Литературная критика

Иллюзия и реальность в прозаических произведениях Генриха Дика

Генрих Дик

  Всё имеет своё продолжение, так как повторения на свете нет, есть лишь некое подобие происходящих событий на новом уровне, или, как принято говорить, на более высоком историческом витке. Литература во многом моделирует жизнь, она исходит из собственных целей и задач, очень часто опережая само время. Современное восприятие словесности предполагает сегодня разные проявления: чтение, познание, размышление. Картина текущей словесности существенно изменила литературное сознание, которое в большей степени настроено на то, чтобы принимать промежуточные маргинальные жанры. Растерянность человека и литературы перед стремительно меняющемся временем оставляет мало иллюзий.

   Писатель Генрих Дик представляет этот реальный мир и реального человека в нём    умно и точно, он, как опытный штурман, минуя опасные подводные течения, отлично и изящно ведёт нас к намеченной цели – к долгожданному берегу, где всегда есть и завершение утомительного пути, и есть надежда на продолжение жизни. Надо отдать ему должное, будучи ироничным человеком, все истины автор излагает в ясной и доступной форме – гениально просто. И размышляет тоже в похожем ироничном ключе, когда короткой миниатюры порой достаточно, чтобы преобразовать окружающую действительность, изобилующую массой всевозможных вещей и явлений. Генрих Дик – автор более 25 книг различных жанров, член международной Академии литературы и искусства Украины, российско-немецкий прозаик, поэт, драматург, переводчик, журналист и общественный деятель. Так, книга его юмористических рассказов «Немец под вопросом» (Коломна. Россия. 2017) прозвучала в современном культурном пространстве как своеобразный интеграционный диалог двух стран: России и Германии.

   Сравнить – значит понять друг друга, прийти к согласию, к примирению взглядов и несовпадающих точек зрения. Именно в этом и заключается наше бытие: разгадать человеческие судьбы, прочесть их, как книги. Генрих Дик не только удивительно их прочитывает, но и придаёт им оптимистический имидж реальности, отчасти не лишённый и доли спасительной иллюзии. В начале третьего тысячелетия Германия и Россия, как никогда, пытаются преодолеть внешнее и внутреннее противостояние. Однако накопилось слишком много глобальных проблем у человечества, которые не разрешить в одиночку, в полной изоляции, что зримо показал нынешний момент. «Мы не в изгнании, мы – в послании», – говорили когда-то люди первой эмиграции. Времена изменились. Послание утеряло свой изначальный общечеловеческий смысл и стало модным, широко употребляемым английским словом – месседж – всего лишь краткое сообщение. Впрочем, и эмиграция тоже стала совсем другой. Она утратила к себе острый интерес. Эмиграционная волна 90-х затронула и подняла на поверхность разные социальные слои. В силу тех или иных причин уезжали многие. Лишилась особого интереса общества и эмигрантская литература. Критик Наталья Иванова в книге «Такова литературная жизнь» обращает внимание на слияние эмигрантской литературы с метрополиями. Как убеждаемся, химически чистой литературы не стало.

   Вполне успешно вписывая себя в контекст западноевропейской литературы, параллельно Генриху Дику удаётся сохранить и национальный российский колорит. Всё взаимосвязано. Замечательный рассказчик, Генрих Дик, привлекает занимательным, интеллектуальным чтением. Ну, а рассказы в книге – это просто маленькие шедевры! К тому же его язык выступает как инструмент человеческих мыслей, чувств и памяти, когда жизнь напоминает мозаику и рассыпается на части. И наша с вами задача – собрать эту замысловатую мозаику. Обратимся непосредственно к самой книге «Немец под вопросом». Сразу возникает встречный вопрос: в чём же кроются сомнения? Очевидно, что человеку, пожившему в России, крайне сложно ощущать себя в рамках европейского сообщества, да ещё такого упорядоченного, как Германия. Вот буквально названия первых рассказов, которые говорят сами за себя: «Безродная личность», «Немец под вопросом», «Шпион под вопросом». О чём это свидетельствует? Только об одном: в мире нет единства ценностей. Даже если ты этнический немец, то ты априори не знаешь, что тебе делать с этим «проклятым Западом»? И как бы автор не стремился уйти о навязчивой идеологии – ирония истории, как всегда, торжествует. Исторический занавес открыт, но не забывайтесь, господа: «Вы – переселенцы с параграфом»!

