Комментарий |

Объеденение "В защиту трагического в искусстве" - 2



А н д р е й  К о л о т и л и н

Л е в  П и р о г о в

Сегодня мы заканчиваем нашу проворную экскурсию по неоценимому и неисчислимому наследию поэтического объединения «В защиту трагического в искусстве». Закончим мы ее в храме, то есть если самые терпеливые читатели наивно продерутся (break and through) через текстовину, они проникнут под готические своды поэмы «МЯСОРУБКА В МОРГЕ!» - этой вершины нашего мировоззрения и творчества, в коей (вершине) выражена заодно и вся философия объединения «В защиту трагического в искусстве».

В прошлый раз, кажется, я поленился оную философию реферировать (и сейчас лень), а литература и вообще любое искусство зачастую устроены так, что без сочувствия не рождается понимание, - то есть если не рассказать, как бухал и страдал монмартрский художник Морис Валандон-Утрилло, то и к картинкам его, намалеванным сырыми и шершавыми белилами под линейку, не возникает ни малейшей симпатии, а расскажи (как страдал) - сразу рождается глубочайшее понимание факта искусства (который факт неисповедим есть и которое искусство не сводимо к сумме его интерпретаций).

Ну что тут сказать? Про философию? Конечно, обсессия. Шли мы к ней разными извилистыми путями, пока не встретились в одном месте (в сугробе, как уже говорилось). Вот как сообщали об этом в одном из своих манифестов (в 1995 году) сами авторы:

«…жили тяжко и долго, и все нас обижали, особенно женщины и мужчины, а также дикие злые собаки и кошки, и контролеры, и машины, ездящие по улицам, и всякие там деревья, и муравьи, по ним куда-то бегущие, - простите за такую неясность ощущений, весьма неясных, трагедийности мира, - и еще облака мучили, летая по небу. Допустим, мужчины хотели нас бить в морду, а женщины хотели нашей любви, и все они беспрестанно смерти нашей желали, и от жизни такой впали мы в муку, что бездарно живем, и не у кого спросить совета - все только пользуются в меру своих сил открытостью детских душ, вот и выросли детки в двух негодяев с кучей комплексов, прикрытых напускным маскулинным цинизмом, то есть не напускным, а защитный пафос такой, типа как у резинового ежа колючки».

Одним, пожалуй, из основных мотивов защитительно-трагичного творчества 7было чувство вины за содеянные поступки; у одного из авторов вытеснение оного чувства осуществлялось в форме проекции (какие, мол, гондоны вокруг), у другого же - в форме интроспекции (какой я, наверное, сам гондон, мама), и таким образом они друг друга амбивалентнейше дополняли в сотворчестве. Как говаривал старик Овсянико-Куликовский, «лирика - это ритмизированные аффекты».

Что же до механизмов «устройства текста», то они представляли собою принцип «мовизма» (нарочито некачественного письма), помноженный на принцип «постмодернистской чувствительности» (взаимоуничтожение иронии к Другому, в том числе - к тексту, и самоиронии, в том числе - иронического модуса отношения к тексту). Как говаривал старина Эко У., «если постмодернист говорит как говорится, люблю тебя безумно, это значит, что он говорит безумно тебя люблю ».

Понятно, что и «мовизм» пресловутой «постмодернистской чувствительностью» с успехом снимается: грубо говоря, авторам непонятно, как это можно - писать хорошие простые стихи, в которых даже нет таких обязательных средств лирической кодификации, как «говно» или «жопа». Надеюсь, самый хвост сего туманного размышления вы все-таки ухватили. Далее я буду комментировать тексты не после, как в прошлый раз , а перед, ибо так оно будет вернее.

* * *

Один из авторов пришел в гости к другому из авторов, а того нет дома - один только кот Натан с кисточками на ушах. От вынужденного безделья, плодотворно проведенного за персональным компьютером отсутствующего товарища, и родилась нижеследующая поэма. Возлюбленная автора в то время проходила курс обучения в художественном училище, откуда ее следовало в порядке любви встречать, а упомянутый в восьмом четверостишии Перепелицын Сергей Львович - это очень забавный тип с кучей коммерческих идей, подчас даже немножечко криминальных, что и отражено в восьмом четверостишии. Зипперы и юбки - потому что возлюбленная активно осваивала профессию престижной портнихи. ВПП - взлетно-посадочная полоса. Если еще чего непонятно - вы спрашивайте.

