Литературная критика

На высоком обрыве над самым синим морем возвышался гигант, гордо и смело он отбрасывал сигнальные лучи. В любое время года, в любой жизненной ситуации он оставался верным свету. Всяк, кто оказывался перед сложным выбором, всяк, кого настигла буря, натиск и неприятности, шёл на его свет. Неиссякаемая тяга к жизни — вот что являет собой непоколебимость и целостность натуры. У каждого из нас свои жизненные приоритеты и умение находить свой маяк во время шторма.

«Маяки этого сборника укутаны в туманы и тайны, затеряны в пространствах и временах, увидены с разных дистанций и ракурсов», — сообщает аннотация к межавторскому сборнику рассказов «Маяки» редакторской серии Алексея Небыкова «Время прозы» в издательстве «Вече». Несмотря на общую тематику — психологию, философию и мистику, рассказы довольно разнообразные: вижу различные уровни владения художественным словом, умение строить сюжет и создавать динамику. Иллюстрации, гармонично вписавшиеся и украсившие каждое прозаичное повествование, вдохновили меня на собственный рисунок по мотивам прочитанного.

Ступеньки маяка

1. Рассказ «Всяких полно. Живых мало» Алексея Небыкова изобилует неологизмами. Архаичная самобытность побитых стариной фраз встречается на каждом шагу незапно… даже когда набегал не-свет… был страх, что пропастина заберёт разом, настигнет и заберёт.

Не от непогоды бегут люди, а от самих себя. От мыслей своих мутных, от дум своих грозных и от помыслов своих злостных. Рассказ доподлинно изобличает, какими чудовищами становятся те, кто встречается лицом к лицу с «выживанием» в чудовищных обстоятельствах: «от недопустимого до общепринятого в общем-то один шаг».

2. «Не уходит» мысль, что что-то страшное случится с появлением в рассказе Анны Безукладниковой напряжённого Вадика и ощущения тяжести в воздухе, словно кто-то уже давно намеревался вытолкнуть с лестницы путников. Но ведь назад дороги нет, когда ты соглашаешься на последний заплыв судьбы. И она его использовала. В рассказе, будто б нарочно, соприкасается церковное смирение с мистическим покаянием.

3. «Пора» Екатерины Белчес приходит внезапно, никем не ожидается, никому не готовится. Просто вдруг наступает время перемен: меняется наружность, но нутро остаётся. Печально, лирично и мечтательно переданы эмоции маяка, словно живого. Плавный настрой монотонно качает на волнах океана. Но впечатлению мешает обилие повторов и необычных фраз, которые трудно воспринимаются…

4. «Журнал Морригана» Дарьи Мордзилович оставляет на своих страницах последние дни людей, случайно вынырнувших из воды и сошедших на остров. И сами жертвы океана, и остров, и смотритель на нём, как щепки, выброшенные на берег. Покинутые. Одичавшие. Даже странные.

5. «Тощий Якоб» Светланы Волковой. Гиганты, возвышающиеся над пучиной морской, очеловечены в образе одинокого визитёра в дорожной шляпе, Их нарекают человеческими именами. Превращается этот Яшка тогда в своего, родного и гостеприимно принимает всякого, взошедшего на маяк ненадолго, но оставшегося на длинные года. Маяк-человек. В этом рассказе маяк предстаёт как место, где душа наконец-то обретает покой.

6. «Дом с сотнями глаз» Инны Девятьяровой (на татарском языке «гёзлёв») — город Евпатория. Рассказ повествует про город-крепость со стражником-маяком, некогда оказавшийся то под вассальной зависимостью, то оккупированным немцами город как рыба во рту, постарайся не вырони... Спасали город и в нём себя, укрываясь за стенами маяка. Грузный исторический контекст рассказа и батальная постановка военных реалий не мешает художественной композиционной размерности.

7. Чтобы запомнить все события, чтобы оставить всем прибывшим, чтобы было чем заняться – ведут «Бортовой журнал» (Йохевед Дабакарова). Хотя… многое зависит и от того, какие сведения в него заносятся. Вот ежели, что дерзкое, гадкое, опасное — то, может и не нужны никакие записи. Рассказ, как неудавшееся морское исследование — короткий и быстрый. Суть ясная и терпкая. А что касается исследований и заложенной мысли, всё очевидно: океан, как и космос, представляет пристальный интерес, и обе эти вселенные гораздо глубже останков, лежащих на поверхности.

8. Как в романе Даниила Гранина «Иду на грозу», в котором по одному названию уже выдёргивается из памяти что-то трагическое, так и в рассказе «Катя идет на Маяк» Марины Кулаковой с первых строк задаётся тревожная тональность. Про обычную девочку, которая взбирается на обычный маяк, которым владеет обычная семейная династия. Или всё-таки это необычный авторский замысел…

9. Внезапно что-то необычное — «Белая сова» Вячеслава Нескоромных — поединок между страхом и смелостью. Случайно оказавшийся рядом с маяком коварный враг, то в образе кусающейся зимы, то в образе летящей хищницы настигал внезапно и вероломно. И порою бывает так, что не только отвага помогают, но и чувство милосердия, даже к коварному врагу. Рассказ в духе поучительной истории как раз об этом.