    Ощущение чужбины у Генриха Дика вызывает пронзительную тоску душевного опустошения. Поэтому, наверное, идёт на немецкой земле и «русский дождь». Метаморфозы авторской фантазии не перестают восхищать, переключая с одного повествования на другое. Отсюда и его главный герой Франц, да и сам автор по-прежнему наиболее комфортно чувствуют себя не здесь, а в русскоязычной среде. Хотя проблема для Франца вовсе не в языке, а в ментальности восприятия. Вообще человек – это качество мышления. Именно данный феномен с самого начала своего пребывания в Германии и хочет доказать персонаж рассказа «Русский дождь», пока ещё с надеждой ступающий на немецкую землю. Детально тонко подмечено писателем: «Если моросит немецкий дождь», – который тут идёт постоянно, нудно и раздражающе, не так, как в России. Неслучайно в Северной Рейн-Вестфалии бытует поговорка: «Или идёт дождь, или в Мюнстере звонят колокола. Если и то, и другое, значит сегодня воскресенье». Здесь даже зонтики не на двоих – всё сугубо личное. Недаром европейская традиция ориентирует на индивидуализацию человека. Справедливости ради, надо признать, что в постперестроечном периоде это явление коснулось и российской традиции.

   Генрих Дик не спешит никого ни в чём обвинять, не морализирует, а лишь констатирует голые и печальные факты. Писатель задаётся неразрешимым вопросом: «Но где же у русского немца его дом?» Пусть задумается и читатель! Вероятно, ситуация домысливания и подогревает читательский интерес к его нескончаемым опусам. Два мира, две морали, как нас долго учили, – доцифровая цивилизация и цивилизация потребления, та самая, долгожданная, в которую благополучно окунулись и страны бывшего Советского Союза. Герой Генриха Дика Франц как напоминание о самом дорогом сохраняет свою старую, поношенную шляпу – то единственное и последнее, что он решил взять в новую жизнь. «Не вещи украшают наш путь, а тот смысл, который мы им придаём!» – считает он (рассказ «Чёрная пантера»). А это выдержка из следующего рассказа «Безродная личность»: «Франц натянул на голову всё ту же поношенную шляпу, единственную вещь, которая в его гардеробе, судя по бирке, не была безродной, грустно улыбнулся и смачно сплюнул на родную немецкую землю. Больше пока делать было нечего». Демократия на земле под большим вопросом, равно как и справедливость. Но мы же любим свои иллюзии. Что мы без них? Это аналогично тому, по мнению Канта, если отнять у человека надежду и сон, то он станет несчастнейшим созданием на свете. Выходит, что не бывает идеальной формы жизни, во всяком случае, ни русская, ни европейская – таковой не отвечают.

   Парадоксальность всего, с чем сталкивается человек, приехавший из России, подстерегает его на каждом шагу. Правда жизни открывается нам как раз в форме парадоксов. Убедительный и наглядный пример из текста Генриха Дика: «О немецкой культуре этот «неизвестный» имеет также самое смутное представление. Он владеет немецким, не спорю. Цитирует по памяти Канта, Гегеля, Ницше, Гёте и Шиллера. Человек он образованный, но где же, господа, знание немецкой культуры? Где?» – так думает относительно Франца местное бюрократическое начальство, завершая свой столь изощрённый дьявольский диалог-допрос («Немец под вопросом»). Тот же Гёте, к примеру, не сомневался и знал, «когда человек мыслит глубоко и серьёзно, ему плохо приходится среди широкой публики». Что же эта за страна такая, где «обыкновенного пастуха приняли за русского шпиона», и где чай не пьют «с бесполезными людьми»? Наконец, просто хорошо жить – не всегда счастье и радость для людей бывшей советской формации.

   Примечательно, что самую безнадёжную ситуацию, как известно, спасает смех и всё смешное. Не зря автор написал в эпиграфе к книге жизнеутверждающие строки: «…Улыбайся изо всех сил и пока можешь, чтобы все знали, что ты… счастливый человек».  Для него характерна не злая сатира, а добрый юмор, открытая весёлость, лёгкая шутка, ироничная насмешка. Гегель верно замечал: «…люди, которые веселы от всего сердца, не могут быть, безусловно, дурными и подлыми». По всей видимости, в природе смеха и заложен секрет соприкосновения человеческих душ. Юмористические книги – исцеляющее лекарство от депрессии, где смешное и серьёзное идут рядом. Автор в отличие от точных и скрупулёзных немцев не систематизирует свои истории – они тематически произвольны и отвечают прежде всего настроению человека, разнообразнейшей гамме быстро меняющихся чувств.  