  ПОЭМА ПРО АКСАНУ И АНДРЕЯ


ВОТ УЖЕ ДВЕНАДЦАТЬ СКОРО
НА СТЕНЕ ЧАСЫ ВИСЯТ
НОГОЙ Я ТРОГАЮ НАТАНА 
И НЕ НАТАН ЭТО А ГОЙЯ

Я ПОЙДУ ДОМОЙ ПОСПЕШНО
ТАМ ПРИМУ Я ДУШ
И В УЧИЛИЩЕ К ОКСАНЕ
ПОБРЕДУ СВОЕЙ ПОХОДКОЙ

ПРОСИЖУ МИНУТ Я ДЕСЯТЬ 
ПОПОЮ НА ТВЕРДОЙ ЛАВКЕ
ВСЕ ПРОЙДУТ КРУГОМ ДРУГИЕ ЛЮДИ
МНОГИЕ СТАНУТ ТУТ ЗДОРОВАТЬ

Я В ОТВЕТ ИМ ТОЖЕ ЗДРАСЬТЕ
ИЛИ ГОЛОВОЙ КИВАЮ
ЗАХОЧУ МОГУ И ПОПОЙ
ИЛИ РУКУ ПОДАЮ

ТУТ ВЫХОДИТ И ОКСАНА
С СЕМИМИНУТНЫМ ПОПОЗДАНЬЕМ
ГОВОРИТ МНЕ ПРИВЕТ
Я ЕЙ ТОЖЕ САМОЕ ГОВОРЮ И ЧАСТО ЦЕЛУЮ В ЩЕКУ

И КУЛЕЧЕК ПРИГОТОВИВ
СУМКУ ИМ ОБВОЛАКАЮ
И ВЗАЛКАВ ОКСАННОЙ ЛАСКИ
ЩЕКУ ТОЖЕ ПОДСТАВЛЯЮ

НАГРАЖДЕННЫЙ БЫСТРЫМ ЧМОКОМ
ЧУТЬ НЕ ПЕРДНУВ МЫ УХОДИМ
Я БРЕДУ ТО СЛЕВА СПРАВА
ДЕРЖИМСЯ МЫ СНЕЙ ПОД РУКУ

МОЖЕТ БЫТЬ К ПЕРЕПЕЛИЦЫНУ
МЫ ЗАЙДЕМ И БУДЕМ ПУКАТЬ
БУДЕМ СЛУШАТЬ КАК В СОМНЕНЬЯХ
ОН ВИТАЕТ STICKY-TRICKY

МОЖЕТ БЫТЬ ЗАЙДЕМ МЫ В МАРКЕТ
DEPARTMENT STORE ЕСЛИ ПО-РУССКИ
ТАМ МЫ КУПИМ КУЧУ МОЛНИЙ
ЧЕРНЫХ ЗИППЕРОВ ДЛЯ ЮБОК

ПОБРЕДЕМ СКУПИВ БАНАНЫ
ИЛИ РЕДКО АПЕЛЬСИНЫ
И ЕЩЕ КАКОЙ НИБУДЬ ХУЙНИ
МОЖЕТ ВСТРЕТИМ ЗАЙЦА С ТЕЩЕЙ (ДЛЯ РАЗМЕРА ЭТА ТЕЩА)

ЕСЛИ К МАМЕ FLIPНУТ ГОСТИ
ТО ЗАВАЛИМСЯ К ДАНДРЮШЕ
ТАМ МЫ БУДЕМ ЕСТЬ И ПУКАТЬ
И ПЕЧАТАТЬ РАЗНЫХ ТЕТОК

ЦЕЛОВАТЬСЯ МОЖЕТ БУДЕМ
БУДЕШЬ ТЫ СОВАТЬ МНЕ В УХО
СВОЙ ЯЗЫК ТАКОЙ ЩЕКОТНЫЙ
ОЧЕНЬ МОКРЫЙ И В СЛЮНЯХ

КАК ЛЮБЛЮ ТВОИ Я СЛЮНИ
И МЕЖ НОГ ТЕБЯ Я НЮХАТЬ
МОЖЕТ СТАНЕТ ВДРУГ ТЕМНО И СТАЩИВ С ТЕБЯ ОДЕЖДУ
БУДЕМ МЕЖДУ НОГ ЛИЗАТЬ И НЮХАТЬ

А ПОТОМ КОГДА ТЫ КОНЧИШЬ
Я НЕМЕДЛЕННО ДОБАВКИ
ПОПРОШУ И БУДУ СРАЗУ
ОСТАНОВЛЕН НА ВПП

ЕСЛИ СТАНЕТ ОЧЕНЬ ПОЗДНО
ЗАСОБИРАЕМСЯ В ДОРОГУ
ИЛИ МАМЕ С ТЕЛЕФОНОМ
ПОЗВОНИМ И СКАЖЕМ ЧТО ОСТАЕМСЯ БЛИН БЛИН НА НОЧЬ

ИСКУПАВШИСЬ УЛЕГЛИСЬ МЫ НА ДИВАНЕ
ТЫ ТАКАЯ ГЛАДКАЯ И ТЕПЛАЯ
ЧТО НЕ ХОЧЕТСЯ УЖЕ СПАТЬ
А ХОЧЕТСЯ ТЕБЯ ОБНИМАТЬ И ЦЕЛОВАТЬ

ЕСЛИ К МАМЕ ГОСТИ НЕТУ
ТО ВОЙДЕМ СТРЕМГЛАВ В ТРАЛЕЙБУС
МОЖЕТ ТАМ ТЕБЯ Я СЯДУ
ПОПОЮ ТВОЕЙ НА ЛАВКУ

МОЖЕТ МНОГО ТАМ НАРОДУ
БУДЕМ МЫ ТОГДА СТОЯТЬ
СТОЯ ЕХАТЬ БУДЕМ СМИРНО
ВСЕ ПЯТНАДЦАТЬ ОСТАНОВОК

ЧАСТО СПРАШИВАЯ ЧТО
ДЛЯ РИФМЫ СРАЗУ КОНЬ В ПАЛЬТО
Я НАКЛОНЯЮСЬ К ТВОЕЙ ЩЕКЕ
И ГУБАМИ В НЕЕ ЧМОК

ВОТ ВЫВАЛИВАЕМСЯ ИЗ ТРАНСПОРТА
И ПЕРЕХОДИМ МЫ ДОРОГУ
А ПОТОМ НЕМНОЖКО МЕТРОВ
И К ТЕБЕ ВОЙДЕМ В ПОДЪЕЗД

ТАМ ПОДНИМЕМСЯ МЫ МИМО
ВСЕХ ДВЕРЕЙ ТАКИХ ХУЕВЫХ
И ОТКРОЕМ КЛЮЧЕМ ДВЕРКУ
И ВОЙДЕМ К ТЕБЕ В КВАРТИРУ

МОЖЕТ БУДЕМ МЫ КОРТОШКУ
ЖАРЕНУЮ ЖАРИТЬ ВМЕСТЕ
ПОПОЛАМ ПОЧИСТИВ КЛУБНИ
СЛОВО ТО КАКОЕ ЕБАНУТОЕ

И ПОТОМ ЕЕ СЪЕДИМ МЫ
ДОЛГО БУДЕМ ПИТЬ ЧАЙ И ПУКАТЬ
ЦЕЛОВАТЬСЯ МОЖЕТ ТОЖЕ
А ПОТОМ И ДЕВЯТЬ СТУКНЕТ

Я НОЧНУ МОЛОТЬ КАКУЮНИБУДЬ ХУЙНЮ
ПРО ЧТОТО
А ТЫ БУДЕШЬ ЭТО СЛУШАТЬ
И МОЖЕТ БЫТЬ КОНФЕТУ КУШАТЬ
 
ЗАСОБИРАЕМСЯ В ДОРОГУ
ДОЛГО СТОЯ В КОРИДОРЕ
ТЫ ЯЗЫК СОВАТЬ МНЕ БУДЕШЬ
ПРЯМО В РОТ ИЛИ ТАМ В УХИ

И СПРАСИВ А ЗАВТРА В СКОКА
Я ЕЩЕ РАЗОК ВЦЕЛУЮСЬ
В ТВОИ ЖАРКИЕ УСТА
О ТВОИ БЕДРА ПОТЕРЕВШИСЬ КОНЦОМ ХВОСТА

А ПОТОМ ЕЩЕ МОЖЕТ РАЗ ПЯТЬ ТОЖЕ САМОЕ
И НАКОНЕЦ ЗА ДВЕРЬ Я ВЫЙДУ
ЧТОБЫ ЗАВТРА С НОВОЙ СИЛОЙ
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 

* * *

Пришел, значит, домой следующий из авторов, а там вместо товарища, всегда готового поддержать начинание насчет пива, - такая фигня в компьютере, то есть поэма. Из прочтения которой следует, что сегодня о пиве, дорогой товарищ, оставь мечты! Прощай, такое уютное и культурное пиво, здравствуй, такой одинокий и ночной алкоголизм. Мысли об алкоголизме навевают привычность мыслей о собственной недостижимой возлюбленной, а мысли о только что прочитанной поэме навевают зачин.