Замечу, что совы — не стервятники.

10. Будто бы небольшая передышка, так и рассказ «Июньский ветер» Евгении Симаковой повествует не о сложных, мрачных, трагичных — так привычных уединению на маяке — событиях, а о крепком семейном корабле в бушующем море жизни. Проникновенная и волнующая история, - здесь можно остановиться и поразмышлять. Как важно вообще иногда останавливаться, не чтобы посмотреть назад, а чтобы запечатлеть то, что рядом и тех, кто близко. Увидеть свет, идущий от маяка.

11. «Плохая» (Женя Декина) история не может вдруг внезапно стать хорошей, только когда на героев нахлынет к концу озарение. Странная семья со странными семейными ценностями. Где стрелки на глазах рисуют ответственнее, чем крючки в ученической прописи. И где ссора с появившимся парнем представляется страшнее, чем ссора с ускользающей «женщиной», даже не матерью, не мамой — а женщиной…

12. «Света» Ольги Кузьмишиной… «Свет — это источник жизни на земле, а мы с вами — это маяки во тьме». Рассказ образно переплетает символизм света, продуцируемого Солнцем, приборами, маяками, со светом — идущим от человека. Символ жизни — это огонь внутри каждого человека, а сердце его — это маяк. Рассказ можно было бы расширить, как было заявлено в самом начале, технической составляющей, и тогда он бы полноценно вписался в жанр гуманитарной фантастики.

13. А вот «Звезды — это маяки» Анны Маринченко можно считать удачной лиричной фантастикой. Настоящая дружба, настоящий космос и настоящее понимание важности поставленных задач, что изменит жизнь всего человечества.

14. «Многоэтажка» Владимира Зайцева гротескно создаёт картину одичалых и обездоленных жителей. У которых тоже есть понимание маяка, который тоже должен беспрерывно давать огонь. Правда понимание это искалеченное, изувеченное и изуверски направленное на чужаков, тех, кому просто не повезло. Рассказ, с одной стороны, демонстрирует жуткое представление о людском муравейнике со своей сложившейся иерархической заботушкой о ближнем. Но, с другой, довольно точно показывает, каким одиноким маяком может быть человек, находящийся буквально рядом с вами. Многоэтажка — как неприглядная «многоножка»-гусеница, ещё имеет шанс обратиться во что-то лёгкое и воздушное.

15. «Черная речка» (Владимир Софиенко) вязкая, будто ртуть утягивает в пучину рассказа. И так колоритно всё перемеживается с неровной линией коряг, черничными коварными трещинами, что вмиг юрко вскрывает старину наскальных изображений. Мистика и сакральный смысл или рациональная стратегия и любознательность — рассказ с философской точки зрения не говорит прямо об этом, как и концовка в образе Перевозчика в чёрном капюшоне с веслом в руках, не даёт ответов на вопросы туристов-писателей, но читатель и сам всё понимает.

16. «Здесь» (Дарья Леднева) пробивается голос через бесконечный простор, сплетение ветвей. Степенное повествование вслед за идущей Катей, наконец, приводит к самой сути. Важно то, что происходит здесь и сейчас, пока зиждется память, плавно качаясь на волнах жизни. 

17. При каких-то странных обстоятельствах «Дед» Андрея Гупало совершенно не кажется немощным. Крепкая схватка с жизнью. Крепкой рукой написано. Жалость она такая – штука въедливая. Вот как вытягивают на слёзы, то сразу становится гадко и нервно на сердце. А как скажут что-то простое, но горчаливое: «не того взяли», так горечь и треплет душу.  

18. Покосившаяся «Васькина башня» Анны Сапожниковой — маяк с сорванной дверью, болтающейся на единственной покореженной петле. Изобразительные средства живыми и насыщенными красками рисуют башню и ребят в ней. Ребяческая история со взрослым смыслом, где чёрный умысел смотрит светлыми глазами и где детство заканчивается пониманием взрослых тяжестей.  

19. «Маяк» Ольги Михайленко, каждый вкладывает свой смысл в него, даже если этот маяк сделан просто из куска глины. На протяжении всей жизни человек исправно формирует, укрепляет и постигает её смысл. Какой смысл в рассказе, наверное, каждый из нас определит сам. Для кого-то он будет в творческой идее, для кого-то — это вера в свои силы, а для кого-то мечты о чём-нибудь великом.

20. «Воля к Жизни» Романа Разживина, я бы сказала — тяга выжить, особенно там, где вокруг безжизненность — в почве, в камнях, в убийственных волнах. Согласна, звучит, как грустная ирония. Однако в рассказе, тонкой, но зримой линией протянута мысль: «даже в мрачном краю должно быть что-то светлое». Тяжёлые описания местности удачно контрастируют с живой натурой новоявленного смотрителя маяка.  

21. В «Последнем волонтёре» Ксюши Вежбицкой всё знакомо, начиная с вирусной паники и заканчивая паникующей толпой. Аллегорично, как среди всякого бесчинства и ужаса кто-то оказывается человечным, отчаянно и смело поднимается над всеми. Как маяк.

22. Это ничто иное, как «Синдром полярной ночи», так охарактеризовала Ирина Хромова сведение счётов героя с совестью. Мистика и реальность, врачи и шаманы, зверь и человек, плавая и перетекая одно в другое — всё смешалось в этой истории. Психологическая драма, раскроенная с каждой стороны и сшитая мистическими стежками. Отчаяние или упование, отрешение или возвращение — автор высвечивает тёмные потёмки человеческой души, но выбор оставляет за читателем.

23. Ритуальные обряды, сны, иллюзии, трансгрессия. Что происходит с человеком, когда реальность перестаёт быть светом? Вокруг сгущается тьма и чьи-то острые когти противно скребут. «Ноготь» Алексея Солонко — это мрачное вязкое повествование, цепляющее своей философичностью. 

24. Будто бы «На краю света» (Анна Антипова) оказывается тот, кому вдруг по какой-то причине не верят. Не доверяют. Не любят. Когда между родными образуется пропасть непонимания, а внутри — пустота. Всё идёт с детства, обиды проецируются во взрослую жизнь и мёртвым грузом остаются. И лишь изредка, кому-то удаётся выбраться из-под тягот судьбы, идя на свет своего маяка. Как бы кто ни запутался в собственной жизни, понять, что оказался на верном пути. Рассказ при всей своей простоте поднимает важный вопрос: умение побороть свои внутренние страхи.

25. Быть хозяином своей судьбы, всё самому решать и за всё отвечать — такой предстала «Хозяйка отеля» Виктории Игнатьевой. Здесь читателю не ставят вопросов, не убаюкивают иллюзиями, не пугают страшилками, здесь сюжет узнаваем, как жизнь. И в жизни этой важно найти что-то своё, в чём можно узнать и понять себя.

26. «Большое будущее» Евгения Мирмовича напомнило встречу Мастера с Воландом, так мастерски передана атмосфера загадочности и алчности. Однако, несмотря на характерный образ незнакомца в длинном черном пальто из кашемира, отличие от Булгаковского персонажа в нём явно прослеживается в другом — в чуть большей назидательности, чем саркастичности. Воланд здесь играет роль не мучителя, а скорее учителя, направляя заблудшую душу, словно маяк, показывая путь. В рассказе не высмеиваются пороки, а используя тонкий юмор, обнажается то, куда может привести кривая дорожка во тьме.

27. «Без выхода» (Светлана Шульгина), может быть, только когда все пути испробованы и все дорожки исхожены. Но для персонажа этого рассказа иного пути, кроме как смотрителем на маяке, не было. И не важно, что это всего лишь в мечтах, где навыки применяются в компьютерной игре. Удачный ход для рассказа, который жанрово ближе к реализму, но в силу «игрового» формата, смысл проигрывается легко. «Невозможно оставаться лиричным там, где скальная порода… выступает как клык зверя на поверхность», и герой это доказал.

28. «Маяк на утесе» Татьяны Наумовой — «как маленькая родинка на морде могучей скалы». Необычные сравнения, встречающиеся в этом рассказе, удачно передают характеры и людей, и явлений, и предметов, и ощущений. Ощущение страха, засевшее занозой в душе героини, не покидает на протяжении всего рассказа. Жизнеутверждающая концовка не оставляет сомнений, что со своими страхами нужно сражаться и побеждать их, пока они не выросли и не заслонили собой солнце.

29. Вот и подходит к концу моё знакомство с ними, с такими разными, большими и маленькими, современными и древними, маяками. И последним был «Южный маяк» Татьяны Филипповой, добротно побеленный левиафан на самой южной точке материка. Как и этот одноглазый монстр, хранящий память о прошлом и служащий новому времени, герой рассказа тоже хочет служить чему-то более важному, более полезному. Светить… как там было у Владимира Маяковского: «Светить всегда, светить везде, до дней последних донца».

30. «Маяки и их символы» Софья Столярова. Небольшое оконце на самой верхотуре, куда позволено подниматься иногда только маячнику-смотрителю. Где как на ладони видно всё, все круги — от ада до рая. Подведена аккуратная черта. Со знанием дела прочерчены параллели и обозначены основные границы: красоты и ненастья, ярости и спокойствия, зла и добра.

***

30 ступенек это много или мало? Для того чтобы подняться на самый верх, наверное, мало. Но для того, чтобы увидеть каждую деталь и убедиться, сколько труда было вложено в эту «конструкцию» — достаточно. Выдержат ли они испытание временем? Сохранят ли интерес до самого конца пути? Зависит от того, какого путника они встретят. Ведь каждому человеку в своей жизни однажды приходится знакомиться и со светом, и с тьмой. Главное, оставаться верным своему внутреннему «маяку».