Комментарий |

Upper Advanced

Однажды возникло ощущение, что изменилась уплотненность: обычно же
все происходит как бы внутри некоторой прозрачной плотности,
внутрь которой все время входишь, успевая по ходьбе ее
протаивать – границы возникающей полыньи как-то мягко расходятся,
со скоростью, надо полагать, прямо пропорциональной
квадрату чего-то, с каким-то в разные дни разным коэффициентом, но
от погоды он не зависит, от чего-то другого. Теперь же
проход происходил дискретно, хотя и не так, чтобы как сквозь
слюду, но – будто сквозь вереницу спичных коробков, вдетых друг
в друга, прозрачных и невидимых, слегка только молочных.
Кажется, этакая проламываемая анфилада ждет в итоге некоторую
цель.

Побочное ощущение состояло в том, что где-то неподалеку есть еще
две-три небольших детали, одна из которых может быть длинной,
продолговатой с двумя-тремя выступами с разных сторон: с
одной стороны – один, с другой – два. А тогда, если эти детали
обнаружить и подобрать, все сложится в осознанное сооружение,
которое превзойдет любые ожидания на его счет. Это,
конечно, иллюзия, поскольку ясно, что ни в какую конструкцию ничего
тут сложиться не сможет. Хотя бы потому, что в отсутствии
лишь двух-трех деталей конструкция была бы уже понятной, а
эти детали можно было бы выстрогать и самому.

Ощущение как ощущение, их много разных бывает, большая часть так и
рассеивается, если, конечно, не получится быстро прислониться
к чему-то надежному; зафиксироваться в этом ощущении,
соотносясь с чем-то, что как раз случилось неподалеку. В данном
случае ощущение совпало с прибытием (по мэйлу) книги АТД и,
соответственно, ее теперь и объемлет. Да, это сомнительный
момент, поскольку выходит, что ощущение навязывает отношение к
предмету речи; но, с другой-то стороны – кабы ничего общего
между ними не было, тогда бы и связь не возникла. Чтобы тут
же произвести оценку, следует сказать: это великолепная
книга, нетипичного формата, но – она существует. С точки зрения
прагматической можно добавить, что вместе с ней следует
узнавать русский язык в варианте Upper Advanced.

Вообще, ничего дурного в привлечении своих ощущений к чужим
описаниям нет, тем более что способов представления книги, как эта,
нет. Она потому что состоит из описаний отдельных штук
(здесь требуется какой-то русско-польский вариант,
«штуки-szhtuk'i», – чтобы соединить смысл артефакта с тем, что он не
является только лишь артефактом; пусть будут штуки-szhtuk'i).
Конечно, задача описания прямо связана с определением
территории, на которой они живут. Даже не так: территории, которую
они осуществляют. Территории же разные, и нет такой, на
которой все. Отчего бывают недоразумения.

Вот Виктор Топоров – он упоминается как мера связи с окружающей
литературной действительностью, в пределах особенностей этой
действительности – печатно недоумевал: «… объясните мне,
допустим, чего ищет Аркадий Драгомощенко». Объясняю: слово «ищет»
сказал сам В.Т. Причем, он прав: никаких процессов поиска
тут нет, напротив – налицо предъявление сообщений о том, что и
как на свете существует. Вот все эти штуки-szhtuk'i от АТД,
причем в книге собран никакой не каталог, не воспоминания
(это – продолжая тему Топорова из той же красно-черной, с
фотографией, книжки: «… а попробуйте почитать Сашу Скидана или
Аркадия Драгомощенко!». Да чего ж пробовать-то и что тут за
преграда? Отметим, из слов критика – при всем его ином
чувстве литературы – сочится тревожность: а то – искусство должно
будоражить, даже чужое и чуждое).

Исходя из традиционных представлений о жанре описаний людей и
событий, трудно представить что-либо более бесхитростное, чем
описание людей и событий. Это ж такое человеческое искусство, то
есть – пахнущее сериалами, непрерывностью, равномерностью,
потом и т.п. – от обязательных старательных движений по
записыванию историй, в которых что-то происходит с какими-то
физ. лицами, а также с физлицами, в той или иной мере
додуманными или же с придуманными вовсе, хотя запах изо рта автора
оживит и их.

А вот есть такие CD, профессиональные, на которых собраны сэпмлы,
треки длиной секунды в три. Бывают разные наборы: с
индастриалом, с рэгги. Надо полагать, их употребляют для составления
объектов следующего уровня, для аранжировок, чтобы вкуснее, в
миксах, камень на камень кирпич на кирпич. Но их слушать
интересно и набором треков. Не так, как разглядывая таблицу
Менделеева, где вдоль по горизонтальным рядам схожие вещества:
тут обществоведение, двумя рядами ниже – игра в футбол, но
именно как что-то, что предъявляет, задает территорию, на
которой этот тип жизни происходит.

