Проза

В прошлую среду к нам явилась старуха из пятого дома и попросила
бидон киселя. У нас был последний бидон, но я отдал его.
Старуха выпила кисель и сказала, чтобы я шагал следом. Мы прошли
по главной улице, миновали поселок и спустились в овраг.

– Хочу поведать тебе тайну, которую хранила всю жизнь. Но для начала
раздолби киркой вон тот камень.

Камень был большой и горячий. У меня не было кирки, пришлось сходить
в гараж за молотком. Не без труда разломав булыжник, я
приготовился слушать.

– Помимо того, что Адам и Ева были лишены рая, им установили пробки на головы.

– Снаружи или внутри?

– Слушай, иначе как сейчас дам бидоном по голове!

Я примолк.

– Пробки лишают людей глубины. Мы думать не умеем, все по верхам, по
верхам. Объяснять долго не могу, близится мой конец, но
верь: в болотистом лесу, что за рекой, установлена
трансформаторная будка. Заберись внутрь и найди на щитке свой рубильник.
Включи и живи с умом.

С тем бабка и померла. Я похоронил старуху на высоком косогоре и
отправился в болотистый лес.

Трансформаторная будка была старая, еще до нашей эры. Я разбил
трухлявую дверь кулаком и забрался в заплесневелое помещение, где
стояли пронумерованные каменные шкафы. Своего числа я не
помнил и позвонил тете.

– Тетя, где мой крестик, что выдали в роддоме?

– На что тебе крест? Дали ему как человеку, а он...

– Номер требуют, на молокозаводе. Выжигают коммунистов, а мне жить хочется.

Тетка испугалась, быстро нашла крестик и продиктовала номер на
обороте. Первые две цифры – номер шкафа, остальные – код
рубильника. Я перевел нужную рукоятку вверх и выбрался из будки.

Всю неделю я жил в ожидании чуда, но его не произошло. Никакой
глубины я не чувствовал, все как обычно.

Вчера зашел Теплиц попить киселя, и я рассказал ему о случившемся.
Теплиц выслушал, достал коммуникатор и кому-то позвонил.
Затем покосился на мою красную звездочку и сказал:

– Тем, кто не претендует на рай – пробки не устанавливают.