывает ассоциации с Головой из пушкинской поэмы «Руслан и Людмила», а также с судьбой князя Святослава, из черепа которого печенежский князь Куря велел изготовить кубок. Сама же фамилия «Берлиоз» как бы предопределяет судьбу персонажа: так же, как в двух последних частях «Фантастической симфонии» Г. Берлиоза изображается шествие на казнь и следующий за ней адский шабаш, в романе за отсечением головы следует попадание на бал сатаны, где Воланд воздает ему по его вере.   

 

Явление поэта Бездомного, после его неудачной погони за Воландом, в ресторан МАССОЛИТа, носящий название «Грибоедов», не может не вызвать в памяти финальную сцену из комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума». Как и Чацкий, Бездомный произносит обличительные речи, как Чацкому, ему не верят и объявляют сумасшедшим и так же, как Чацкого, его увозит карета. Разница лишь в том, что это карета скорой помощи, которая увозит его в дом для душевнобольных, который, по-видимому, и есть в современной Булгакову Москве единственным местом, «где оскорбленному есть чувству уголок».

 

Фамилия главврача дома для душевнобольных Стравинского отсылает к такому произведению композитора И.Ф. Стравинского, как «Весна священная», носящего подзаголовок «Картины языческой Руси». В результате дом для душевнобольных начинает восприниматься читателем, как некий сказочный теремок, то есть место, куда постепенно собираются пострадавшие от нечистой силы граждане.

 

А в образах Коровьева и кота вполне прозрачно просматриваются персонажи романа Э.Т.А. Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра». Коровьев, имеющий музыкальную кличку Фагот и являющийся отставным регентом, – это намек на капельмейстера Крейслера, а кот Бегемот соответствует образу ученого кота Мурра.

 

Сцена беснования в квартире номер 50, с последующим пожаром и обнаружением на его месте тела барона Майгеля, соответствует финалу романа Ф.М.Достоевского «Бесы», где после беснования толпы и пожара находят тела брата и сестры Лебядкиных.

 

И, наконец, Н.В. Гоголь вспоминается не только в связи с сожжением мастером своей рукописи, но и с хороводом русалок («Майская ночь»), полетом на метле («Ночь перед Рождеством»), криком петуха, спасающим от нечистой силы («Вий»), а также встречей Ивана Николаевича с Николаем Ивановичем (притча о Кифе Мокиевиче и Мокие Кифовиче в финале первой части «Мертвых душ»).

 

 

 

Принято считать, что главное содержание романа и разгадка всех его тайн содержится именно в этих отсылках. Проблема, однако, в том, что между ними нет никакой связи, а значит, нет и связующей их мысли. Отсюда множество надуманных теорий, не имеющих к тексту романа никакого отношения. Одни, фактически отказывая Булгакову в способности мыслить самостоятельно, считают, что роман «Мастер и Маргарита» едва ли не скопирован с «Фауста» Гете. Другие усматривают в нем диверсию под христианское вероучение и называют евангелием от сатаны. Третьи находят в персонажах романа сходство со сталинским политбюро. А есть и такие, которые доказывает, что роман является зашифрованным манифестом масонов.

 

На самом же деле, отсутствие между этими отсылками связи говорит лишь о том, что их задача отвлечь читателя от реального содержания романа и направить на ложный путь. Это своеобразный код, который, как блуждающий огонек, как раз и заводит исследователя в трясину конспирологических теорий. Однако, с другой стороны, любой писатель заинтересован в том, чтобы его творение было понято правильно. Значит, должен существовать еще один код, который, напротив, поможет распутать хитрый клубок противоречий.  

 

И такой код есть. Его основные вехи – это замечание Иешуа Га-Ноцри о путанице в записках Левия Матвея; фраза «добрый человек», с которой Иешуа обращается к людям; его же утверждение, согласно которому «Бог един, в него я верю»; рассказ Воланда о неудачной шутке темно-фиолетового рыцаря; спор Воланда с Левием Матвеем на крыше высотки; а также сама композиция романа, когда один и тот же текст передается тремя разными способами: через рассказ Воланда, сон Бездомного и через чтение Маргаритой самого текста.