   Герой книги Генриха Дика очень хорошо понимает, что интеллектуальная зависимость опаснее продовольственной. Надо научиться преодолевать высокомерное равнодушие окружающих, которым до тебя нет никакого дела, ведь у европейцев преобладает рационалистическое отношение ко всему. Разве культура, созданная русскими, не позволяет нам быть самодостаточными? Франц пытается это доказать. Проблема, разумеется, не нова. Но автор хочет взглянуть на неё в несколько неожиданном ключе. Смех – вот исключительно полезное занятие, что помогает, по выражению Бахтина, занять позицию «вненаходимости». В любых обстоятельствах нужно оставаться собой, никогда нельзя падать духом! Превратности бытия, ирония судьбы, или «хреновая судьба» безработных, где за всей лёгкостью авторского пера открывается глубоко скрытая мучительность и безнадёжность бюрократической ситуации, в которую попадает нигде неработающий человек, длящейся не один день и месяц, блестяще описана им в рассказе «Как я устроил жену на работу». «Мы заедали судьбу, а она заедала нас. Но мы не сдавались: раз в месяц ездили отмечаться на биржу труда. В такой день я прекращал есть чеснок с хреном, Светлана откладывала в сторону сладости, и мы с особой тщательностью чистили зубы, словно в них могли застрять остатки наших переживаний», – определённо делаешь вывод – уныние не для них. Или, скажем, миниатюра «Дуэль», в которой по всем законам классики от ненависти до любви всего лишь шаг. Немалая ирония прочитывается в этой кажущейся лёгкости бытия, где каждый сам строит свою личную историю. Истинно так и хочется переиначить пословицу: «Что немцу смерть, то русскому удовольствие».

   Приводит в восторг трогательная история «Капкан госпожи Фрике», когда злая и коварная соседка оказалась вдруг «обаятельной одинокой женщиной». Как непростительно можно ошибаться в людях! Никогда не спешите делать окончательные выводы, не узнав человека! Что можно сказать в защиту автора? Смешно, если бы не было так грустно. И всё же Генрих Дик умеет поднять настроение, его персонажи не предаются беспросветной тоске, как не обманываются и ложным оптимизмом, находя во всём разумную середину и внутренний баланс. Рассказы: «Дешёвая распродажа», «Прав ли Карл Маркс?», «Подарок на день рождения» – лишний раз убеждают, что людям необходимо лелеять свои вечные иллюзии. Иначе без них жизнь до тошноты однообразна и скучна.

   Пожалуй, не маловажен ещё один момент, проявляющийся в русле нашей темы: мы, русские, и они, европейцы, живём между реальностью и мифом. На этот счёт любопытна книга писателя и литературоведа Евгения Водолазкина «Дом и остров, или инструмент языка», где писатель рассуждает о том, как на протяжении всей истории создаются наши обоюдные стереотипы. В большей степени подобное совершает Европа, хотя, как показывает время, и Россия не отстаёт от неё. А где-то даже и провоцирует. Двойные стандарты ведут к взаимному непониманию ментальности и культуры каждого народа. Многие беды и происходят от непонимания. «В России нацию создала литература», – справедливо отмечал академик Лихачёв. В Германии её создавали прежде всего выдающиеся философы: Кант, Гегель, Ницше, не исключая и крупных писателей-мыслителей: Гёте, Шиллера, Брехта. Цветаева в своей дневниковой прозе приводит лаконичный и ёмкий образ-символ Германии, олицетворяющий её рыцарский дух, – могучее древо, дуб.

