Литературная критика

Очень интересно смотреть, как традиционные толстяки обживают новые условия существования, нельзя же всё время ходить с потерянным видом... Нельзя и быть просто журналом, изданием для всех, потому что три-четыре тысячи - это не для всех. И далеко не для каждого. Если подойти с умом, можно даже эту малотиражную диету обратить себе во благо. Когда не сковывает груз ответственности, можно пуститься на эксперименты, стать действительно живыми и интересными.

Журнал с направлением - вот что сегодня может быть восстребовано. Не просто ежемесячник (каким, к примеру, позиционирует себя нынешнее «Знамя»), но группа единомышленников, объединённых схожими эстетическими задачами. Совсем как когда-то, давным давно, не в этой жизни.

Иногда, такая особая позиция оказывается заложенной в условия существования журнала. Понятно, почему от всех отличается «Иностранная литература». Не случайно, что свой стиль у «Дружбы народов», испокон века специализирующейся на публикации авторов из бывших советских республик. Что касается, нынешней ситуации, то здесь, как мне кажется, лица необщее выражение имеет «Октябрь».

Вот уже некоторое время здесь складывается свой, особый подход, например, к крупноформатной прозе. Странное дело, но другие толстяки, по каким-то, не вполне понятным причинам, чураются романов «с продолжением». В редакциях стараются втиснуть объёмные тексты в один номер или же дать отрывки (так, скажем, «Знамя» поступило с «Новым сладостным стилем»
Василия Аксёнова, напечатав только первые пять глав). Между тем, большой роман всегда определял направление русских журналов, являясь чем-то вроде станового хребта, позвоночника, к которому традиционно крепились все остальные жанры.

А что ещё сегодня может быть интересно читателю, живущему далеко от Москвы? Книги в нашу глубинку доходят медленно, выборочно. Книготорговая система только-только отлаживается, и если журналы где-то читают, то только здесь, в медвежьих углах, долгими, тёмными зимними вечерами. Очень важно, что именно в «Октябре» появились этапные романы Павла Крусанова, Ольги Славниковой, Олега Павлова, Николая Климантовича, достаточно протяжённые прозаические циклы Асара Эппеля и Людмилы Петрушевской.

В девятом номере «Октября» продолжается весьма пространная публикация мемуарной книги Дмитрия Бобышева «Я здесь». Поэт, весьма тесно связанный с
Иосифом Бродским (общеизвестный факт: именно к Бобышеву ушла возлюбленная Бродского, главный адресат его любовной лирики) рассказывает о круге молодых поэтов, сложившихся вокруг Анне Ахматовой. Разумеется, о самом Бродском, и о самой Ахматовой, а также о Анатолие Наймане (ещё одном фирменном авторе «Октября»), Булате Окуджаве, Евгении Рейне.

История жизни и творчества лежит в основе мемориального блока, завязанного вокруг имени недавно умершего прозаика Фридриха Горенштейна. Свои самые важные тексты он опубликовал в «Октябре». Теперь его вспоминают здесь, отдавая должное, уму и таланту, мужеству и неприкаянности Борис Хазанов и Леонид Хейфиц, Марк Розовский и Виктор Славкин, Юрий Клепиков и Михаил Левитин. «Октябрь» издавна был самым «театральным» из литературных журналов. Достаточно вспомнить книги Сергея Юрского и Эдуарда Раздинского, Михаила Левитина первоначально опубликованные именно здесь. На следующий год анонсирована книга Михаила Рощина, посвящённая Олегу Ефремову, а пока - главные режиссёры вспоминают Горенштейна.

Документальная проза - дань ныне модному жанру нон-фикшн, то есть, непридуманному. Именно поэтому документальная книга Бобышева уравновешена повестью Владимира Кантора «Рождественская история, или Записки из полумёртвого дома» и многочастным романом Вацлава Михальского «Весна в Карфагене», требующим отдельного, подробного разговора.

Особенно хочется остановиться на маленьком шедевре Марины Вишневецкой «Опыт принадлежания», который кажется мне главным текстом десятого номера «Октября». Новый цикл, пожалуй, самой изысканной нашей писательницы, называется «Опыты», и представляет из себя цепочку вымышленных монологов и, например, описаний несуществующих картин. «Опыт принадлежания» оказывается письмом неизвестной матери своему сыну Андрею. Тексты Вишневецкой закручиваются вокруг постоянно возвращающихся тем и лейтмотивов, внутреннее напряжение нагнетается внесюжетными способами - с помощью самого письма. Вишневецкая обладает уникальной способностью выстраивать на небольших территориях в три-четыре страницы целые вселенные - чёрные дыры, поглощающие реалии нашего недавнего прошлого.

Это, ведь, тоже определённый риск - поместить в качестве «дневника писателя»
египетские заметки писателя-сатирика Михаила Задорнова (№10). Или же напечатать в поэтическом разделе
тексты певицы Умки (№9). Или же отдать существенную часть второй половины номера рубрике «Путевой журнал», одному из самых заметных публицистических явлений последнего времени. Здесь разрабатывают и утверждают новый жанр метафизического исследования тех или иных российских пространств. К примеру, Сахалина или Крымского полуострова.

В сентябрском номере Виталий Пуханов публикует полемический постскриптум к сахалинским заметкам из августовского номера, идеальное упражнение в жанре «реплики». В нём Пуханов проводит параллели между чеховскими путевыми заметками и романом Мелвилла «Моби Дик», пустячок на две страницы, а приятно.

Главный автор «Путевого журнала» - Рустам Рахматуллин, пристрастно рисующий портреты того или иного места. Уже почти готова его книга о душе Москвы. В ней пока не хватает нескольких глав, и одна из них, о самом, возможно, главном месте города - Красной Площади - опубликована в десятом номере.

Отдельная песня - планы редакции на следующий год (четвёртая страница обложки). Изобилие имён и названий, писателей, ставших классиками современной литературы и новыми звёздами (обратим особое внимание на открытого журналом Андрея Геласимова), заставляет усомниться в посеместных разговорах о кризисе и застое. «Октябрь» не боится рисковать, расширяя общепринятые форматы, экспериментируя с начинающими. Блок поэзии и прозы талантливого молодняка традиционно венчает декабрские номера журнала, затем эти самые, окрепшие молодые, становятся ведущими писателями, причём уже не только «Октября».

В этом журнале есть жизнь, есть ощущение реального движения к каким-то новым горизонтам. Может быть, именно это сегодня кажется мне самым важным.