Рейтинг публикаций

Начиная с определенного уровня познания, интеллект обретает способность генерировать новые знания вне связи с восприятием внешней реальности, а опираясь только на накопленное познание, то есть внутреннюю реальность. Эта внутренняя реальность воспринимается сознанием как душа.Самостоятельные процессы, протекающие в этой внутренней реальности, переживаются в сознании как проявления духовной жизни.

Нам непонятное приятно...

Главной функцией традиционного языка было познание мира, общества, человека. Функция же стандартного языка – не познание, а воздействие на мир, создание нового мира.

Исторический опыт показывает, что звук может иметь даже политическую и идеологическую окраску. Во времена не столь отдаленные, считалось, что звук трубы – это «наш» звук, ведущий к подвигам и трудовым свершениям, а саксофон имеет «буржуазный» звук, «не наш», ведущий не в светлое будущее, а в темное прошлое, растлевающий и морально разлагающий. Безусловно, в этом была глубокая истина – чувственный звук саксофона звал отнюдь не на трудовые подвиги.

Человечество прощается с туманными духовными, гуманистическими идеалами прошлого в процессе строительства нового общества, где человек лишь инструмент, которым создается богатый материальный мир, и человек в нём не хозяин, а лишь его часть. В этой системе хозяином являются деньги, это они строят новый порядок жизни, тотальный порядок.

Порой жизнь заставляет нашего, или вашего дядю (как вам удобно) зайти в какое никакое помещение и включить себе освещение.

Жанр «Доктрины гиперанархизма» восходит к платоновским диалогам, когда все участники действа – это своего рода alter ego автора. Он, как нанайский мальчик, борется с самим собой. По этой причине интервьюер (заметьте: «женского полу») – вовсе не простодушная девица, озвучивающая расхожие мнения о смысле жизни, Боге и т.д., как может показаться на первый взгляд. Она умна, образованна и выражает нравственный стержень автора. Тот стержень, который автор ломает в себе самом, чтобы – подобно имморалисту Ницше – выработать для себя иной, нетрадиционный «моральный кодекс», который бы соответствовал его собственному, очень несчастному и болезненному, переживанию мира в себе и себя в этом мире.

Позволительно ли мне, наконец, задать вопрос о том, в чем состоит культурная ценность музыки?

...если принять, что восприятие есть то же, что и воспоминание, а их различие заключается в степени интенсивности каждого из них - как это подразумевается многими идеалистическими учениями - то становится неизбежной "идеализация" и самих объектов: их разницу видят только в степени интенсивности "...между реальностью воспринятой вещи и идеальностью представленной вещи". Радикальный ход, позволяющий избежать этого вывода, состоит в том, чтобы расцепить восприятие и воспоминание... Тогда объектам возвратится реальность, поскольку восприятие переносится в сами вещи, но переносится лишь одна его составляющая - чистое восприятие. Именно этот шаг и сделал философ.

Гегелевская трактовка человеческого разума как перманентного преодоления помешательства, точнее, неспособности это делать, во многом объясняет (...) странности и даже ужасы человеческой истории...

Цербер – это аллегория мистического страха и ужаса перед смертью, сопровождающих, подобно тени, каждого человека всю его жизнь, и вместе с тем символ невозможности исполнения одного из самых сильных желаний людей – живым посещать мёртвых, а умершим хотя бы на время возвращаться в мир живых. Это миф о непостижимости тайны бессмертия как единства жизни и смерти...

«Но наступит день: лопнут мыльные пузыри quasi-преодолений Ницше». А.Белый