 
вот уж девятнацать скоpо
на стене часы висят
ногой натана тpогать споpо
но это не натан а сад
и он меня пугает 
от боли плача
и сеpце мое пугает
неудача
коснутся нежных лепестков
в ее саду
но снова я один
сpедь пней и зелени тpавы
увы
мне никогда не стать блатным евpеем

* * *

Виктору Цою и всем крутым пацанам. Слово «beware» позаимствовано из песни Трики «Hell Around the Corner» - о том, что вокруг притаился Другой, и что только тоненькая пленочка собственной ненадежной телесности предохраняет от десубъективации, а следовательно - от смерти. В общем, стихотворение о гондоне.

 
beware мы все в этой постели
сделай шаг друг ты настоящий мужчина
сожми кулак с зажатой в нем гитарой
и широкими джинсами с кроссовками и майкой
и ты войдешь туда
где боль и грусть твоя выйдет из твоей головы
в этом есть смысл чтобы бороться
встань с колен ты не баба
обрети под ногами твердь
вверх ко льдам неприступных гор
вниз в гранитную твердь
вскачь со старта во весь опор
жизнь как факел 
пока есть время надо успеть

beware

* * *

Однажды авторы пережили краткосрочную увлеченность Леонардом Коэном - в основном, в его певческой ипостаси, еще точнее - в ипостаси его клипа «Closing Time», где, знаете, такая девка в трусах кувыркается, как космонавт в невесомости, и еще одна девка-мулатка, правда, без трусов, потому что сидит.

 
closing time closing time
i’ll wait till you need me
closing time closing time
women blame me i’ve fucked them a lot
closing time closing time
i’d wait till you need me
women blame me i’ve been diggin’ in mud
closing time closing time
i’ve waited enuff till you need me
closing time closing time
women blame me i’ve been looknig for a twat
closing time closing time
i found i’ve been looking for
it’s closing time...

* * *

Вы, конечно, любите песню про «Look what they do to my Soul», - это ее авторизованный перевод. Фамилии, перечисленные в авторизованном переводе, это все люди достойные, даже в некотором роде друзья, но ведь речь как раз и идет о том, что «люди - как вши, они залазят вам под кожу и остаются там; вы чешетесь и чешетесь, но вам не избавиться от этих вшей». Автора, помнится, поразило перечисление альтернатив в тринадцатой строчке: привиделась ему там бессознательная ценностная иерархия, и не то стыдно, что порядок ценностей в ней не таков, а то стыдно - что бессознательная.

 
посмотри что они сделали с моей душой боже
есле ни видешь посмотри на рожу видно по роже
уберите гниль берюкова с моего белого тела
что он знает о джиме морисоне он не знает что такое смегма
убери эту срань питю белугина с моей сраки
точит зубы он на мой анус мерзкий педик рифма раки
уберите зайцева ставшего слизью и какой
я слишком грязен для него чтобы быть мягким
убери астарота нехристя лицимера и вора
ебать его жену скучно западло и хреново
ее даже в жопу ебать западло
до того астарот этот такое мурло!
оставь мне только кошек колу сосиски оксану и кетчуп
боже как много ты создал кругом залуп
или это не ты постарался прости боже что верю в тебя
но это не раскаивание в мыслях кривокрысенко и михину ебя
я устало дрочу моя голова склонена 
и хитином до отказа набита она

* * *

 
сон это слон
каждый вечеp

он проникает мне в организм
и отравляет печень

сигаретой L&M
скляровым колбасниковым оболенцем 
водкой с домашним лечо

о если б я был болен можно было сказать: стихи лечат
но как мелко все что я наблюдаю вокpуг.

