Чеслав Милош: Из книги «Второе пространство»
Владимир Попович (25/10/2012)
Татьяне Репиной
(Переводы выполнены с использованием подстрочников Анатолия Ройтмана)
Присутствие
Присутствие в городе том как мотив сновиденья
собой продлевал что ни день, что ни день, что ни день я.
Я воле служил на своем неуместном веку,
пока мне нашёптывал голос бесшумный строку.
Создатель и раб своего обитанья земного,
в своей правоте уверялся я снова и снова.
Иные со мной пребывали в нелепом родстве,
прельщаясь, быть может, изнанкой в моем естестве.
Я мучил себя, я пытался остаться собою:
и в честь, и в отвагу, и в истину с верой слепою.
И что-то случилось: достичь я порогов не смог,
я право имею на слабость, - кому это впрок?
Ангел-хранитель
Мне ангел является женщиной в снах.
Порою – неузнанной обликом. Знает: я плотью
желаю её неизменно.
касания нет между нами,
но ближе того наша с ним нетелесная связь.
Я ангелов сущность и явь отвергал,
но жалею теперь:
под землёю пещеру нашёл,
драгоценные тяжести в ней.
и, себя и его нагружая их весом, я только молю
о недолгом покое, о прежнем моём забытьи.
Моя адаптация
Мне нигде не по силам дышать, разве только в Эдеме.
Вот такая моя адаптация с древних времён.
Красотою могу быть я насмерть сражён, и всё время,
если прячется солнце, талантом грустить наделён.
Возомнил, что, подобно другим, честно предан работе,
но совсем неприметен доверенным долей краям.
Я скрывался отчаянно в парках, я в пущей охоте
подражал и цветам и деревьям, но, правда, и там
всё мерещилась в каждом растении рая химера.
Для огромной любви мои чувства – ничтожная мера:
я надеялся с женщиной только на время спастись.
И затем до последнего пел я: жива моя вера, -
что она просветлённый мотив, уносящийся ввысь.
Предстоящее
Мне бы взять и бесстрастно былое унять,
но не ведаю, кто я теперь.
Галереей восторгов и мук дорожит неуёмная память.
Я раскаяньем загнан в себя, но явление чуда
бликом ярким светила, молитвою иволги, ирисом, ликом,
бездной чьих-то стихов, мне подобным
не имеет, по счастью, предела.
Я виденьем таким возвышаюсь над собственным тленом.
Те, кто сердце моё заселял, покажитесь, загладьте
угрызенья мои: в вашей прелести я не прозрел.
Идеалами вы не считались, но знаки бровей,
этот под ноги взгляд, ледяной и волнующий голос
были явно присущи созданиям неповторимым.
Зарекался навеки любить вас, а после
малодушно себе изменял я.
Излучение ваших очей мне творили покров,
многотонный ему ни за что не объять силуэт.
Не восславил поныне я стольких
достойных людей.
Их бесстрашие, твёрдость и верность ни с чем не сравнимо
вместе с ними покинули нас, неизвестные миру.
Навсегда неизвестные.
Как подумаю, смертный, о том – и зову Очевидца,
чтобы ведал лишь Он, ни о чём не забыл.
Искать неродное
Долгое слышу во сне эмиграции эхо.
Так воскрешаю ущербы свои.
Наше прошедшее тёмно, точнее –
так слепо, словно у пчёл из семьи
дружной заделаны воском прорехи кучнее.
Кто утверждает, потворствуя памяти-скряге,
будто живёт, претерпев унижения
гордости высшей, когда, иноземцу-бедняге,
крылья ему обрезал снисхождения
взгляд?
И, с молодёжью роднясь в задушевной беседе,
я ни за что не обмолвлюсь о мелкой победе.
Коей, по случаю эха, бываю не рад.
Внемли
Господи, только послушай: кто грешен
в силе деяний, тихой молитвой утешен.
Полон Тобою, страшусь истощения духа.
Ибо тогда как потоки цветов, так и птичьи
стрелы касаток в Твоём не предстанут обличьи.
Ибо тогда для хулителей, в тесном их круге,
я не припомню Твоей ни единой заслуги.
Ибо тогда лицемерья начало –
вера моя: я не выше её ритуала.
Ибо тогда возропщу на Тебя я за мир преходящий.
Ибо тогда перед смертью смирюсь я и, вещий,
жизнь уподоблю земную улыбке зловещей.
Из «Записной книжки»
* * *
Я жизнь оставляю, но труд меня не отпускает.
* * *
От слов людских и до безмолвных песен. Вот путь.
* * *
Усилий Твоих я не стою,
И твёрдости нет на моих весах.
Над пропастью и над мечтою
Ты водил меня в небесах.
И, неготовый навеки,
Я знаю, как жалок себе…
* * *
Им, что так близки, невдомёк, насколько драматичен штамп «всё в порядке».
* * *
Твои воспоминания о настоящих днях: печальных и отрадных, беспредельных.
* * *
У врат Преисподней встречала нагая.
* * *
Твердил ей: лишь Тебя всегда любил, - и осознал происхождение потери.
* * *
Обделённые снова пером. Города!
* * *
Так взрослые абсурдны на словах, шагающие перед глазами…
* * *
Исполненный противнейшего сострадания.
* * *
Любви моей в орешнике бельчонок.
Последние публикации:
Переводы поэзии –
(11/10/2012)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
