Комментарий | 0

Слепок стихий

 

Алексей А. Шепелёв. Сахар: сладкое стекло. Поэтические тексты 1997-2007 гг. – М.: Русский Гулливер /Центр современной литературы, 2011.

 

Поколение, рожденное в 70-х, формировалось совершенно в других условиях, нежели поколение их отцов. Идеологические основы общества были сняты и осмеяны еще до них.

Им достался распад и ошметки предыдущей формации, плюс неуверенное становление чего-то нового. Именно совершенно неопределенного.

С одной стороны компьютерная эра, с другой – дикий капитализм. С одной стороны – поток всевозможной художественной информации, с другой – засилие масскульта, проще говоря – попсы.

Переломное время, легко ломающее людей, невзирая на возраст.

Так или иначе, признаём мы это или не признаём, эта ломка отражается в творчестве. У Алексея Шепелёва (р.1978) просто буквально – и в прозе и в поэзии. Он как-то двигался параллельно – в прозаическом, поэтическом и музыкальном мирах. А также научном: после Тамбовского университета он заканчивает аспирантуру и защищает довольно сложную диссертацию, где соединяет в одной теме Достоевского с его оппонентом Набоковым. Вполне возможно, что в дальнейшем он мог бы стать хорошим литературоведом, но эти его потенции оказались невостребованными.  В результате ему пришлось уйти в периферийную журналистику. Но и этот ход оказался временным (газета закрылась, а другой не нашлось).

С прозой, казалось бы, дело обстояло несколько лучше. Роман ''Echo'' (2003) был отмечен в ''Дебюте'' и издан таким ярким издательством как питерская ''Амфора''. Но... Несмотря на натуралистические картинки романа, его довольно изощренная, достоевско-набоковская, да еще осложненная аванагардными приправами, стилистика, разумеется, не могла рекрутировать ему большого количества читателей и даже профессиональных критиков. 

Выход следующей книги сильно задержался. Роман ''Maxximum Exxtremum'' появилсятолько в начале этого года. Буквально на днях в журнале ''Волга'' вышла повесть. В любом случае его дарование прозаика уже получает признание, а главное, он сампроходит здесь довольно сложный путь становления, эксперементируя на самом себе, подобно многим деятелям мировой контркультуры (ближайший пример Чарльз Буковски, хотя вовсе не для сравнения, Шепелёв круче).

Что же с поэзией?

Здесь я бы выделил две линии, на мой взгляд, определяющие для Алексея как художника: социальное реагирование и поиск выразительности. Социально Алексей Шепелёв реагирует как ''пролетарий умственного труда'', оказавшийся в пролете. Его позиция здесь близка контркультурным, анархистским, левацким интенциям, которые усилились в России в 90-е годы (Эдуард Лимонов, Алексей Цветков-младший, Егор Летов и ''Гражданская оборона'', в приближении к поэзии – группа ''ОСУМБЕЗ'' и особенно саркастические тексты Всеволода Емелина и Андрея Родионова). Фиксация происходящего, брутальный протест, чаще всего традиционными средствами: спиртосодержащие напитки, хорошо поставленный матерный язык, радикализация сексуальных проблем.

Однако перед нами не маргинал с окраины, а подготовленный филолог, хорошо осведомленный в звучащем хаосе современного мира, побывавший в студии Академии Зауми

и образовавший вместе с Александром Фроловым и компанией собственную музыкально-поэтическую хеппенинговую группу в духе панк-авангарда ''ОЗ'' (в скобках замечу, что все мои определения здесь не претендуют на исчерпывающую точность).

Поиск особой выразительности для него как бы запрограммирован, потому что ''книжки умные читал''! Ну и видел некоторые примеры, выходящие за рамки простого реагирования привычными ''поэтическими'' средствами. По всему по этому его тексты, конечно, не могли попасть в хитпарады стихотворного майнстрима, а попали в журналы, представляющие в той или иной степени авангардную парадигму, хотя в молодежные антологии тоже.

Это все-таки довольно неудобоваримый продукт. Попробуйте почитать девушке или послать ей на мобильник хотя бы вот это:

 

тинз-тинз –  звонит в могильнике мобильник
стреляют в доме со всех сторон и с потолка
и твое тело мертвое мне присылают по е-мейлу
и в паутине бьется память байтами пинками
между намимон ами

 

Впрочем, скорее всего я ошибаюсь, вполне возможно существуют девушки, способные, так сказать, акцептировать этот текст, рожденный в том числе множеством современных визуальных практик, от блокбастеров до компьютерных игр. Что касается инвективной лексики (в других текстах), то с ней, при современном равенстве полов, вообще никаких проблем не возникает. Следовательно эпатаж возможен только при соприкосновении с текстами интеллигентных дам старших поколений. О чем я и говорил автору еще более десяти лет назад, ссылаясь на Маяковского, который свое ''Нате!'' писал в лексически другой стране.

Но автор настаивает на своем и, стало быть, дело совсем не в эпатаже, а в чем-то ином. А именно, на мой взгляд, в поиске некоторого адеквата собственных мысле-чувств. И тут, мне кажется, Алексей Шепелёв вполне на уровне ''поставленных задач''. В его стихотекстах мы находим массу всего: социальную лирику, философскую, любовную, даже политологическую (например, яркая ''Радуга Евразии''). Но все это написано иначе, даже не то что другими словами, хотя и другими тоже, а другими синтакто-синтагмо-парадигматическими средствами, которые, не сказать, чтобы принадлежали одному Шепелёву, но им наиболее ''себе и сильно'' завинчены.

В целом книга, при всем ее часто очень апозитивном пафосе, производит сильное впечатление как слепок взвихренных стихий, остановленных и даже по-своему упорядоченных (!) все-таки словом.

Каждая книга – констатация некоторого этапа. На сей раз – этап – целое десятилетие.

Немало, чтобы вчитаться-врубиться.

пытаюсь думать и надеюсь
что существую объективно
и знаю, как и все, что даже мыслю я почему-то позитивно
но по утрам сквозь щели глаз
я чувствую и мельком вижу щас -
оно как бы не то – не то, почти фиктивно.

Я почти уверен, что сегодня Алексей Шепелёв уже другой. Три с лишним года назад, когда я писал этот текст в качестве предисловия к книжке, я тоже иначе чувствовал и понимал поэтические высказывания младшего современника. Сегодня у меня есть все основания вписать эту книгу в ряд прозаических вещей Алексея, обозначить ее как поэтический комментарий или даже как поэтическую эссенцию его прозы, которая исполнена настоящей поэзии.                                                                     

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка