Проза

...А восемь месяцев метели, четыре месяца дожди. В этой стране на
самом дела мне даже некуда пойти. Туда, сюда. Да все обратно.
А для чего? Ну, как тут жить? Я начинаю мыслить матом и
водку ртом холодным пить. А утром с кем опохмелиться?.. И я,
задумчивый хорек, в нору свою спешу забиться и грустно подвожу
итог: моя подпольная квартира собой являет в наши дни
черезвычайный центр мира, могилу духа и любви. Обидно, черт
возьми, обидно, когда на жизненном пути темно и сыро и не видно,
не видно счастья впереди. Мне ничего не остается, как
проклинать свею судьбу. А солнце синее смеется, и черти скачут на
горбу...

Песнь о спящей царевне (о вреде пьянства)

У Мухоморья дуб сушеный. А под дубом есть кабак. В кабаке том кот
крученый, но не умный, а дурак, Целый день за дальним столиком
перед кружкою сидит, с ушлым видом алкоголика, что-то про
себя мычит. Только это все напрасно, не поймет его никто...
Это присказка, не сказка - сказка кончилась давне.

Пели птицы хором песни про любовь и про войну, а меня ждала невеста
в златокаменном гробу... На коня сажусь я бодро, меч за
пазуху беру - вычерпаю шапкой Волгу, нечисть нахрен выведу.
По-над лесом, перелесками, то не ветер гонит пыль - это еду я за
невестою. Да что такое, бдкй-трам-блин?! Конь на месте
спотыкается, не идет, козел, никак. Три дороги открываются, и
все три ведут в кабак.

Распевают птицы песни про любовь и про войну. Б**ть! Ведь ждет меня
невеста в златокаменном гробу! Что ж, поеду вдоль по Ленина,
объегорю сатану. Что там блинная, пельменная! Не такое я
смогу! Да дорожка окаянная завернула не в ту строну, заиграли
мысли пьяные, закружили в небе вороны. Злой дракон
афрокоглавый, в душу влез и покусал. И бесславно в этой брани я свою
голову поклал...

Спели птицы свои песни про любовь и про войну. Пусть не ждет меня
невеста в своем долбанном гробу...

Машенька (песня по книжке писателя Набокова)

Напои меня, Машенька, водкою, я тебя напою молоком. Помнишь, как
возбужденною походкою мы бродили с тобой напролом? Я про звезды
читал тебе лекции, твои пальцы сжимая в руке. Но проклятая
эта эрекция мне мешала прижаться к тебе. Помнишь, как ты
меня целовала? Я за сиську тебя обнимал ты чего-то такое
шептала, я же красноречиво молчал? А потом, все отбросив приличия,
я в солому тебя уронил и на фартучек твой ученический
неумело пятно посадил... А на следущий день мы рассталися, злая
мама тебя увезла. Мне одна лишь утеха осталася и кусок
носового платка... Время шло, очень многие померли, испытал я по
родине грусть. И в дешевом гостиничном номере в настоящий
момент нахожусь... Но смотря на твои фотографии, я хочу тебя
снова иметь. Эти мысли меня затрахали не суметь, не суметь, не
суметь!!! И я плачу слезою короткою, я протезом стучу об
стол. Налей меня, Машенька, водкою! Я тебя напою молоком...

+ + +

И я в Аркадии родился, а жил в Содоме и Гоморре. Такой вот парадокс
сложился, но не печалюсь я нисколи. Совсем даже наоборот! Да
здравствуют Содом с Гоморрой! Где образ жизни свой веду я.
Пусть самых мерзких козней рой нам строят боги, негодуя. Не
страшно это, а наоборот: легко приму любую кару, любой
заслуженный упрек. Пусть землю я топтал задаром, пусть страшен
будет мой итог! - Все это так, но: унынию нет места в сердце -
одно веселие в душе. Почтенно задавал я перцу! И жизнь
текла как бламанже. А это, согласитесь, приятно. Оу йее!