после такой гоpделивой мысли охота постваить точку
никак это стаpина блюм жаpит свою почку 
(примечание для вики: см. роман Дж. Джойса «Улисс»)

* * *

Однажды, пребывая в деревне, автор хорошенечко наелся водки с дружественными армянами. От этого ему потом захотелось прилечь на диван. Борясь с омерзительными запахами разогретого на сковороде (с циничной целью жаренья пирожков) животного жира (или растительного, но все равно воняет, когда сплошные альдегиды в крови), автор прилег на диван и уныло возжелал смерти. А потом внезапно заснул. И приснились ему (может быть, в первый и последний раз в жизни) прекраснейшие стихи, начинавшиеся словами «И обло, и озёрно, и легче дышится». Проснувшись, стихотворение он забыл, кроме первой и - о ужас - последней строчки.

«Озерный край» - это остров Аввалон, где, по слухам, погребен легендарный король кельтов Артур, как две капли похожий на юношу Оболенца (а юноша Оболенец - на Ника Кейва, оба смуглые угрюмые кельты). Говорят, кельтские гурии (забыл, как они правильно называются) встречают усопшего кельта с плодами яблок в руках - совсем как Адама Ева. Надо ли говорить, что на протяжении всего времени борьбы с альдегидами раскидистая дворовая яблоня скреблась в неплотно притворенное моей спальни окно?!!!

  БАЛАДА НА СМЕРТЬ КАРОЛЯ АРТУРА


и обло и озорно и легче дышица
на облаке обаленец в азёрный край
алё касмонавты или как вас там глядящие с аблоков
артур на яблочном пироге освобождается от оков

хорошо ему видеть правду в поленнице дров
вдыхать свежесть лягушек и деревенский лай
слышать скрипы кравати наблюдать камаров
обжигаясь пить гавно из сортира и наслаждаться звуками балалай

* * *

Посвящается в очередной раз перечитанному роману Василия Шукшина «Любавины». Или мечтам в очередной раз перечитать, хорошенечко закусывая маринованными помидорами с салом, - автор точно не помнит.

  БАЛАДА НА СУКОТУ БРОДСКОГО


ёбаный бротский испортил литературный вкус
как не верти был он плохой поэт
где маё озаренье где мой друг калмыка тунгус
где покой ебущего аню кривокрысенко берюкова ? !  нет его нет.

скажем была бы неплохо съездить в париж
так ведь деньги на квартиру ведь мне нужны
а в квартире моей мне уютно так будет жить
а квартиры для счастья людям очень сильно нужны

еще в культурной программе существует возможность курить
но я сегодня уже неоднократно курил
вот говорят в сибири есть такая манера бани топить
я бы наверно топил

посля бани хорошо рвануть водочки и кваску
с закадычным другом хуй знает как его там зовут
и душу излить в рвущейся наружу тоске
замотать её песней сапогом зашибить в народном танце 
предполажительно гопаке 

значит потом простудиться и умереть
любуясь красотой сибирских гор
красиво там ёлки растут чернеются по ночам
и на склонах мается лихой человек егор

вот где гармония духа и недуха
вот где потеряный универсум
но злобноя сука бог
не пускает меня туда в мою Сибирь

  БАЛАДА ПРО НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ

вы не думайте родная
что у меня на вас стоит
у меня на вас родная
исключительно душа лежит

* * *

Вот уж что-то настолько неописуемо правдивое и гениальное, что автор даже сам затрудняется сообразить, что же это такое. Ну, оно в творчестве бывает так иногда.

 

уютно мне в тралейбусе моём
мы там плывём и песенки поём
так низко шевеля ногами
плывём над влажными домами

и на руках моих вода

и нет не будет никаких сомнений
тогда
так много было разных настроений

там девушки резвятся неубиты
там ходит гамлет среди шумной свиты

стоящей на крыльце с глазами
смотрите на него он - бог
и нет вопросов у шумящей свиты
они свиты 
в клубящийся туман
в сплашной бардак
когда б я мог я сделал все не так
обман
не суть сверкающих надеждой 
всё видит умный безнадежно
и краску в руку сильную берёт
пугающую правдой завтрашнего дня картину
создаёт

* * *

Поэма писалась в процессе лихорадочного отталкивания друг друга локтями. Воспоминания, прототипически в ней воплощенные, настолько обширны, что реферировать их не представляется сколько-нибудь возможным. Достаточно сказать, что после ее спонтанного написания активная фаза сотворчества объединения «В защиту трагического в искусстве» трагически прекратилась и перетекла в фазу написания аналитически-рефлексивной прозы. Но мавр свое дело сделал.

  МЯСОРУБКА В МОРГЕ !

толи вышибли кишки
толи вылезли глаза
толи по небу гроза
толи странные дела 
толи белые тела
вот

Бам бам бам бам байкало амурский мужчина арам
где мой меч где мой ахил пол царства за стакан
я опять хочу вена
не моя тому вина
этот стих наводит страх 
на сидящих за стеной 
я пойду на них с грозой
и картонным луком
тынннн
стрила зазвенела 
и смерть прилетела

в пятку бац дурака
ага сука
на лице твоём мука
пьеро каломбина и арлекин

и бабицкий

и тарнавская

и все

ля ля ля
ля ля ля
ля. ля.
	
НЕ ПЛАЧЬ СУКА Я ЗДЕСЬ 
а то как он нас	

человек снова за бортом

смотрите смотрите !
нет
это нет человека

ищу человека

ищу красивую блондинку с ногами

опера кальмана

кальмар со сметаной
и блинц=ичкик  и блинцы с человеком С ЧЕСНОКОМ
клиторочек небольшой носик курносый лицо прекрасно

иди ты к чёрту родная я заебался

честно говоря я совсем не знаю для чего ты есть по моему я только 
хочу ебать тебя но разве стоит это скольких нибудь нервных сил я ведь же 

ох я тоже вырасту быком

ласковый лебедь раненый бык
тавромахия мясорубкия

волшебство моих рук одевает тебя
волшебство моих глаз тебя раздевает
волшебство моих слов доводит тебя до кипенья
пустоту твоих глаз наполняет слюнями
осень мастерица маханья платком

её нервные токи протекают на север
манят пальцы к верёвкам тяжолых мешков
навостряют лыжи точат острый нож
сумрачно плюют в остывший кастёр
и встают

собаки волнуются кони
поют тонкими голосами о моём пути
который ждёт
который знает стоит только доплыть
ждёт и меня мой жировик

китайскии мелодии раскрученного киловатами циклотрона
летящие сквозь мрак вселенной элементарные частицы
протяни руку через время в паралельные миры
и возьми наобум за яйца повелителя той земли

		земля! Обетованая!
		От тебя воняет говном наших матерей!
		Выдь за околицу!
		Окинь взглядом это вестготское  превосходство!

кобозевы ходят строем по карламаркса и краснофлотской
предавая встречных девок своей страсти жутко плотской
в игх глазах горят звездочки вверх ногами и с козлом
а в попе имеется дырка из которой весело валит дым

чуткие ноздри чутко трепещут
белыми глазами глядя в туман веще
судорожно сжать кулаки
и понять твоя жызнь впереди
в ней есть не только такие вещи
в ней многое ко чему не привык
ни друг тунгуса еврей ни чуткий до армяна калмык
возьми лишь в руку свою клещи 
и вырви зубной болью присосавшуюся к глупому серцу боль
у мужчины должны быть кулаки
а все кто не мужчины те мудаки
е е

звезда по имени солнце почернела у твоих ног
оттого что твой воняет носок
параллельные миры спутались поводками
и скулят относков полегнув рядками

твои прыщи как звёзды
освещают дорогу в ночи
да ты молодец всё будет пучком
нюхай педали

муравьи и мыши текут с юга на север
трупами дорог пыль устилая 

эмоции и поллюции тибетских мудрецов
север где то в горах в лхасе или китае

золотой дворец каковото там хана
спит в золотом дварце

одиночество это солнечный лучик
который не с кем делить 
как можно делить хлеб водку консервированную фасоль
крепкий табак и крепкую мужскую ладонь дружбы
крепкое слово по поводу помятой подушки 
и покоящейся на ней аннушкиной груди
терпкую слезу отцовства и материнства
горечь утраты виденье мировых проблем
собственные уют и утюг
глупое положение мира в которое попал
или умное положение всех вещей мира
грустную мысль о перспективах женитьбы
или умную мысль о подушке приведённую выше
последнюю тыщщу последнюю сигарету последний дюйм последний вздох 
последний всхлип по упомянутой уже подушке
поле битвы в руках любимой - всё делить можно 
а вот лучика, лучика того единственного
никто с тобой не разделит
наверное это и есть одиночество в высшем смысле
наверное это и есть отчаянье
наверное это и есть абулия
Последние публикации: 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка