Искусство

3.

Дело в том, что по всем каналам фигурное катание зажигает.
Неожиданно одной, отдельной взятой субкультуре придан статус едва ли
не государственного значения. Конечно, я думаю о литературе
(вот бы к ней такой нечаянный интерес вдруг проснулся), но
пока приходится смотреть юбилей Горшкова, шоу с танцами
звезд, документальные фильмы о поломанных спортом судьбах.

Фигуристов у нас много, так что к грядущему сезону (чемпионаты
Европы и мира) подойдем с небывалыми рейтингами и рекламными
расценками. Сначала умиляло, заставляя задуматься о
прихотливости медиального внимания (представим на минуту, что вот точно
так же изо дня в день начинает пиариться современный танец
или собиратели гербариев), однако, постепенно стала очевидной
и сверхзадача некоего эстетического подмораживания.

Совсем как в годы застоя, когда комментаторы из чёрно-белого
телевизора сообщали прогрессивно настроенной общественности
расцветки костюмов конкурсантов. Очень уж важно ВСЕ, что с фигурным
катанием связано. Фигурное катание, конечно, это красота и
респект, шоу и благородство, однако, то, что всё это
происходит на льду (неестественность исполнения как единственно
возможная форма существования), вычурность вида искусства как
искусства, микс шоу и спорта, здоровой такой состязательности
и яркой картинки – что ещё нужно?

Дальше только опера и балет. Но они по определению элитарны, потому
фигурное катание (упрощённая демократическая, диетическая
версия) повсеместно, а опера и балет только на канале
«Культура». Громкая музыка, старые шлягеры корректируют восприятие
танца – так, действительно, проще усвоить эти лишённые
драматизма и какой бы то ни было наррации па и движения
руками-ногами.

А старые шлягеры действительно берут за горло. Всё ещё берут, живые.
Значит, и я всё ещё жив.

Не катанием, так мытьём. Фигурное катание и юмористы. Ничего ведь не
меняется. Теперь, правда, «Комеди клаб» анонсируют на
Первом. Интересно, как федеральщики будут причёсывать весь этот
беспредельный «телесный низ», все эти «жопы» и «пиписьки»?
Или про «жопы» и то, что Кондолиза Райс – единственная в мире
женщина-гондон (шутка из недавнего выпуска), теперь и на
Первом канале можно? В перерыве между танцами на льду? Странным
образом, но весь этот юмористический беспредел кажется мне
отнюдь не шагом вперед. Уж не знаю почему, но это не
проявление «свободы слова», а как раз вот наоборот – перестроечное
расширение тематического диапазона. Помнится, когда объявили
гласность, то подавляющее большинство спектаклей и фильмов
работали на расширение дозволенного говорения. В духе
тогдашнего журнала «Огонёк», гордящегося тем, что в каждом номере
открываются все новые и новые тёмные и «слепые пятна»
истории и культуры.

Конечно, я смеюсь над шутками резидентов «Комеди Клаба» (есть
отменные) и радуюсь, что монополии Петросяна и Дубовицкой проходит
конец, однако, при всём при этом, я так и не могу
отделаться от ощущения, что «Комеди Клаб» – это такой КВН, лишившийся
вкусовой цензуры. КВН со спущенными штанами.

Я не ханжа (надеюсь), но сегодня внимание к этому самому «телесному
низу» вполне напоминает мне шутки советских сатириков и
юмористов про тёщу и водопроводчика. Частные случаи, но уже не
отдельных недостатков, но физических достоинств пубертатного
периода. Подросток, открывающий мир физиологических
подробностей. Гигиена вьюноши, вывернутая на изнанку. Что, в общем,
понятно в условиях общей информационной бессобытийности.

С другой стороны, понятно, что юмор важен как набор симптомов
коллективного бессознательного. И то, как юморят и о чем юморят,
говорит о фундаментальных сдвигах в общественном бессознании.
Революционная переориентация с коллективных (классовых)
ценностей на сугубо индивидуальные (индивидуалистические)
происходит буквально на наших глазах. Всё ещё происходит, ибо
Россия – страна дико медленная и консервативная. Перестройку и
гласность объявили четверть века назад, но они только сейчас
начинают разворачиваться на всю свою проектную мощь. И тут
уже никакая кровавая гебня не помешает, ибо нынешнее
информационное пространство растёт не только вширь, но и вглубь.
Хотя лежащий недавно «Живой Журнал», между прочим, тоже ведь
интересный такой симптом того, как можно решать не только
локальные политические задачи, да?

Нынешняя информационность всё более и более напоминает мне лежалый
снежный ком, внутри которого пустота. Несётся такой ком с
горы, наматывает и наматывает содержание, становясь всё более и
более монолитным. Что-то такое происходит с информационным
полем: его раздувает всё сильнее и сильнее; новости и
комментарии, музыка и тексты льются широкими потоками, но не
насыщают, обтекают мимо, оставляя ощущение пепла. Мусора.
Порционность фаст-фуда. И дело не в том, что политика у нас
закрытая или информационных поводов – и политики, и поводов сколько
угодно, однако же, меняется (что-то с ней происходит) само
агрегатное состояние информации. Если раньше, в застой, она
была ледяной, потом превратилась в воду, то теперь более
всего напоминает холодный и сухой пар.

Информация как таковая становится всё более и более анонимной и безадресной.

Такая информация воспринимается не умом и даже не сердцем, но
какими-то инстинктивными движениями мозга, когда ты не можешь
слышать то, что тебе говорят, ты воспринимаешь лишь опорные
сигналы и движешься себе дальше, перпендикулярно усвоенному.

Единственное, что может насытить в такой ситуации, так это личный
темперамент (или осведомлённость, или же концептуальность)
отдельных колумнистов. Персональность комментариев – прямое
следствие всеобщей полуанонимности. Ты «доверяешься» какому-то
отдельному человеку, его частной точке зрения. Только вот
такие частники, чьё высказывание обеспечено золотым запасом
масштаба личности, и способны увлечь. Однако же, ты прекрасно
понимаешь, что всё, что пишет колумнист – это отдельная
точка зрения отдельного человека. Ты можешь принять её к
сведению, но не более того.

Такой себе ЖЖ на уровне общегосударственных СМИ. Ведь подобная
информационность заменятся комментированием, не имеющим никакого
общественного значения. Всё то же выпускание пара,
расцвеченного личными цветами и запахами.

Если нынешняя информация – холодный пар, то телевизионная реальность
– это чистый сорокинский лёд. Блестящий, обжигающий.
Единственно доступная нам в ощущениях ожившая псевдореальность. Не
зря последняя «Афиша» вышла со списком деятелей культуры,
которые редко появляются в телевизоре. Вышел внушительный
список альтернативщиков, вполне себе эстетического подполья,
продвинутого и максимально (на сегодняшний день) питательного.
Андерграунд ныне не политический и не эстетический, но
информационный. И если тебя нет в телевизоре, то тебя нет вообще
в поле обсуждаемого, однако, если ты ненароком появляешься
в ящике, то ты и в самом деле появляешься в ящике,
выхолащивающем из тебя всю суть. Слова, которые ничего не значат,
поступки, не обладающие статусом поступков, полое и ни к чему
не обязывающее говорение, цель которого не информирование, но
заполнение пустот. Из-за чего пустота только удваивается.

Я не знаю, как быть, но мы ВСЕ живём на этом фоне. Этот фон живёт
всеми НАМИ. И мы всё больше и больше становимся гаджетами и
приставками к приставкам и гаджетам.