Стоит урод у Божьих ворот, а душа-то, она томится. Душу ведь как
масло на бутерброд не намазать, не исхитриться. Душа-то ведь –
она не пряник, не куснешь ни с какого боку… Куда ж это
неверное сердце манит какое навек неизбывное что-то? Почто иногда
отрастают крылья, как у огромной летучей мыши, и кровь
сумашедствует без усилий, и ветер сумасбродной души рвет крышу.
Восторгом вселенским взорваться – и к Солнцу Икаром
победным… Чем выше случится забраться – тем глубже падения бездна. А
душа-то скорбит отчего-то,
она рыдает на эфемерной
гармошке, и мир посещают фальшивые ноты, и непонятно все это ни
крошки. Душа – ведь она не зонтик вам, ее не раскроешь, как ни
крути… Откуда на сердце большой килограмм такой бестолковой
суетной тоски? Откуда копыта и хвостик крючком? Замедленный
пульс, перегар изо рта? И бродишь пень пнем и дурак дураком,
и кажется этот расклад навсегда, весь этот расклад на
мгновение лишь. Ужасный, неясный, нелепый урод – всю мимолетную
вечность стучишь у Божьих раскрытых ворот.

Гимн современной российской молодежи, когда бы он был написан,
выглядел бы примерно так:

Нищие духом и брюхом,
Что нам до страданий Вертера!
Мы немы, слепы и глухи.
Это новая эра:
Души душу и делай тело!

Надпись на стене (из раннего)

Простите меня, братцы. Выбился я из сил. Зачал кряхтеть и шататься
весь мой невеселый мир. И нет мне теперь покоя, и нету пощады
мне… Простите, я вас беспокою, зачем-то пишу на стене.
Когда бы я знал что делать… Кошки скребут на душе. Ну что?
Перерезать вены? Хотеть умереть во сне? Чего надо мне? Не знаю.
Устал я. Наверно, устал. Чего я еще ожидаю? Здравствуй
девятый вал!

Программа-максимум.

Все:

брошу пить, курить, ругаться, стану спортом заниматься, поднимать
гантели, гири прямо в собственной квартире. Основательно, без
спешки делать легкие пробежки по улицам родного города. Вот
это будет здорово. И совсем будет приятно, если посещать еще
театры, разнообразные музеи, выставки и галереи. И даже
иногда мужской балет, дав сомненьям красный свет. Пойдет
малина, а не жизнь – крепким станет организм.

Все:

брошу пить, курить, ругаться, начну работой увлекаться, рубить
хорошую капусту. Тогда в желудке не будет пусто, тогда я в свое
удовольствие буду иметь любое продовольствие и каждый день
держать в виду мясо, яйца, колбасу, молоко и майонез и вино
«Лапарташез». Буду правильно питаться и культурно развиваться:
книги мудрые читать, на природе отдыхать. Пойдет малина, а
не жизнь – крепким станет организм.

Все.

Нет у меня слов, сдвинулась кукушка. Сегодня не видел снов, сижу и
чешу макушку. Книга лежит на столе и телевизор идет. Звезды
на потолке задом наоборот. Били часы подряд ровно двенадцать
раз. Нужен мне автомат – сегодня, теперь, сейчас. Пять
человек покрошу от нечего делать здесь. Я с головой не дружу –
это плохая весть. Выстрелить себе в рот – тоже приятный финал.
Но вот она – водка, вот! И я поднимаю стакан. Можно
стараться пить, пока еще время есть. И есть еще повод пить – это
хорошая весть. … опять задержался рассвет и вместо сегодня –
вчера. Ну что же, привет вам, привет, добрые доктора! …идти
никуда не хочу, упасть бы и долго лежать… Спокойно слюну
проглочу и на время закрою тетрадь… (на посту)

Что из того?

Я не Ромео, а ты не Джульета,
Но нам обоим нас**ть на это.
Какая любовь? Не надо смеяться!
Мы будем с тобою просто ***ться!!!
Какая гадость!

Откудова ты взялась здесь, кода тебя здесь быть не надо бы? И как не
сойти бы с ума мне из-за какой-то бабы. Откудова ты
появилась, блин? А было бы все так здорово. Но ты появилася, и я
влип, и влип, надо сказать по-черному. И делать тут мне больше
нечего, чего я вообще здесь делаю. Ты мне всю жизнь
покалечила, женщина моя непервая. Ты как транвай, переехала сердце
доселе спокойное. Ты мне без ножа перерезала вены и артерию
сонную. Да что же в тебе необычного? Все мне давно знакомое.
Купи-ка мне лучше пузырь «Столичной», женщина ты моя
неновая. Женщина ты моя некрасивая, надо бы гнать тебя палкою, да
только сил таких не имею я, твой обожатель жалкий.

Медленно, но верно темнело. Федор сидел без дела. И было вроде чем
заняться, но не хотелось напрягаться. Болела голова изрядно,
как следствие ученья и простуды. Желалось что-нибудь из ряда
вон выходящее. Любое чудо. Но чуда не было все эти дни -
являлись чудища одни в виде вполне знакомых лиц. И часто Федор
падал ниц при помощи судьбы колена и ползал не эстетично в
пыли, позора белые знамена пытаясь выкинуть. Усни мой
грустный городок. Везде присутствует порок в душе рождая неуют.
Ура, виват, бонзай, салют! Привет тебе, скупая злость! Зачем
меня ты позвала? Давно я здесь, незваный гость, такие вот
дела… А город спит как вечный жид. Хранится где-то ангидрид, в
ларьках еще осталась водка, в кармане же всего же сотка
лежит, стесняясь за себя…

Проснулся в восемь. Дождь идет. Вот так. Имелось все в коня. А вышла
рифма – идиот. (на посту. Из раннего.)

Песня про пьянство (гусарская баллада)

Ах, это было не во сне ли: карета, скачущая прочь. И грудки девичьи
вспотели, она – полковничая дочь. А рядом с ней
гусар-мушшына с красивым шрамом в пол-лица (дуэль тому была причина –
насквозь пронзил он подлеца). Да что насквозь! За свет-девушку
готов он черта заломать! У девы розовеют ушки, гусар их

лезет обнимать… А кони прут, земля качается, два сердца тайно
бьются в такт. Влюбленные сегодня обвенчаются, их ждет
священник… Как же так?!

Все это было не во сне ли? Проснулась дева наконец. А рядом с ней в
одной постели лежит заколотый подлец. Который день как он в
запое, он дурно пахнет, он не брит. Как рот откроет – матом
кроет, хороших слов не говорит. Да хоть один бы знак
вниманья! Ан нет – еще заедет в рожу, и все. Ничтожное созданье!
Ну, где же ты, гусар надежный?! Примчись в действительность из
сна, дерись за деву на дуэли, шепчи ей нежные слова…

Но нет тебя на самом деле.

Сколько бы не было денюжек,
Их не хватает никогда.
Столько красивых девушек,
А спать не хочет со мной ни одна.

Песня посвященная женам декабристов

…и помру я от рака желудка. Похоронят меня дурака. Но примерно на
третие сутки я воскресну под вой петуха. И для встречных людей
незаметный, через город, туман и метель, десять долгих
пройду километров и залезу к любимой в постель. Протяну к ней
холодные руки, ткнусь под мышку небритой щекой, со смешною
неловкостью трупа поцелую распухшей губой. А родимая вскрикнет
от страха и толкнет меня яростно в грудь… И тогда я пошлю ее
на **й и обратно пойду как-нибудь.

На вскрытие вен (из раннего)

Нет, я не гений, я другой, никем не узнанный подонок. Пишу
трясущейся рукой лик сатанинский на иконе. Мне очень страшно, я в
плену больного своего сознанья и повторяю как в бреду: о Боже,
дай мне основанья надеяться, что я живой, и ты, сомнительный
мой Боже, интересуешься моей судьбой, а значит – я не
безнадежен… Да, видно, только сатана – души моей руководитель.
Найдет дурная голова в аду веселую обитель. Что же. Отлично.
Ну и пусть… Да толком врать я не умею – мне очень страшно. Я
боюсь. И водку пить уже не смею.

Писал я когда-то стихи.
Теперь не пишу ни **я.
Теперь я е*у вам мозги.
Простите, простите меня…