Или вот Бах. ХТК устроен фактически так же, как сидюк с сэмплами.
ХТК это же набор шаблонов, звукоизвлечений из нового
инструмента. Наверное, эти сэмплы использовались затем в крупных
текстах, хотя бы из меркантильных соображений, но, в принципе,
этот текст уже дотягивает и до суммы отдельных высказываний.
То есть, что значит «дотягивает»? Исполняют и слушают.

Хотя Бах, наверное, был такой сумасшедший, что ему бы только
производить звуки: кто его знает, отчего он выстраивал эти ряды.
Иногда минуты в три уложится, а иногда заиграется на девять.
Впрочем, мир тогда был слабо изучен, не все территории
картографированы и всегда можно было обнаружить очередную
неведомую тварь. Или вот разных рыб в теплых морях до сих пор еще
так много, что явно не все они в справочниках. Каждый такой
случай, несомненно, относится к частному опыту отдельного
человека: всегда отыщется что-то невиданное, причем именно оно
все время и возникает – если, конечно, обращать на это
внимание и если оно не рассеется, не прилипнув к чему-то
регулярному. А у сэмплов, да, авторов нет, но и принципиальной
разницы тоже нет. Разве что их рыбы помельче.

Так что эту книгу составляют не мемуары и не случаи из жизни, а
именно что описания неизвестных рыб – не людей, не
обстоятельств, а всего в сумме там и тогда, переходящих для читателя в
формат здесь и сейчас. В его здесь и сейчас.

В этой книге много мест, много времени и имен. Все они по факту
написания отдельных историй, которые обязаны ускользать из рук,
совмещаются друг с другом в рамках того или иного эпизода,
как в ловушках, но ведь сделать это – смешная мемуарная
задача. В чем проблема, взял и записал? Но мемуарные задачи тут
не решаются, а вот совместить в одном эпизоде – уже вне своей
памяти – время, место и имена невообразимо сложно. Но вот,
они все тут вместе – люди, время, города, а раз так, то они
– на глазах у читающего о них – непременно что-то
произведут, участником чего будет уже читатель: ему добавляют жизни. И
– они делают это. Так что по справедливости каждый
экземпляр этой книги должен стоить никак не меньше штуки у.е. – это
у меня тут не маркетинг, а лишь рутинное пожимание плечами
на тему, что нынешние СЕО жизни, они какие-то провинциальные
тормоза.

Потому что не все ведь подписали договор о том, что они являются
только и исключительно антропоморфными существами – полностью,
значит, укладывающимся в набор антропоморфных предпочтений.
Имеем, например, право видеть сны, не являясь в этот момент
никем. Или читать что-то, не примеряя это на себя.

Достроим быстро простую конструкцию мира, основанную на
штуках-szhtuk'ах. Вроде бы они предполагают возможность склеивания в
длинные молекулы – растягивающиеся на недели, а то и на месяцы.
Но в таком предположении присутствует очевидное упрощение:
тогда получится тот же сериал, неважно, что в его основе
другие атомы. Нет, тут формируется территория, на которой
существование происходит не нарративно, не целеполагая.

Конечно, штуки-szhtuk'i живут не изолированными рыбами, а ожидая
дополняющее воздействие, только в паре с сознанием, в какой-то
связи с некоторой частью анатомии человека – весьма
расплывчатой материей: ведь даже обычные чувства любви или
отвращения, они же не раскладывается на нормативные вектора слуха,
запаха, осязания – значит, есть и другие органы, которые
ощущают именно что любовь или отвращение. Так что в этой книге
никакая не передача опыта, а его производство – для читателя.

И, конечно, никакой таблицы Менделеева – эти описания не упорядочены
снаружи, они непредсказуемы. Приведенные ниже
штуки-szhtuk'i нет смысла заучивать и применять в разных обстоятельствах
в предположении, что вот именно сейчас подойдет вот именно
эта. Просто не надо делать сериалы, смотреть сериалы и жить
внутри сериала – да, тогда требуется продемонстрировать, что
может быть иначе. Здесь – продемонстрировано. То есть,
окончательно доказано, что мы не пироги.

Опять же, вот Бог типа Deus, он хранит все в формате conservat
omnia. Ерунда какая-то: на фига ж все-то хранить? Значит, кто-то
ему передает то, что хранить следует. Так что налицо еще и
факт подобной передачи.

Последние публикации: 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка