Литературная критика

Арт-проект «Бегемот Внутри» достойно завершил лето вечером Максима Глазуна. Вечер был посвящен выходу его книги «Из бранного», самим заглавием уже включающим читателя в языковую игру. Игру, в которую так любит погружаться Глазун.   

Максим взял с места в карьер – сразу стал читать стихи без перерывов. Это было вызвано робостью, желанием спрятаться от людей или это намеренная стратегия автора: как можно больше произнести своих текстов, чтобы они прозвучали, чтобы их услышали? Попробуем найти ответ в строках самого поэта: «я не вступаю в бой часов», «стараюсь не светить / скрываюсь и таю», «жить научили скромней / жизнь потому что одна», «сомнительная буква эта я», «а там холодец событий / мясо и желе во рту», «боги играют в куклы», «повзрослели / никто никому / не подходит» «жить охота, но не очень», «кулачками трясти

никого не спасти», «мы отпечатки / сами не свои», «всё что произносится нас обманывает», «не верю что живу»…

Автор предисловия и редактор-составитель книги Марина Лемешева отметила интересный приём, используемый поэтом: часто текст начинается с чужой строчки. Возникает вопрос: насколько осознано это заимствование, насколько чья-то строка вдохновляет и становится источником всего текста?

Максим признал, что «первая строчка может быть таким возбудителем начала стихотворения, импульсом, но не факт, что она будет главенствующей и основной во всём стихотворении. Первая строчка не всегда самая главная строчка. Иногда первая строчка нужна, чтобы уйти от неё, чтобы её перечеркнуть».

Обратите внимание на такой стих из книги «Из бранного»: «какой русский / не любит / любит / не любит / роман / ромашка / сорвиголова / как в меме / тише / дальше / смешнее / бог любит / не любит / любит / нет».

Глобальный вопрос задал куратор клуба Николай Милешкин. Он предложил Максиму произвести поэтическую самоидентификацию: к какому течению он отнёс бы себя – модернизму, постмодернизму или метамодернизму? Говоря о множественности лиц-масок постмодернизма, Максим Глазун заявил: «Мне не особо этот маскарад к лицу. Я предпочитаю не менять маски, а вообще быть без маски. Можно даже без лица. Но лицо всё равно вычерчивается. Стихами. Текстами. У меня есть тексты, которые я хочу показать, себя я не хочу показывать. Человек я, может быть, плохой, но поэт, должно быть, хороший».

И стихи Максима это подтверждают: «строчки никак не кончатся / зеркало хочет зрителя», «отсутствие предмета / должно быть оправдано», «помехи / создают вид / человека / любимого», «поэт воспроизводит шум».

В результате дискуссии, возникшей на вечере, выявилось следующее: за виртуозным жонглированием строками разных поэтов, артефактами массовой культуры, за непростым, скептическим, можно сказать, болезненным взглядом на происходящее в стихах поэта выступает лирическое «вспыхивающее я» – тонкое, нежное, сострадающее. Читайте: «забудь что реплика обман», «ты ведёшь себя так / будто это ты / написала стихотворение», «ошибки это стиль всё остальное ложь / всего сильнее жаль что не было стихами», «играю роль проводника», «мы придумали культуру / чтобы быть».

Ведь если звезды… «надеюсь тебя не похитили / ты пишешь стихи / поэтому не отвечаешь / а надо купить сметану / я сам не могу готовлю / ни одной рифмы / мясо и рис / вернись» –  таково послание нам, читателям и слушателям современного МаГа поэзии по имени Максим Глазун.