Рейтинг публикаций

В частном разговоре меня спросили, как я отношусь к Ольшанскому, имея в виду именно последние события, и я ответил, что <никак>. Никак, потому что меня мало заботят его политические пристрастия, а гораздо интереснее мне будет, когда закончатся декларации и начнётся собственно дело, т.е. его работа литературного критика и публициста. Тогда и будет о чём говорить, а сейчас я по этой теме отметился и её закрываю.

Несмотря на то, что Россия – страна сухопутная, русская поэзия и русская песня – как народная, так и современная – почему-то в огромной, явно непропорциональной степени, рассказывают о море.

...даже с рыночной точки зрения сочетание милых эротических вензелей с живым душевным надрывом – нерентабельно

«Незрелый орех безмозглый. И ничего он не может создать». Орех не может, а поэт – легко.

Мне всегда казалось удивительным, что некоторые авторы очевидно любят женщин, а другие – нет.

…Я попробую сыграть с Трубачом джем-сейшн, описав более-менее адекватно возникающие при чтении его стихов ассоциации и размышления.
Уровень владения языком в подборке на таком уровне, что, к моему величайшему удовольствию, можно на нём не останавливаться, а сразу перейти к главному – к тому, для чего люди пишут и читают: к обмену «художественной» и философской информацией. Другие причины и цели наличия на свете литературы, а тем более поэзии, я считаю несущественными.

...вот, пожалуй, несколько свойств, общих для всех авторов, угодивших в разношёрстную эту компанию: Вдумчивость. Правильный русский язык. Богатая культурная память.

Два года назад я услышал глубокой ночью благовест, точно бы звонили где-то вдалеке. Воображение, конечно же. Но он-то, воображаемый, заставил меня написать рассказ <Пасха> на забытом мною к тому времени русском (я говорил по-русски, но писать почти полностью разучился, пользуясь только английским). Рассказ этот для меня стал началом возрождения. До того словно бы мертвецом был. А как вспомнил русский и начал писать, так и ожил.

Это поразительное сочетание в её стихах абсолютных и зримо фактурных реалий мира с прорывом в иные, неведанные и часто непонятные пространства, переводимые автором на незнакомый и новый поэтический язык, который кому-то наверняка покажется вызывающе непоэтическим. Читатель как будто в некой машине пространства и времени часто даже в пределах одного и того же стихотворения перемещается из глубин микромира в безмерность макромира, либо наоборот, из ледяного космоса макромира попадает в плотную ткань микромира. Столь же стремительно меняется и язык этих пространственных перемещений и переходов, язык, который можно определить блоковским оксюмороном как «жар холодных числ».

И вот, встречаю автора, который, как и я, для каждого стихотворения - то есть для каждого лирического настроения, поэтического замысла создаёт свою, этому замыслу нужную - п р и с у щ у ю ему - форму.

О первой хрестоматии с текстами на кубанском диалекте - балачке, и о книге Игоря Васильева «Стихи из мира Facebook».

Сравнивая даты исчезновения носа: 25-ого марта, с возвращением носа: 7-ого апреля, мы начинаем понимать, что Гоголь совершил невероятно дерзкую манипуляцию...