Искусство

Текст содержит ненормативную лексику

Из всех текстов, которым выпала большая удача выйти из-под нашего
с гусем пера, самым популярным до сих остаётся «Земфира.
Пиво», написанный в 1999 году для раскрутки сайта «ObsЁrver».
Я тогда был молод, умён и подумал: какие слова имеют сегодня самый
высокий индекс востребованности в интернет-поисковиках? Очевидно,
«Земфира» и очевидно «пиво». Так родилось название. А уж под него
был наскоро нацарапан текст, память котором до сих пор всплывает
в самых неожиданных для меня местах. Приходишь, скажем, в Георгиевский
зал получать высокую правительственную награду, а там Путин и
говорит: «Это какой Лев Пирогов? Это, что ли, который Земфира-пиво?».

Хорошее, а главное, своевременное название – считай половина яхты.
В смысле как назовёшь, так и поплывёт. Поэтому викинги любили
называть свои драккары Орлами. И вот сегодня до меня наконец дошло,
какой шанс я упустил три года назад. Назови я тогда любую писанину,
да хоть пересказ басни Крылова «Лисица и муравей», так, как назвал
сегодняшние многотрудные рассуждения, – о какая высокая судьба
их бы ждала!..

Ведь самым грандиозным событием в жизни отечественном кинематографа
за истекшую пятилетку был, разумеется, не «Русский ковчег» или
«Возвращение» и даже не «Ночной дозор» или «Статский советник».
Самым далеко выдающимся явлением в отечественном кино за отчетный
период был, разумеется, телевизионный сериал «Бригада».

Так стало не потому, что его пересмотрела по пять раз уйма народу,
– рекламу туалетной бумаги или себе под ноги смотрят и с большей
интенсивностью. И не только потому, что этот фильм отчетливо претендовал
на закрытие темы «роковых девяностых», хотя попытки подытожить
и хотя бы отчасти осмыслить эпоху или эпошицу всегда приветствуются
там, где назначают в бессмертные.

Главная удача создателей «Бригады» заключена, на мой взгляд, в
том, что они угадали с жанром. Хотя, казалось бы, что там угадывать?
Известно же – эпопеи народ любит. Вспомним «Вечный зов», «Соль
земли», «Тени исчезают в полдень», и всё прочее, что произошло
от возникшего еще в тридцатые годы литературного жанра «крестьянской
эпопеи». Однако эпопея охватывает лет тридцать, а что делать, если
в стране произошло нечто такое, от чего опыт тридцати лет уместился
в десять? А вот и сочинять героико-эпическую сагу. Не героический
эпос, а сагу. Сага – это другое.

Изначально сага – это приукрашенный и аффектированный пивом рассказ
морского грабителя-ярла о своих подвигах и доблести. Там же у
них как? Вернулся из похода и давай брехать. Хотя на самом деле
хвастать особенно нечем – вонь, болезни, изматывающий и отупляющий
труд на вёслах и в конце по возможности стремительное (тайком,
исподтишка) и безболезненное (а то кто же будет грести обратно)
нападение. Не славы для, а исключительно ради (часто более чем
скромной) наживы. И лишь после благополучного возвращения выходило,
что доблестные ярлы на двух-трех просмолённых драккарах (сиречь
«чёрных бумерах) с парой сотен мечей покоряли десятитысячные города.
А если возвращение выходило неблагополучным, поэтический экстаз
следовало удесятерить – неудачи не способствовали росту авторитета
ярла среди вольнонаёмных викингов. Если не хватало собственного
творческого потенциала – нанимали специально обученных брехунов-скальдов.
И уж они превращали этот сугубо утилитарный жанр (как рекламный
проспект или ежегодное послание президента) в литературу.

Именно героико-эпический оттенок сделал «Бригаду» культовым фильмом
на фоне многочисленных и зачастую удачных, но ни разу не культовых
авантюрно-приключенческих «Антикиллеров» «Бумеров», «Жмурок» и
«Мам-не-горюй». В переломную эпоху общество нуждается в героических
эпосах, а не в бытописующих либо нервощекочущих романах, этому
ещё Гегель учил. Ну а быть нравственным, или политически корректным,
или логичным и непротиворечивым героическому эпосу необязательно.
В «Бригаде» этого и нет ничего.

Там, если помните (я помню, потому что на днях скачал из интернета
и пересмотрел все 14 серий) был такой трагический герой – Макс.
Сначала этот трагический герой Макс был телохранителем Саши Белого
(кстати, помните ли вы, что именно так – Александр Белов – звали
рецидивиста Доцента из «Джентльменов удачи»?). Потом Макс был
телохранителем его бабы и проявил на этой стадии чудеса героизма
– когда один с двумя автоматами на коленях сидел в дверях районной
больницы, не впуская туда озверелые орды этого… вора в законе,
как его звали? Марк?.. Трифон? В общем, Лука. Ну и потом еще кучу
раз служил верой и правдой.

А в самом конце вдруг – хренак, всех убил, всех предал, всех зарезал
и написал на стенке «жри тварь». И даже собственный мешок боксёрский
потыкал ножиком как-то совершенно неуравновешенно. Будто и не
сидел, как человек-гранит, равнодушно шевеля желваками, в осаждаемых
ордами Луки дверях районной больнички.

И главная непонятка тут вот в чём.

Впервые Макс появляется в фильме в конце одной из ранних серий
– как раз когда Сашу Белого берёт в «разработку» вездесущее КГБ.
И выглядит его появление вот как. Будущий Макс (а пока просто
некий мужик) сосредоточенно точит злодейского вида ножик (это
понятно, фермент мифа). Другой мужик подтянуто-военного вида спрашивает:
«Ну чё, ссышь?». Будущий Макс загадочно отвечает: «На серпантине
страшнее было». Очень так отвечает, знаете… с достоинством таким…
как в кино «Офицеры». И что за серпантин такой?.. Горная дорога
в Афгане? Полоса препятствий с реальным контактом на тренировке
спецзназа ГРУ?.. Что-то очевидно зловещее. А уже в следующем эпизоде
будущий Макс сказывается быковатым бандюком, пришедшим проситься
к Саше Белому, как это говорится на криминальном языке… под эгиду.
Что это, спрашиваю я вас, такое?

А это внедрение, вот это что. Макс – внедрённый агент, вроде Штирлица.
Понятно даже Бавильскому. Именно в качестве внедрённого агента
он совершает все свои подвиги, заслуживая авторитет в банде и
поднимаясь по бандитской служебной лестнице… И вдруг…

И вдруг в должности уже штандартенфюрера, когда самое начинать
«работать» по-крупному, Макс вдруг принимается испытывать необъяснимую
(и никак в фильме не мотивированную) ненависть к патрону и вульгарно
«предаёт» его чуть ли на за 30 сребреников (их ему, если заметили,
приносит отрицательный Мент Володя, когда Макс, уже потыкав ножиком
боксерский мешок, в своей конспиративной конурке переживает лежит).

Нелогично!!!

Логично было бы, если бы Макс (а так ведь и было) зарезал подонков
Космоса и Пчёлу (а так же туповатого Валеру Филатова с его мымрой-женой)
по заданию Специальных Служб, которые таким образом спровоцировали
Сашу Белого на беспредел и не допустили «во власть» (это уже другой
вопрос, почему он им там не нужен). И тогда бы у меня, патриотически
настроенного зрителя, осталось бы чувство глубокого потрясения:
есть, есть правда на земле! Есть Последняя Сила… Пусть нет государства,
но есть хотя бы ещё Тайный Орден, который Всё Разруливает, и последнее
слово всегда за ним…

Но авторы фильма (либо тот, кто под пытками их заставил) лишили
меня такой сладостной возможности. Они пустили конфликт по наезженной
мелкобуржуазной колее «предательства, страстей и неконтролируемых
эмоций». Дескать, всё само собой получилось, «как при рынке».

А вот хер вам, как при рынке! Вот хер вам, само собой! Нет, там
была воля конкретно-исторической решающей личности! Макс не предатель
– он герой-разведчик, несгибаемый железобетонный чекист, образ
которого заплевали слюнями и опорочили! Все на митинг!!!

Ну и про Космоса чуть не забыл. Да и так всё понятно. И фиг с ним.