 

Таким образом, мы видим в романе две системы кодов. Одна включает в себя подсказки, которые навязчиво бросаются в глаза, встречаются почти на каждой странице и как бы подталкивают читателя к простому, лежащему на поверхности решению. Другая, едва заметна и проявляется, то в мимоходом брошенной фразе, то во вскользь оброненной реплике. Первая предназначена для дезориентации читателя. Вторая содержит в себе все главные смыслы романа.

 

Ключевым в этой системе является замечание Иешуа Га-Ноцри о путанице в записях Левия Матвея. Ведь именно в этих записях содержится все, что мы знаем об Иисусе Христе и его вероучении и если они ошибочны, то ошибочно и все христианское вероучение. Поэтому в первую очередь необходимо выяснить, в чем именно ошибся Левий Матвей, записывая за Иешуа Га-Ноцри его слова.

 

Но для этого надо понять суть вероучения самого Иешуа Га-Ноцри. И здесь следует обратить внимание на две фразы, которые и являются ключом к этому пониманию. Первая – «Бог един, в него я верю», вторая – «добрый человек». Первая говорит о том, что Иешуа Га-Ноцри следует доктрине ортодоксального христианства, для которой бог един. Вторая отсылает к альбигойской ереси, поскольку обращение «добрый человек» было характерно именно для альбигойских священников. Известно, что вера альбигойцев, в отличие от традиционной христианской, признавала существование двух равноправных начал – света и тьмы, которые являются, фактически, двумя богами. Поэтому получается, что, с одной стороны, Иешуа Га-Ноцри верит в существование единого бога, а с другой – признает существование двух равноправных начал. А такая конструкция  возможна лишь в том случае, если свет и тьма окажутся не самостоятельными началами, а будут представлять атрибуты единого бога, с помощью которых он управляет миром.

 

Поскольку Левий Матвей является представителем ортодоксального христианства, для которого бог един, ошибка его может заключаться только в неправильной трактовке взаимоотношений света и тьмы. Это подтверждается и сценой как бы случайно вспыхнувшего спора между ним и Воландом на крыше высотки. Для Левия Матвея, свет – это Бог, тьма – это сатана. Свет – абсолютное добро, тьма – абсолютное зло. Однако, согласно Воланду, света без тьмы не бывает, так же, как не бывает тьмы без света. И отдавать предпочтение одному началу, отвергая другое – глупость. Словами «Ты глуп!», он и завершает свой монолог, обращенный к Левию Матвею. Таким образом, тема взаимоотношений света и тьмы и является главным нервом романа. Об этом свидетельствует, также, рассказ Воланда о наказании темно-фиолетового рыцаря, неудачно пошутившего о свете и тьме.

 

Что же касается того композиционного приема, в соответствии с которым один и тот же текст передается тремя разными способами (через рассказ Воланда, сон Бездомного и чтение Маргаритой самого текста), то он говорит о том, что этот текст является предвечным, существует независимо от человека и пребывает у Бога, устанавливая равновесие между силами света и силами тьмы.

 

Все эти смыслы и должны вывести читателя на понимание того факта, что зло во вселенной не есть метафизическая константа, а возникает в результате нарушения равновесия между силами света и силами тьмы. Сами по себе эти силы являются не столько личностями, сколько функциями (почему Воланд и не афиширует свою деятельность), и нейтральны по отношению к добру и злу. В случае нарушения равновесия одна из сил активизируется и начинает действовать в сторону его восстановления. Равновесие между ними может быть нарушено только в результате искажения предвечного текста, а искажение предвечного текста происходит, когда люди начинают лгать. То есть источником зла во вселенной является человек. Восстановить же предвечный текст, а с ним и равновесие между силами света и тьмы, можно сказав правду. Но условия, благодаря которым правда выходит на поверхность, создает Воланд, то есть сила, которая в данный момент преобладает. Именно нарушение равновесия между силами света и тьмы побудило Воланда явиться в Москву, чтобы спасти мастера и его роман. Это и есть действие универсального закона космической справедливости.