Онтологические прогулки

Субкомманданте Маркос сказал: «Маркос – голубой в Сан-Франциско,
черный в Южной Африке, азиат в Европе, чикано в Сан-Исидро, анархист
в Испании, палестинец в Израиле, индеец майя на улицах Сан-Кристобаля,
еврей в Германии, цыган в Польше, могавк в Квебеке, пацифист в
Боснии, одинокая женщина в метро в 10 часов вечера, крестьянин
без земли, член банды трущобах, безработный рабочий, несчастный
студент и, конечно, запатист в горах».

Так он указал на главный соблазн, который будто негасимой закатной
зарёй живет в сознании даже самых благоустроенных и благополучных
людей, и который питает идеи коммунизма.

Социально-политический смысл его слов ясен: это стандартное критическое
указание на нестроение мира, которое воспроизводится существующей
социальной системой, и против которого, собственно, и идет борьба.
Но второй смысл этой фразы, слишком очевидный, чтобы даже обсуждаться
толкующими о сапатистах журналистами и политологами, коренится
там, куда направлена эта борьба. В той возможности, без которой
«левые» оставались бы всего лишь протестующими. Но в ее присутствии
такой возможности и становится возможной всякая серьезная борьба.

Он говорит о воплощенной возможности быть Другим.

Быть другим: жить другую жизнь. Поэтому – знать другую жизнь.

Будучи «левым», он выполняет ожидания слушателя и говорит преимущественно
об отверженных, о тех, чьи жизни можно вообще не замечать, усиливает
это указание на инаковость. На маргиналах мысль о «другом» останавливается.
Хорошо быть другим, если этот другой, скажем – W.A.S.P. и миллионер.
Привлекательно быть Другим, если жизненный мир этого Другого кажется
мелким и отвратительным?

Независимо от преодоления или непреодоления пространственно-временных
ограничений этого физического тела, быть цыганом в Польше, и также
– одинокой женщиной в закрывающемся на ночь петербургском метро…

Но разве такие маргиналы не цепляли на себя внимание новой европейской
философии? Все эти гомосексуалисты, лесбиянки, педерасты, батаевские
извращенцы, разнообразные бандиты, инсургенты, делезовские шизофреники,
фукианские девиантные типы и прочие диссиденты и уклонисты?

Дело же не в том, чтобы быть ненормальным. Какой-нибудь «постструктуралистский
дискурс» допускает такую возможность. Даже охотно это делает:
см. количество работ, посвященных Маркизу де Саду его земляками
и их поклонниками.

Дело в том, чтобы быть любым. Негром. W.A.S.P.
Героем. «Просто хорошим человеком», или человечицей.

Это антропологическая загадка, видимо, осознанная одновременно
с развитием левого движения, перенаправившая (некоторые) пути
европейской философии. Не быть Всем, зная всё: (это сделал Гегель)
– быть кем угодно, не только зная другого, но и...

Во-первых, это возможно силой воображения. На это и даны нам книги.
Скажем, это было очевидно для Ролана Барта, и возможность стать
другим, хотя бы – другим и невозможным читателем была внутренней
пружиной, раскрутившей его текстовой анализ.

(Для этого книги – куда лучше, чем фильмы. Электронные симуляторы
здесь вообще безнадежны. Текст надо оживлять. Для этого – чем
меньше, тем лучше. Для текстового анализа нужен объем текста…
Тому, кто производит другой текст. Для того, кто ищет другого,
важен не объем. Нет симулятора лучше шахмат).

Для телезрителя очевидно, что, во-вторых, можно другую жизнь купить.
Тот, кто не может вложиться в покупку (приобретение) другой жизни
прямо теперь, может считать это своей долговременной стратегической
целью, оправдывающей стремление копить, откладывать.

После того, как продвинутое человечество перешло к продаже жизненных
миров, за универсальный эквивалент можно пережить все, что угодно.
Прайсы вполне доступны.

Беда такого потребителя – в формате. Меняя на
деньги нечто упакованное, он принимает то, что
все, что случится после подписания договора, уже лежит внутри
коробки. Свернутая и редуцированная «другость», пожалуй, радует
и удовлетворяет простое человеческое любопытство. Но там,
в этой коробке, никогда не лежит Смерть.

В-третьих, можно ведь и прыгнуть? Уехать. Сменить внешность, возраст,
пол и фамилию. Паспорт закинуть в море. Напиться с моряками, чтоб
высадили где-то…

Можно уехать, как сделал тот, кто «потом» стал субкомманданте
Маркосом. К неграм.

Возможность отказаться от собственной идентичности есть фундаментальное
гражданское право, о чем не думают даже и противники перевода
паспортов в форму имплантированного чипа.

А почему нет?

В четвертых, можно придумать что-то еще.

Мысль о коммунизме начинается с поиска способов организации
возможностей всеобщего преодоления собственных ограниченностей.
Быть любым среди разных других.

Поэтому Маркос – коммунист. А не потому, что он хорошо умеет стрелять:
это куда более понятное и пристойное занятие, чем смена кож и
шкур.

Когда Жижек в «Мультикультурализме» спрашивает: Сумеет
ли Европа изобрести новый способ реполитизации, ставящий под сомнение
неоспоримое господство глобального капитала? – ответ
возможен, если суметь прояснить то, на что не способен этот «глобальный
капитал»: сделать так, чтобы каждый мог быть кем угодно.

При этом к нему приближается смерть.