Рейтинг публикаций

Прошло много лет, прежде чем я осознала всю истинность и печаль этих русско-еврейских отношений.

Стулья были роскошные – старинные, крепкие, мягкие, уютные, они словно были выписаны из дворянского особняка, а то и рыцарского замка. В них чувствовалась гордость за свое прошлое и уверенность, что они проживут еще века в будущем. На них так и тянуло сесть, даже если ты полон сил и тебе нужно куда-то спешить.

Такая смерть выпадает одному на миллион. Это мужская смерть.

Он смотрел вслед удаляющемуся автомобилю, пока тот не скрылся из глаз. На душе у старшего лейтенанта Бикмурзина было спокойно как никогда. Он окинул взглядом горизонт и пройденные жизненные пути. Затем спустился к реке и долго смотрел на бегущую воду, доверяясь ей, словно самому дорогому на свете существу.

─ Раскольников, вы почему убили старуху? ─ спросил следователь. ─ Я Чапаев, это Петька ее откоммуниздил, блин, ─ ответил Раскольников, стушевываясь в суггестивной конспирации, и пошел писать в замаскированный под сортир шалаш знаменитые апрельские тезисы.

Где-то в середине апреля, однако, во время краткого похолодания, случилась с ней простуда, а затем – она подозревала даже осложнение на нервную систему – появилась странная и навязчивая мысль, мысль, подобная зову.

Так же, как в прошлом году, на затоке тихонько покрякивали утки-урбаны... Скрежет какой-то шестерёнки в корпусе звездотыка отлично гармонировал с их криком, почти сливался... Когда конструкция полностью прогрелась, Кожух спокойно, нисколько не сомневаясь в работоспособности изделия, нажал красную кнопку.

...Авель стал замечать, как росла в обществе некая категория людей, отрицающая жизнь как ценность. Нет, это был не кураж старых времен, это был не нигилизм с его, пусть и односторонним, но поиском истины. Это не было обыденное пренебрежение духовным, такие люди существовали всегда. Это был даже не цинизм. Это было намного хуже – тупое, бесчеловечное отношение к живому, к жизни вообще, граничащее со звериным оскалом.

Я тогда еще наивно считал, что для женщины переход от одного мужчины к другому – трагедия

Смотрит Царь на свое временное, но живое Царство с башни – не налюбуется!

Николай Степанович кособоко, чуть вприпрыжку, выскакивает из подъезда в грязно-заснеженный двор. Лязгает кодовый замок, закрывая доступ мифическим посторонним, которых здесь никогда не было и не будет. Пошатываясь и одновременно слегка приплясывая, Николай Степанович продвигается сквозь снега в сторону Светлановского проспекта, к остановке наземного транспорта. Ему, в общем-то, некуда спешить, но Николай Степанович пытается торопиться, показывая окружающей пустой действительности свою жизненную наполненность.

Прошло много времени. И вот я получаю свою маленькую пенсию… Зачем, зачем я всё это делал? Зачем глотал всякую гадость, проходил шоковую терапию, проходил все эти круги ада? Чего я, в сущности, добился? Да ничего. Болен я или нет? Да, наверное, очень болен