Проза

                                                                                                                                          Текст содержит ненормативную лексику.

Интересно, что она ответит?

В прошлый раз  бросила трубку – нервы.  Глупо.  Если уж назвался этим вот, то и полезай в соответствующее место.

Cейчас она мне даже неприятна:  влажные руки, это сладкое мяуканье: «Дарагой, ну, дарагой…».  Не исключено, что  она просто дура.  Правда, я и сам хорош. Я же полностью подчинен ее воле. Она командует и крутит мной, как хочет. И так уверена в своем праве на меня.

А как она с ним, когда я им не мешаю? Хотя мне совершенно все равно. И почему я не остался за границей?  Валялся  бы сейчас  возле бассейна на какой-нибудь вилле. Рядом бокал мартини, вокруг красивые женщины.

Сейчас-то я понимаю, что все они суки. Только одним, как ей, это удается скрывать, а другие – настолько глупы, что не могут даже этого.

 На людях она подбирает живот и старается ступать от бедра, как манекенщица. Спину держит прямо, подбородок под девяносто градусов от пола. Тоже, научилась, понимаешь. Губки  расслаблены и приоткрыты как для поцелуя. Взгляд – как раз наоборот – предельная концентрация.

Зазевался мужик ну, на какую-то  минуту, - и все: можно докладывать, что «было сбитие», - как истребитель на войне. И злобный фриц уже мордой  в землю.

 Ну, что там еще? Выражение лица разочарованное и немножко брезгливое, как будто объелась пирожных во французской кондитерской.  Их сейчас расплодили по всему городу. Все пытаются доказать, что  тут почти Париж. Идиоты.          

Ближе к телу. А когда ее никто не видит, сразу же сразу начинает  сутулиться, осматривать затяжки на колготках,  проверять маникюр и  не размазалась ли помада на ее приоткрытых губках.

Губы вообще самое говорящее место. А совсем не глаза.  На глаза очки темные одел, - и порядок. А губы  не спрячешь. Я всегда на них смотрю.

Вот они  подобрались и из раскрытого бутончика превратились в высохшую щепочку. А там  сквозь дерево уже и металл поблескивает. Вместо рта – такой отточенный узенький серпик. Хочешь, жни, а хочешь, куй.   Запросто может резануть этим серпиком. Как раз, по самому дорогому. Мало не покажется.

 Ну, не может смириться с тем, что кто-то моложе и красивее. Вот рядом – молоденькая девочка.  Атласная шейка и  попочка,  наверное, с нежнейшим пушком ближе к трусикам, а у нее всего этого нет. Зато - есть целлюлит. 

Можно сколько угодно утешать себя тем, что и шейка, и попочка  скоро  отцветут. Зато твой целлюлит  будет цвести вечно, и чем дальше, тем более пышным цветом! – замечаю я   с удовлетворением.

Знаю баб. И потому не люблю их.

Не пришлось бы сейчас слушать ее мерзкое кваканье. Хотя, если объективно, она ничего. Ноги  длиннющие. Интересно, и где она себе колготки находит – таких же размеров нет в природе.  Грудь маловата.  Хорошо, пока не висит.

 Вечером я всегда внимательно наблюдаю за ней: отсчет от пяток. Кстати, у некоторых – желтых и твердокаменных.

Но эта нет,  не такая. Эта все скребется и моется, как енот-полоскун, все насмотреться на себя не может.

Да. Отсчет от пяток и выше – ноги, задница, талия, грудь, шея, губы.

Замечаешь, прежде всего, это.

 Глаза – ну, что глаза, это зеркало души, и только. Она ими на всех смотрит. И каждому врет этими глазами про свою душу так, как хочет.

(Вот оно, - «как»! «Вариации на заданную тему»,  - не забыть! Додумаю потом).

Отвлекся. Да, интересней заглянуть в зеркало ее тела:  это не для всех (угу – со всей возможной иронией). И тело редко врет. Ну, разве что в постели. Я к этому даже привык.

 Ничего не говорит, только вздыхает. Хоть бы покричала когда. Нет. Всхлипывает, дергается и молчит. Как  второгодник у доски в присутствии завуча.

И глаза  тут не причем. Они у нее, вообще, закрыты.

А потом пойдет в ванную плакать. Думает, под душем не слышно. Почему эти дуры всегда бегают плакать в ванную? Эта – так еще и на  унитазе умудряется взрыднуть. Я же знаю.

Да, подсматриваю. Еще и подслушиваю. 

Люблю ее руки.  Они  большие, пальцы длинные.  Хорошо, когда у женщины  крупная  ладонь. Она берет тебя сразу всего, и это очень приятно. Не люблю эти птичьи лапки с акриловыми коготками. Они иногда оставляют царапины. У меня до сих пор виден след.

Да ладно, что с нее было взять – какая-то там продавщица, виделись один раз. Забудем.

А у этой ногти правильные – тупо запиленные и не очень длинные.

 Мне не нравится ее голос. Когда она нервничает, начинает говорить на высоких

тонах, чего-то там требовать, угрожать, возмущаться и срываться на крик. Неужели не понимает, голос у женщины должен быть низким, бархатным. А главное  – ласковым.

 Хочешь добиться своего – не требуй и не запрещай. Скажи, что тебе все равно. А еще лучше – разреши.

Не догоняй. Развернись и спокойно иди в противоположную сторону. Сделай так, чтобы  бежали за тобой.

Не удерживай. Пусть тебя боятся потерять.

Не выясняй. Слышишь, что тебе врут, сделай вид, что поверила. Не хотят говорить, - значит, правды все равно не добьешься. А добьешься силой, так сто раз пожалеешь. 

Учи вас…

Она сама много врет. Я это прекрасно слышу и молчу. Ее выдают интонации. Если бы я мог ей объяснить: неважно то, что говорят женщины (ударение на слове «что»), поскольку все равно они обычно несут полную околесину.

Важно – «как».  Мы же слушаем не мембраной, мы слышим  нутром.

 Мне лучше всего, если они вообще молчат.

Когда она, застыв, слушает "Appassionata" Secret Garden,  я узнаЮ о ней гораздо больше, чем  за все время нашего знакомства. Я благодарен ей за ее молчание и за то, что в эти минуты мы по-настоящему близки.

Да, возвращаясь к вышесказанному: я заметил, что гораздо интересней «как», чем «что». Причем,  во всем. «Что» – это жесткая конструкция. Это мужская логика.   «Как» – вариации на заданную тему. Это бабы. Ну вот, додумал. Это хорошо.

 Она пытается спрятаться за «что».

В этом формате она же просто идеал для подражания.

Мозги.  Уверена, что у нее  выше наведенных бровей – интеллектуальный центр стратегического назначения.  Угу (со всей возможной иронией). Но правду знаю только я.

Карьера.  Согласен, коммерческий директор на захудалой американской фирмешке  - это неплохо.

Внешность. Все эти бесконечные кисти, помазки, краски, лаки, кремы, дезодоранты, черт их дери,  – как в малярке на автосервисе.  Даже мужскую бритву умудряется в дело  пустить. Говорит, ею ноги брить лучше. Можно подумать, у нее там вообще что-то растет.

 Это она не ноги бреет, это она свои комплексы лечит.  

Фигура. Ну, конечно, - Фи-и-гура! Мы же ею  так гордимся, мы в фитнесе на дорожках  «Гёрленом»  и «Прадой» истекаем, а  потом дома вбиваем свою задницу  в напиздник, который почему-то называет  мини-юбкой.

Кстати, к юбке как раз подойдут те сапоги на платформе. Цвет - "коньячный леопард".  Уроет, ведь, она всех  этим "леопардом"! Черт. Не думать, не думать.

 Я, молча, наблюдаю за ней.  Последняя коллекция  белья  в "Орхидее". Красиво. И актуально: при свете ей лучше  не раздеваться полностью. Оставлять минимум. Сказал бы ей кто, пригодится.

Исподтишка продолжаю вести наблюдение. Вот она идет к кассе и мимоходом прихватывает леопардовый комплект  - Дольче Габбана. Тоже,  ясен пень,  разбирается. Давно ли?  Вместо трусов – какие-то веревки.

Наверное, к "коньячному леопарду" в масть подбирает. Осталось теперь только хвост отрастить. Ненавижу. Я-то знаю, для кого эти все штучки. 

 Не устает повторять,  что он давно женат, что все давно закончилось. Типа случайно встретились в "Одноклассниках". Проклятый сайт. То, может, и  закончилось, а это – началось.

Знаю, они встречаются в машине. Машину ставят на Воробьевых горах, где лесополоса. Рядом такой уютный, маленький пятачок, и там всегда кто-нибудь припаркован.  С ними тоже все ясно: такие же горемыки. 

Она сидит с ним на заднем сидении и занимается, хрен знает чем. И ее дрожащие от нетерпения пальцы, с правильно запиленными ногтями, касаются уже не меня. Мне больно. Несмотря на то, что я  давно к этому готов.Я же вообще сильно не дурак.  Она своим куриным умом даже  не  понимает – насколько.

 Не хочу больше притворяться. Не  хочу больше  все это знать:  «Мой любимый Волк! Я желаю тебе спокойной ночи! Твое сокровище».

Вот так, не больше – не меньше.  Он – любимый Волк,  она -  сокровище. Угу (с максимальной иронией).  То еще.А ведь припереть к стенке, - начнет вопить, что не знает, откуда что взялось, что само все появилось, что номером ошиблись. А напомнить, что СМС – ее собственная исходящая, тут же скажет, что в любой момент может умереть.  Ее врачи предупредили.

Не могу больше держать в памяти  картинки из  ее жизни. И главное, из ее жизни в этой машине.