Проза

Дымом от сигарет пространство заполнено ровно на четверть. Остальное
отдано на откуп необязательности всего и вся. Бокал вина на
стойке и еще один чуть поодаль – хочешь пей, хочешь –
любуйся, как я, а хочешь – опрокинь жадно, залпом, благо не
портвейн, закусывая битым стеклом. Шары на зеленом: то полосатые,
то однотонные, толстые, ленивые и необязательные по
отношению к лункам. Посетители кафе, ходящие туда-сюда. Курящие.
Некурящие. Хотя, почему, собственно, некурящие?! – хочется
воскликнуть с негодованием. Ведь закурить здесь – так же
естественно и необязательно, как пригладить волосы. Кто будет
вести счет выкуренным пачкам винстона легкого, когда who cares?.
Дым входит в легкие как активно, так и пассивно,
одновременно с почесыванием и зеванием. Одежда насыщается им, волосы
пропитываются никотином, кто ж в атмосфере ночного сейшена
вспомнит про какие-то там легкие?! Пачки, фильтры, длинные
пальцы, без непременного эксгибиционистского атрибута –
тлеющего маленького убийцы, как будто выломанные из
действительности. Сигарета – как новая норма, как допинг для общения
повальных интровертов. Короче, курят почти все, помногу, часто,
фильтры, мол, пачки, мол, все путем. Зря они, конечно. Сверху
бильярдный стол напоминает футбольное поле с огромными
неразорвавшимися бомбами. Тем становится страшнее, когда они
перекатываются и, как пасхальные яйца, сталкиваются с глухим
стуком. Мелькание кия. Бело-зеленого. То так, то этак. Не очень
умелые попытки подстроиться под удар, смех, шутки и пьяные
разговоры. Бело-синего. Сдержаннее. Профессиональнее. Смех
реже и то не над собой. Сразу видит весь расклад. Удар. Но
мимо. Теперь бильярдный стол – скорее зеленое варево из лапши
и приправ, над которым летают китайские палочки. Аромат его,
правда, не кулинарный – пресловутый табак, запахи ночи
снаружи, проникающие без приглашения, духи, одеколоны,
дезодоранты. Столик один – водка, второй – водка, третий – о, кофе,
четвертый – тишина и волшебство. Над стойкой парят ароматы
дорогой обивки и мебели, особого кафе-клубного запаха –
предвкушения чего-угодно, когда стул напротив ряда бутылок
становится наблюдательной вышкой городского любителя приключений.
Из реестра неощутимых, но вполне реальных ароматов – страха,
подавленности, тоски, безденежья, зажатости, самодовольства,
высокомерия – все в наличии. Стратосфера состоит из винных
паров и оброненных фраз, не услышанных никем, зачастую даже
их автором. Поднимаясь к звездам-лампам, она постепенно
испаряется, всасываясь в вентиляцию. Уютный желтый свет. Часов
нигде нет, прямо как в казино. Пол расчерчивается следами
ботинок и туфелек. Кроссовки остаются на входе. Женские
щиколотки порой заставляют сердце забиться в трепетном
предвкушении. И вот уже глаза бегут вверх. Ага. Неплохо. Гм. Ну ладно,
сойдет. Так-так-так-так. О-о-о! «Слишком красива для меня». А
бывает, остаются внизу. Джинсы: белые, синие, всякие. Одна
нога свешивается до пола, вторая расположилась на
перегородке стула. Чуть выше – конец резиновой дубинки, потом бритая
голова, цепкий взгляд и мощные руки. Возвращаемся внутрь.
Даже если играть в бильярд от случая к случаю, все равно это
вдохновляет на размышления. Дело даже не в абсурде
перекатывающихся планет или шарах лотереи в Вавилоне. Прекрасно быть
пьяным вдребезги и лежать напротив бильярдного стола.
Полумрак, дым, в нем плавают загадочные фигуры с удочками. На кромке
стола – бокал (хотя и нельзя), сукно успокаивает и вот ты
засыпаешь, и тебе снится замечательный сон: ты – художник,
сидишь себе в кафе, пьешь перно и пишешь то, что видишь. А
потом выясняется, что на дворе 1883 год, и Франция, и тебя
боготворят. А потом ты просыпаешься... Музыки почти нет –
отдельные ноты повисают то тут, то там, не в силах пробиться
сквозь густой человеческий хэппенинг. Музыканты убрались, не
выдержав конкуренции с телевизором и спортивным каналом.
Тренькают дешево и фальшиво, сами по себе, никому не нужные игровые
автоматы. Бильярдный стол – гладиаторская арена.

Немного отойдя от своих столиков, сплетается в танце пара теней.
Бармен разбил бутылку. Официант обернулся. Вышибала чуть
дернулся от дремоты. Бильярд продолжается.

Не обращая ни на кого внимания, играют две девушки. Одна в накидке и
джинсах. Другая – в красном платье. Брюнетка и шатенка. Обе
худые. Шатенка курит, брюнетка нет. «Твой ход», – говорит
шатенка. Брюнетка отпивает вина из бордового бокала.
Прицеливается и ударяет. Попадает в сукно кием. Полупьяно смеется.
«Твой ход», – говорит брюнетка. Шатенка отпивает бордо из
винного бокала. Прицеливается и ударяет. Мимо. Молчит.
Закуривает. Они описывают круги вокруг стола. То молча, то
перекидываясь замечаниями по поводу игры. Всерьез и не всерьез.
Брюнетка откидывает волосы. Шатенка натирает кий мелом. «Твой
ход».

Партия тянется бесконечно. Вот уже и лампы накалились донельзя.
Проходящие мимо мужчины останавливаются через одного и делают
замечания. Ну конечно, как им не сделать замечание. Один дает
советы, как играть, другой – как жить, третий просто пошлит.
Мужественные мужчины с бакенбардами, басами и кивками
головой в нужную сторону. Полные женщины. Студенты. Полицейские и
воры. Сегодня бильярд – командная игра. Стоит только
оказаться здесь. Не проходите мимо. Свет ламп высушивает и
выбеливает зелень сукна. Кажется, плеснуть водой и она зашипит, а
чуть погодя покажутся маленькие зеленые ростки. Темно-зеленые
стены, до половины обитые деревом. Не хватает только такого
же цвета абсента. Он остался где-то вниз по лестнице
времени в кафе на террасе Пляс Вандом. Атмосфера сгущается и вот
уже пепельницы саднят, переполненные напомаженными окурками.
Усталые глаза из темноты, будущее похмелье одинокого
наблюдателя. Потом, ближе к утру будет звон в голове, пустота в
карманах, и сухость во рту, переходящие в вопросы без ответов.
А пока вокруг бурлит, шары изредка выстраиваются в
хитроумные комбинации, но их все меньше. Полосатые не в моде – уходят
с подиума, хотя именно это и светит выигрышем. Брюнетка
улыбается чаще обычного, откладывает кий, берет бокал и
выпивает залпом. Рубиновая капля, как кровь растерзанной хищником
жертвы, стекает по подбородку. Она этого не замечает. Капля
разбивается о белую туфельку. Еще несколько ударов. Шатенка
близка к нокауту. Последний полосатый шар катится в лунку.
Его рокот победно разносится под сводами. Стол дрожит. Ножки
вот-вот рухнут. Собравшись на лбу и описав полукруг вдоль
изящной левой брови, капелька пота падает с щеки проигравшей –
девушки в красном платье с тонкими лодыжками и волосами
цвета молочного шоколада. Падает на пыльный пол. С криком
негодования она ломает свой бело-зеленый кий о стол, зашвыривает
обломки под стойку и застывает на месте с горящими зелеными
глазами. Брюнетка приближается ко мне. Слева от нее и позади
стоит бывшая соперница. Она подходит уверенным шагом. У нее
на запястье мел. Внезапно хватает меня за руку и стаскивает
со стула. Тянет меня за собой к черному проему выхода. И, не
оборачиваясь, кричит своей прекрасной сопернице: «Мой ход».

15.07.05