Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(15/05/2007)
То чувство, которое можно было бы охарактеризовать как любовь, любовью на самом деле не было. Это скорей всего было чувство удручающей жалости. Конечно, любить – это всегда жалеть, но жалость не всегда синоним любви
Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(10/05/2007)
А больница?... Это место, где собраны несчастные из несчастных под общей крышей, где не всякий врач намерен пребывать более положенного рабочим уставом. Да что врач – любой работающий! Где пациенты обслуживаются (обслуживаются!) группой проходимцев, срывающих с общего котла куш в свою пользу. В психбольницы должны идти работать люди чистые сердцем, светлые головой, горячие душой. Одним словом, цвет медицины должен быть здесь, именно здесь в первую очередь
Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(07/05/2007)
В последнюю минуту лучше ничего не говорить – будет не то сказано, лучше ничего не делать – будет не то сделано и всегда лучше уйти на миг раньше, не доводя до последнего – случится нехорошее
Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(03/05/2007)
Новый год Николай Павлович любил больше всех праздников вместе взятых и готовился к нему заранее. В течение года покупал и прятал в лишь ему известные места подарки и жене, и детям, чтобы в новогоднюю ночь, в заветный час, разложить их под подушки спящим. Специально заготавливал ёлочные свечи, добывая их, в последние годы почти исчезнувшие из продажи, с невероятной изобретательностью
Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(01/05/2007)
Часы в гостиной, знакомые с детства каждой чёрточкой циферблата, прозвонили без четверти три и, словно радуясь наступившей тишине, заторопились рассказывать Виктору, как они рады его возвращению и потом долго жаловались на то, что им без него плохо, одиноко и пыльно, и что однажды их даже забыли завести и они проспали – не по своей вине! – сутки
Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(25/04/2007)
В полдвенадцатого ночи дежурный врач вышел из дому и зашагал в сторону отделений. Вся округа уже давно спала глубоким сном. Только у Щёголевых пробивался сквозь шторы слабый свет ночника. Было тихо и свежо. Начинали перекличку петухи
Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(23/04/2007)
Потекли будни. Началась пропедевтика психиатрии. Вхождение в профессию. Самые трудные первые шаги. Выражаясь армейским языком, Савельев начал марш-бросок с полной боевой выкладкой. То есть, ему определили жёсткий график дежурств, и Щёголев передал для курации сорок больных
Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(17/04/2007)
Когда разразилось дизентерийное поветрие, взаимоотношения в больнице, и без того непростые, стали совсем напряжёнными. И не совсем корректными. Сотрудники разбились на противоборствующие группировки и лагеря
Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(08/04/2007)
Кстати, двор лечебницы Беккер, находившейся в Хамовниках, примыкал своей задней частью ко двору писателя, графа Толстого. И Лев Николаевич частенько бывал гостем у соседей. Нередко спорили с Сергеем Сергеевичем по поводу природы психических заболеваний
Одушевление предмета, или Семейный блюз на сквозном ветру –
Валерий Лукьянов –
(01/04/2007)
Санитарки уже пришли. Переодеваются. И чтобы не задерживать друг друга, обмениваются последними новостями на ходу. Сейчас натянут ссохшиеся халаты, зажгут в коридорах свет и пойдут в полный голос считать по палатам использованные лампочки, наволочки, простыни и полотенца. Начнётся неизвестно кем и когда заведённый крикливый обряд сдачи и приёма смены
