Литературная критика

/Лаура Рестрепо «Леопард на солнце», СПб.: «Амфора», 2004/

«Захватывающая сага о страсти и мести» Габриэль Гарсиа Маркес. Так
написано на обложке, красочной модной обложке в
вальяжно-пижонском или же криминально-развратном стиле. Признаться, это
завлекает. Но, если совсем честно, то завлекает уже непонятно
чем. То есть, можно представить себе преимущественно
питерскую публику определенного возраста, которая будет читать
все, связанное с Маркесом и различными его протеже, до конца
дней своих. А вот меня роман колумбийки Лауры Рестрепо привлек
совсем не этим. Даже не то чтобы «привлек», но слегка
спровоцировал на умеренный всплеск светского любопытства. Видимо,
это как раз тот случай, о котором где-то говорил Жижек —
когда кто-то притягателен для нас не благодаря, но вопреки.

Сзади на книге «Леопард на солнце» есть фото Лауры Рестрепо.
Типичная красавица-mature, исполняющая роль второго плана в
латиноамериканском сериале. Как я и ожидал, таковой сериал
подстерегал меня в освященной отзывом великого «Габо» Маркеса
«захватывающей саге». Рестрепо описывает войну между криминальными
кланами Нандо Баррагана и Мани Монсальве. Предводители
кланов — двоюродные родственники. Вражда их — следствие убийства
из пьяной ревности одного брата другим двадцать лет назад.
Убийство спровоцировала стремящаяся скорее утешиться
вдовушка какого-то местечкового бандита. Все участники вендетты —
колумбийские индейцы по происхождению. Носители желтой кожи
по одну сторону конфликта и оливково-зеленой по другую. Одни
засели в Городе, другие в Порту. В кланах — только
родственники и никаких посторонних. На дворе — то ли середина 70-х,
то ли канун 80-х. Самое главное: мстить за каждого убитого
этим экзотическим бандитам можно лишь в специальные «дни зет»
— на девятый день после похорон и в различные годовщины
смерти. Так повелел на заре этого конфликта старый-старый
Дядюшка — наполовину привидение, наполовину древнейший
родственник-шаман, живущий один в пустыне. Из пустыни, кстати, и вышли
оба клана бандитов. Далее — история войны с подробностями,
легендами, страстями и иронией судьбы. В духе Маркеса, но
чуть проще, преснее, экзотеричнее.

Один из кланов более «заточен» под растущую рациональность и
меркантильность капиталистической реальности. Этот клан и нарушает
первым некоторые «дядюшкины» табу, придавая братской войне
новые зловещие обертона. Наивно, но красочно (как и должно
быть в сериале) описан путь легализации и легитимизации
лидера, не чтящего традиций клана. Другой клан — неисправимые
дикие мафиози «старой школы». Безрассудные, не следящие за
политикой, привыкшие идти напролом. У этих видна деградация
боевого духа (война же все-таки): один поэт-бабник, другой
садист-наркоман. Но все члены клана так или иначе соблюдают заветы
предков. И оба клана вместевзятые — это фольклорные
персонажи, герои народного лубка, потому что к концу 80-х (или
около того) на теневую арену вышли совсем иные личности, с
совершенно иными понятиями, а зачастую и без оных. Эти новые
персоналии — гораздо инфернальнее и натуральнее колошматящих
друг дружку индейских гангстеров. В этом и заключается соль
романа, эти рычаги и двигают эпопею.

Остальное — частности, рецепт колумбийского коктейля в рекламном
перерыве сериала (ингредиенты вообще-то давно знакомы и широко
известны). Стоит упомянуть действительно удачную сцену с
опрокидыванием нового «Мерседеса» в пропасть и оглашением
окресностей рыком «я артист!!!» (да, сразу после крика
выяснилось, что в машине улетело забытое всеми тело — обдолбленной
райской птицы из стриптиза). Можно открыть для себя некую
колумбийскую святую, покровительствующую киллерам (!). Или статую
святого, которого переворачивают на пару дней вверх
тормашками, а когда возвращают в прежнее положение — он исполняет
любые просьбы добрых христиан-индейцев. Есть и инцест, и
предательства, и девственница, способная читать чужие сны. Есть
слепой негр с замашками Льва Толстого. Интересно, что оба
бандитских клана промышляют в основном незаконной торговлей и
контрабандой (благословенные товары из США). Слово же
«кокаин» за весь колумбийский роман прозвучало лишь единожды.

И все же, не все столь стандартно-фольклорно, и «Амфора» не
прогадала с выпуском этой книги. Да, все описываемое Лаурой Рестрепо
кажется исключительно картонным, поскольку повествование
строится как беседа-воспоминание двух куманьков (или соседей,
или собутыльников), живших в одном квартале с кланом
лубочных бандитов. Эти закадровые голоса весьма народны — временами
до идиотизма. С другой же стороны вторая половина романа
«включает» какие-то секретные механизмы, и читательское
внимание уже вольготно течет между действительно красивыми
эпизодами и подлинно южнополушарными экзотическими страстями.
Никого не жалко, но, как говорится, было интересно посмотреть на
ваших крокодилов.

Перевод М. Бортковской сохраняет вечный «статус кво»
латиноамериканской литературы, а моментами создается ощущение, что и удачно
сращивает колумбийскую пальму слова с русской сосной
предложения.

Осталось лишь сообщить, что «Леопард на солнце» — образ смерти из
творчества английского писателя Эдварда Планкетта (ака Лорд
Дансейни). Смерть, появляющаяся в финале романа в виде
карнавальной фигуры — вот подлинный герой этой книги. Именно таким
пафосно-клишированным, но предельно честным предложением мне
хотелось бы завершить рецензию. Ну и, может быть, добавить,
что у них круче Габриэля Маркеса все равно никого нет.

«...в воздухе подпрыгивают, стосковавшись по свободе, ее
монументальные груди,— размерами они достойны книги Гиннеса, и каждую
венчает сосок, подобный глазу циклопа. Каждая грудь Смуглой
Сирены — чемпион мира среди тяжеловесов, тот, что справа —
это Фрэзер, а тот, что слева — Мухаммед Али, их боксерский
поединок развивается в полной зависимости от неровностей и
извивов шоссе: поворот налево — и Фрэзер наваливается на Али,
прижимая его к канатам, поворот направо — и Мухаммед ответным
апперкотом нокаутирует Фрэзера, и в пылу схватки оба
тяжеловеса упруго наливаются, приподнимаются подобно параболическим
антеннам и рассылают порнографические сигналы, вызывая на
бой любого».