  Что интересно, согласно опросам, и это подчёркивает Водолазкин, да и мы сами знаем из собственных путешествий: западноевропейцы, вполне неплохо к нам относятся. Хотя источники их же информации этого не предполагают: телевизионные передачи и ленты новостей, кино и интернет-порталы рисуют образы плохих и диких русских парней, где всё плохое связано именно с русскими. Генрих Дик, конечно же, так не думает, подмечая и хорошее, и плохое, что встречается в человеке, ведь идеальных людей не существует. Писатель самозабвенно творит собственную кунсткамеру в лицах, стараясь видеть реалистичную правду жизни, пусть даже и нелицеприятную. «У типичного «вяленого барана» большие трудности с интеграцией. Он вообще-то, начиная с головы и кончая копытами, одна сплошная трудность. Он, как правило, и не собирается интегрироваться, при всяком удобном случае заявляя, что он русак, русаком родился и русаком умрёт. Пусть так! Но тогда зачем он приехал в Германию? Что он здесь потерял?» – на манер персонажа Салтыкова-Щедрина автор описывает свой, не менее оригинальный экспонат. Действительно, зачем мы так туда стремимся? Может они нас всё же не любят? И за что вообще-то нам любить друг друга? А любим ли мы сами себя и своих соотечественников? Вопрос о любви никогда не бывает однозначен. Неоднократно бывая в этой стране, я бы тоже не стала утверждать, что немцы нас не любят. «Они любят себя. Именно себя они считают нормой», – прожив немало лет в Германии, проясняет ситуацию и писатель Водолазкин. Да, и русские порой помогают тем же немцам не менять мнение о них в лучшую сторону: «Многие «бараны» обожают русский мат. Мат через слово, через три, для связки слов и просто без всякой связки <…> Где их вялили, в каких условиях их мозг выветрился, почему они в таком состоянии решились переехать на свою историческую родину? Жаль мне наших парнокопытных. Может, есть на свете какое-нибудь универсальное средство, пусть горькое-прегорькое лекарство, которое поможет им подняться с четверенек и стать опять нормальными людьми», – практически единственный случай в книге, где Генрих Дик переходит на обличительную сатиру, свойственную остро заточенному и всегда злободневному перу ярчайшего классика русской словесности Салтыкова-Щедрина.

   Проблема гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд, и заключается она в извечном создании мифов о прекрасной жизни на чужбине, причем с обеих сторон. Механика эта стара, как мир. Мы – скифы, они – цивилизация. Так уж сложилось. И мы как бы и не очень стремимся их в этом разубедить. Русская натура, русский непредсказуемый характер непостижимы. Ещё Аристотель рассуждал: «Характер народа и есть его судьба», – ведь каждый народ обладает уникальными, самобытными, только ему присущими чертами, это своеобразие и создаёт менталитет любого этноса. Вспомним многочисленные древние русские истории о сказочной жизни, эта традиция идеализации гнала в Россию сотни тысяч западноевропейцев. Просторы необъятной России всегда и пугали, и манили. Историк государства Российского Н. М. Карамзин описывает в своих трудах целые немецкие поселения, которые образовывались на русских землях. Сегодня всё ровно наоборот: уже не проблема встретить в современной Германии целые деревни, практически заселённые только русскими, а также этническими немцами из Казахстана, из Алтайского края, из Поволжья.

   Миф – сила реальная и от этого никуда не деться. Положительное и отрицательное приобретает здесь невероятные размеры, весьма далёкие от разумных пределов допустимого, где норма утверждается путём отрицания какого-либо иного образа жизни. Мифологизация возникла не сейчас и не сегодня. В рассказе «Русский вечер» Генрих Дик на этот раз разрушает миф о жестоких, небритых, неряшливых, нетрезвых русских. Все мы: и русские, и немцы по-чеховски напоминаем «маленьких людей», которым ничего человеческое не чуждо, в том числе и самые маленькие слабости (не будем их приписывать порокам): хорошо выпить, поесть. Мы бываем так похожи и в радости, и в горе. Возможно, суть русского человека не в красоте, не в силе, а в правде, которую в такой необычной форме обязательно надо утвердить герою этого рассказа. Но присутствует здесь и категория реальной субъективности, ведь чаще всего мы себя до конца не можем понять. Артистизм человеческой жизни дано увидеть не всем, Генрих Дик пишет вереницу артистических сюжетов, достаточно эмоционально психологичных по уровню своего восприятия.

   Но нужно признать, что порой спрос, пусть и условно, рождает предложение. Негатив, который распространяется о России, имеет свои традиционные корни. Поэтому русским в глазах немцев очень трудно быть хорошими, даже не беря во внимание отдельную тему туризма и нашего там не всегда и не везде, мягко говоря, адекватного поведения. Мифологии надо противопоставлять саму реальность, что автору удаётся сделать в рассказе «Возвращаясь домой», в котором воочию оживают самые известные стереотипы о русских. «Эти русские всё время кого-то режут. Они пьют водку и носят в карманах ножи», – безапелляционно заявляет один из попутчиков героя повествования, русского немца-переселенца. Исторические легенды имеют место быть и сегодня, хотя, безусловно, можно взглянуть на всё и с юмором. Русского царя Ивана Грозного тот же немецкий обыватель представляет чуть ли не Дракулой, ужасным злодеем, или ещё покруче – «главарём русской мафии». Им и невдомёк, что это фигура трагическая, шекспировского масштаба. Мифологические архетипы сидят в головах современных людей так же прочно, как сидели они в головах людей прошлого. Зачем это нам? Наверное, чтобы подчеркнуть неблагополучие одних и увериться в очередной раз в благополучии собственном. Порой само средневековье как будто дышит нам в спину, и оно где-то близко, что подтверждает и рассказ «Совсем распустились». Вот какой несусветный бред несли молодые люди в маршрутном автобусе о пожилой российской немке Нине, ехавшей вместе с ними: «– В России она ходила босиком по снегу, –  не унималась Виола, – и рожала детей в берлоге у медведя. Была замужем за свинопасом, который дважды награждал её венерическими болезнями. Муж пил запоем и однажды повесился над унитазом, оставив записку: «Прости дорогая, не смог вынести твоего врожденного идиотизма и склонности к хронической беременности…» Собственно, ничего удивительного, ведь в начале ХХI века Россия переживала ещё один этап агрессивной русофобии, повторяющийся в истории неоднократно и периодически. Параллели возникают сами собой: собственная избранность – свой мир – антимир – факт отдельности от нас.

   И понятно – границы не откроют нам. В этом убеждаешься, читая рассказ «Ромб Меркель», вобравший в себя некоторую долю выразительной публицистичности и ярко свидетельствующий о том, что людей в первую очередь больше беспокоит цивилизационный уровень проблем, чем политический. Надобно сказать без обиняков, что и европейская толерантность во многом безосновательна, где-то наивна, еcли не глупа. Вероятно, и русским не стоит признавать своего периферического положения в мире. Может, сейчас как раз для нас настало время для более значимых ролей, когда необходимо попрощаться с прошлым. Жизнь состоит из множества эпизодов, слишком разных, противоречивых и несводимых к единой формуле. Между тем немецкий вкус к систематизации, упорядоченности, аккуратности и пунктуальности не всегда есть панацея и верх совершенства в жизни, о чём автор заставляет нас задуматься в рассказе «О пользе благородства». Поразительно, что поступок женщины, пожелавшей помочь старику и дважды оплатившей ему консультацию у врача, вызвал такую бурю эмоций у остальных пациентов, эмоций, переходящих в откровенное негодование, да и сам старик не смог обойтись без злосчастной расписки, будучи подвержен этому немецкому механистическому взгляду на вещи, срабатывающему тут чаще всего и действующему обескураживающе.

   Главные достоинства лаконичных произведений Генриха Дика связаны с их особым стилем, которому чужды изыски, поэтому во всём творчестве автора нет этетического барьера преодоления. Вне сомнения, оригинальна природа его художественного смеха. Он умудрился по сути написать обо всём и остаться по-своему маргинален, при том, что у него иной модус маргинальности, когда свобода личности подразумевает свободу, дистанцированную от политики и экономики, свободу интеллектуальную, включающую измерение этических и мировоззренческих ценностей. Новый творческий мир – это наша безграничная реальность. Генрих Дик пишет, не оценивая, не воспитывая, не осуждая, предоставляя это право умному и чуткому читателю. Литература – тоже в чём-то игра, в чём-то забава, склонная к отдыху. Пожалуй, ничего плохого здесь нет. Как классически виртуозно им исполнена миниатюра «Слуга двух господ», сколько в ней отзывается литературных реминисценций, напоминающих и комедию Гольдони, и «бравого солдата» Швейка Гашека, и даже «детей лейтенанта Шмидта» Ильфа и Петрова. Истинное наслаждение даже для искушённого читателя! А рассказ «Инженерно-криминальный талант» – явное доказательство того, что они и мы – разные. То, что немцам технически понятно в изобретении недостающей «гениальной детали», ментально не понятно им в «науке обтекаемых формулировок», видимо, это та область, где русские продвинулись гораздо дальше. «Сказка о Рудольфе», о немце из Казахстана, – предостережение и напоминание всей эмиграции о том, что всегда безопаснее ничем не отличаться от других, жить «нормальной, а не сказочной жизнью», жить, как живут все законопослушные, и потому благополучные граждане Германии.  

   У Генриха Дика свой собственный взгляд на творчество, для него, как для художника слова, тонкость сильнее грубости и чисто материального расчета. Если литература и не важнее жизни, то она всё же может эту самую жизнь перевернуть и переиначить. Может таинственным образом совместить рациональное и иррациональное. Рассказ «Как я стал писателем» – своего рода пародия, в которой тоже есть немалая доля истины. Во многих произведениях автора угадывается нескрываемый момент автобиографичности. «Литераторы клевали носами, устало поглядывая друг на друга, постепенно обрастая прозаической тиной и стихотворным мхом. Никто не квакал, не сопел, не гнал волну… При моём появлении болотное сообщество сначала насторожилось, потом оживилось», – явь и сон сливаются и не отличить одно от другого. Читая Генриха Дика, понимаешь, что в этом технократическом мире все люди похожи в одном – они хотят любить, хотят иметь друзей, а не страдать от одиночества, в какой бы точке земного шара они ни жили, ведь виртуальное общение вовсе от него не спасает.

   Прозаические тексты Генриха Дика обладают невероятным жизненным правдоподобием, подпитывают действенной энергий добра и любви. Вспоминаются слова замечательного писателя Фазиля Искандера, верившего в то, что «люди стремятся друг к другу, видимо, по принципу душевной близости, где нет разницы в нациях, в профессиях и даже в уровне благосостояния». Судьба человечества – идти навстречу друг другу, вопреки всему, преодолевая внешние границы и внутренние барьеры.

«Время писать сказку»

                                                                               И там, в пернатой памяти моей,

Все сказки начинаются с «однажды»

Давид Самойлов.

   Эти строки удивительного русского поэта, как нельзя лучше, отражают и другую сторону творчества Генриха Дика – лирико-романтическую, таинственными нитями сплетённой со старой и доброй сказкой, которую так любят и дети, и взрослые. Именно об этом Генрих Дик и хочет поведать нам в книге сказок «Где живёт счастье» (Коломна. Россия. 2019). «Настоящая сказка всегда рядом. Она в пламени, в звуках, которые доносятся с улицы, в том, как подмигивают тебе звёзды, когда выглядываешь на улицу», – ведь сказки никогда не заканчиваются, они имеют волшебное свойство продолжаться, уверен автор. Размеренная душевность, солнечный свет жизни пронизывают страницы его чудесной книги. Тебя не покидает оптимистическое чувство восприятия бытия, увлекает лиричность историй, наполненных красотой и добром: «В городе, расположенном уступами на горе, и утопающем в пышных садах, звучала скрипка. Волшебная мелодия лилась с одного из балконов. Садилось солнце. Багрянец заката струился по краю неба и казалось, что и он вслушивается в переливы напева и, любуясь собой, размышляет о необходимости соединения всего красивого в узел памяти, который не разрубить, так как он будет состоять из множества прекрасных воспоминаний. Веял лёгкий ветер. Он обдувал одухотворённое лицо девушки со скрипкой, бродил в её волосах, ласкал щёки и губы», – с таким проникновенным лиризмом пишет Генрих Дик о том, что «было началом новой сказки». В этой идеальной квинтэссенции и живёт его вполне узнаваемая лирическая героиня, максимально близкая читателю. Сказочная книга писателя, кроме своих потрясающих зарисовок о мире и человеке, обладает ещё бесценным свойством – исцеляет душу.

   Какое несказанное счастье и удовольствие испытывала душа в детстве, встречаясь со сказкой! Именно с ней связаны самые тёплые воспоминания той беззаботной поры. Скажите, зачем она нужны нам? Вероятно, для того, чтобы что-то хорошее приходило к нам не по плану, приходило внезапно, потому как всё прекрасное не может быть организовано. Оно случается само собой, когда его совсем не ждёшь, – однажды. Однажды – магическое слово. Такое же, как и счастье. Счастье ищет фея Элана, пока не откроет секрет, что оно живёт в сердце. И даже, если ты, как героиня другой сказки Сола, «разглядываешь звёзды», устремляясь к далёким созвездиям, твоё счастье всегда рядом с тобой.     

    Принято считать, что русские люди живут по законам чуда, а немцы пытаются жить сообразно с реальностью. Но сказки Генриха Дика в чём-то напоминают философские притчи, поэтому они для всех: и для людей рациональных, и для мудрецов, и даже для пессимистов и оптимистов. Сказка тем и хороша, что каждый находит в ней своё. Писатель ёмко концентрирует в сказке главные нравственные ценности и человеческие качества: справедливость, добро, совестливость, красоту, любовь, трудолюбие, верность – всё то, что способно противостоять силам тьмы и зла, способно побороть наши пороки: зависть, предательство, лень, страх, скупость. Всего не перечесть и не пересказать! Человеческое измерение велико! И автору, и читателю не скучно. Генрих Дик – темпераментный литератор! Литература для него – мастерская смысла! Да, «и у человека должен быть корень», как считает он в одной из своих сказок, рассказывая о её герое: «<…> Горен – человек с корнем, пусть он не всегда знает ответы на все вопросы». Важно отыскать корни всего плохого и хорошего, взяв с собой в путь только лучшее.

   В детстве каждый мечтал о своей доброй фее, когда многое решалось прикосновением к душе. Фея, да ещё не одна совершают великое дело добра в книге Генриха Дика, раздвигая пространственные рамки, связывая сказку с действительностью. Миниатюра «Девушка с лентой» – тоже мечта, навеянная «Алыми парусами» Грина, напоминающими о прекрасной Асоль. «Лента развевается на ветру, восходящее солнце освещает её огненные волосы и на короткое мгновение превращает плащ и волну в красную с позолотой струю, которая вплелась в бесконечную синь моря», – романтично пишет Генрих Дик о другой чудесной девушке, сердце которой «переполнено любовью к морю, к жизни и к тому, кого она ждёт». Чудо и волшебство повсюду, только надо разглядеть невидимое, скрытое от общих глаз. Здесь надо пройти и по «цветочному мосту», ведь наверняка тот, кто творит мосты из цветов, не может быть недобрым человеком? Удивительные строки есть у поэта Владимира Солоухина: «Имеющий в руках цветы / Плохого совершить не может». В сказках Генриха Дика присутствует выразительная деталь – цветок. «Цветочный мост» ведёт и к «мосту Вечности», по которому все мы когда-то пройдём. Время условно! Подвижность, динамичность свойственна героям книги, где путешествия, странствия – национальная специфика любой литературы. «Движенье – счастье моё, / Движенье!» – искромётно представлен образ дороги в цикле «Прекрасная мельничиха», в песне Шуберта «В путь». Важно найти свою дорогу, иметь цель и смысл, найти именно ту дорогу, которая ведёт в повествованиях Генриха Дика к «горе прозрения». И дело даже не в дороге, а в том, что внутри нас, заставляет делать правильный выбор пути, заставляет постигать ценность «волшебных книг», заключающих в себе великие знания, благодаря которым мир и человек преображаются, ведь только делая счастливым кого-то, мы находим и своё собственное счастье. Мудрая сдержанность, что приобретается с годами и с опытом, не должна покидать художника, привнося в его сердце духовное равновесие. «А равновесие – это жизнь», – скажут друзья в сказке «Вопрос равновесия». Обращают на себя внимание названия произведений автора, необычные, глубоко философские. 

   Ещё одна ось творчества Генриха Дика: божественная тайна и сила вечного искусства. В жизни нет событий основных и неосновных, всё имеет значение, всё играет роль. Это знает художник, рисующий наш мир в мельчайших деталях, потому что искусство – выражение невыразимого, того, без чего жизнь неполна, ведь она и состоит из тысячи разных подробностей. Но есть в искусстве нечто, что остаётся за пределами слов и красок. В сказке «Платье феи» один художник никак не мог отгадать, «почему у него получилось необычное полотно?» Секрет, тайна творчества мучительна и сладостна одновременно. Много сделал он других рисунков, а прежнего не выходило, всё не то было, всё хорошо, только вот волшебство куда-то исчезло, а без него нет гениального. «Художник проснулся и всё понял: рисуя подсолнух, он забыл о правилах, которым его обучали. Делая жёлтые мазки, он думал о солнце, голубые – о небе, зелёные – о сочной листве. В его картине были все цвета радуги. Она играла и по краям корзинки подсолнуха с лепестками, и в её середине, и в длинном, с овальными сердечками листьев, стебле», – неожиданно утерянный секрет вернулся к нему. Значит, человек никогда не должен забывать о своём главном предназначении. «Дело художника – сделать красоту солнцем добра», преодолеть «соблазн красивого зла», – писал Пришвин в романтической повести «Дорога к другу»,

   Тему искусства Генрих Дик продолжает в фантастической истории «Краски», стоит заметить, делает это он достаточно выразительно, с неким присущим ему театральным эффектом. «Волшебные переливы утренней зари таяли, исчезали, а на картине у художника они становились всё насыщеннее, ярче, живее – и случилось чудо: то, что навсегда ушло, родилось заново, обрело форму, мысль и земную прелесть», – таково её начало, представляющее картину, исполненную известным и талантливым живописцем Николаем Лютнером, главным героем данного повествования. В небольшой миниатюре автор поднимает вопросы философии искусства и судьбы художника, правды искусства и правды жизни. Эстет и писатель Оскар Уайльд писал в книге «Замыслы» о том, что «искусство равнодушно к реальности», где «великий художник изобретает тип, а жизнь старается скопировать его». Лютнер, аналогично персонажу произведения Уайльда «Портрет Дориана Грея», совершает непоправимое – продаёт свою душу, служит силам зла, имитируя в творчестве голую реальность, лишённую подлинных чувств. Преследуя цель обогащения, он теряет сокровенный смысл искусства и жизни, что ведёт и к потере уникального дара художника. Призрак мнимого успеха, этот «соблазн красивого зла», забрал у него талант, данный свыше. Тогда, разумеется, по мнению того же О. Уайльда, и становится «всякое искусство совершенно бесполезно». «Наше искусство – оно такое же, как и мы, люди. Мы его создаём, мы его и губим», – справедливо замечает персонаж Генриха Дика искусствовед Герман. «Всё это написано мёртвыми красками...» – таковы последние слова, сказанные перед смертью живописцем Лютнером, которые и завершают произведение-этюд «Краски». Художник нарисовал смерть, исключающую какую-либо иллюзию. Но смерть – это и начало другой жизни, и человеку обязательно необходимо «чудо продолжения», так как «любой сюжет требует продолжения». Сюжет неизвестности, знакомства «с тем, чего НЕТ…» Каково это?! Интрига бытия, жизни и смерти бесконечна. Но как бы то ни было, человек всегда стремится к хорошему, к свету.

   Традиция добра воплотилась и в книге Генриха Дика «Тайны чёрного замка» (Коломна. Россия. 2019). Причём она нашла своё драматургическое воплощение на сцене детских и юношеских театров. Необычные сюжеты, живой взгляд на вещи, исключающий какое-либо занудство, делают её понятной и близкой для детской искренней души, тонко чувствующей малейшую фальш. Поэтому и писать для детей крайне сложно. Автору удаётся дать исключительно точные определения, привести исчерпывающие по силе воспитательного и эмоционального значения аргументы. Он словно вновь проживает свою жизнь, отправляясь вместе с героями пьесы на поиски вечных истин.  Любовь, рыцарство, добро – непреходящие категории, то лучшее, чего так активно жаждет и впитывает юная душа. Действующие лица пьесы «Тайна чёрного замка» держатся с достоинством и отвагой, присущей рыцарям романтических произведений Вальтера Скотта.  

   Удивляет нетипичностью развития сюжета и кукольная пьеса «Добрый волк» – своеобразная интерпретация известной сказки о «Красной шапочке», – где все персонажи будто из совершенно незнакомой истории, вовсе не той, к какой мы привыкли с раннего детства. Впрочем, её концовка напоминает невероятный розыгрыш. Безусловно, это интригует, вызывает интерес и неподдельное любопытство.

   Необыкновенно сказочна пьеса «Странник Кранц», ярко представляющая мир природы. Когда что-то нарушается в экологии природы, то нарушается и экология души человека. Автору нужно непременно подчеркнуть трепетную прелесть живого цветка, ведь любовь к этому единственному цветку, по-особому вырисовывающая красоту нашей планеты, олицетворяет ту большую любовь, что милосердно разлита её Создателем. Какие радость и счастье всё-таки содержит в себе обычная повседневность!

   Разве сегодня, в наши сложно переживаемые дни, не актуально звучит эта пьеса-предупреждение, обращённая ко всем, живущим на одной Земле?! «Да, мы, люди, во многом виноваты. Это мы довели нашу планету до столь печального состояния, но как прекрасно, что у нас появился шанс всё исправить! Люди, готовы ли вы примириться со всем, что живёт, растёт, плавает, бегает на нашей земле – со всей её прекрасной природой?» – потрясающие слова странника Кранца будто сейчас написаны, когда мы особенно чувствуем и осознаём её неповторимую единственность. Мы все – дети нашей планеты Земля! Возможно, у нас будет этот очередной шанс! И наступит «время большого примирения». Всё символично и по-человечески мудро в замечательных книгах влюблённого в жизнь писателя Генриха Дика. Хочется верить!