Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Втерев оставшуюся от пяточки желтоватую гильзу в гладкий гранит Александрийского столпа, я вынул из сумки пакет кефира, открыл, сделал пару крупных глотков. Кайф. Глубоко вдохнув через нос, я задержал дыхание и медленно-медленно обвёл взглядом Дворцовую.

У рядка двухэтажных туристических автобусов тенькают на инструментах французские и бельгийские студенты, выпрашивая таким образом у соотечественников деньги на билет домой. У второго подъезда курят офицеры. Почему-то бородатые. Не моряки. Медики? Вертолётчики? Или только что из Чечни? К стайке передающих по кругу какую-то большую бутылку тинейджеров со скейтами подплыли двое хиппарей несущественного пола. Что-то грузят. Тины морщатся. Почему не посылают, интересно? О!..

От второго подъезда топает прямо в мою сторону ефрейтор. Девочка в классно сидящей форме и почти штампом на лице: "Простая русская девушка, но не Яна Ермолаева". Щёчки румяные, вся цетера. Очень подходящий экземпляр. Окликаю:

- Товарищ ефрейтор, стой-раз-два! Тебя как зовут?

- Ира, а что?

Классно. Сразу ответила. Классно.

- Ты мне нравишься. Целеустремлена или просто гуляешь?

Цветёт-улыбается. "Кошкам очень нравится нравиться. Ах эти-им ко-о-о-ошкам... так хочется хоте-е-еться..."

- Да я это... Я тут в командировку приехала, заказала пропуск, а мне в бюро сказали, чтоб часа через два зашла... Ну, я решила погулять пока, посмотреть... Такой город... Когда ещё выберусь...

- А сама-то откуда?

- Из Череповца.

Выпендрюсь.

- Не объект "С", часом?

Удивлённо смотрит на мои расшитые джинсы.

- А-а... Это...

- Что?

- Ну...

- Тебе в какое управление?

- В финансовое...

- Пойдём, проведу... Уезжаешь не сегодня? Встретимся вечером?

- Нет, не сегодня... Просто встретимся?

- Нет, блин... Сложно встретимся... Ну, хочешь, сходим куда-нибудь?.. Есть тут одна тусовка, там всякое собирается: поэты, музыканты, художники...

И в ожидании согласия я монументально приподнял правую бровь. Согласилась. Сказала, что никогда в таких местах не была, а платье возьмёт у тёти. Платье она у тёти возьмёт... Хм...

В Лиговском народном доме есть две офигительные скульптуры: Гамлет с портретом Льва Толстого на медальоне и голая женщина с двумя младенцами. Я, конечно, понимаю, что на медальоне, наверное, гамлетов папа, а женщина, наверное, Ева или Медея какая-нибудь, но мне нравится называть их именно так: Гамлет с портретом Толстого и голая с младенцами. Мраморная скульптура - это особенный тип ограниченного поверхностью пространства. Она такая офигительная, что на неё очень вкайф долго смотреть, разглядывая гладкую блестящую границу и мерцание внутренних тайных искр. Под безумный индастриэл лупящего в тридцать рук по кнопкам часов шахматного кружка вглядывание в чары мраморной прелести вообще захватывает мозг до оцепенения позвоночника. Ритм дыхания, протискивающегося сквозь напряженную грудную клетку, композиционно предвещает какой-нибудь взрыв.

- Ну, почему мы ушли? - канючит ефрейтор Ира, закутанная в смешное вечернее платье. - Там молодой человек как раз начал свою песню петь под гитару...

- Именно поэтому и ушли... Терпеть не могу каэспэшников. Блеянье это под тупое трынь-трынь...

- Ну, он же зато сам сочиняет...

- Нашла достоинство.

- И вечны-ый, ка-ак Владивосток... - донеслось из открывшейся на секунду двери. Скрипнуло. Хлопнуло. Вышла такая - в больших очках, с ухмылкой, ставшей уже чертой лица, длинные серые волосы, мини, ноги. Ноги классные. Как мрамор. Такие поначалу обычно хочется тотально облизывать.

- Вы тоже каэспэшников не переваривариваете?

- Козёл гнусавый, - отвечает она ухмылкой, - Такой вечер испортил.

Её ухмыку хочется трогать членом.

- У меня есть шестилетнее токайское и колбаса.

- С собой, что ли?

Показываю сумку, убедительно пошевеливая вибриссами.

Ира пятнеет и начинает буровить про "пойду к тёте, не буду мешать".

- Стой, - говорю, - ефрейтор. Настоящее токайское - это не водка и даже не "Тарибана". Когда ещё соберёшься попробовать? А ещё есть киндзмараули... А время детское... А Вас как?..

- Ира, - отвечает ухмыльчатая.

Оба-на... Фигня какая... тоже Ира... А и фигня...

Чтоб не ругаться с вахтёрами, вышли к забору ближайшей стройки.

Отхлёбывать из горлышек вкусные вина, предварительно продавив пробки внутрь бутылок ключом, и откусывать огромные куски колбасы прямо от огромной копчёной палки, и стоять при этом под забором тесно втроём, играть глазами, чувствовать, что всё теплеет... Правильный кайф не ловила только Ира-ефрейтор: она бы его и ловила в той же самой ситуации, если бы не вторая Ира. Долбаная лесная степная страна... Даже однодневные лёгкие приключения должны быть патриархальными/моногамными. Ефрейтор будто не вино отхлёбывала из бутылки, а проглатывала, один за одним, крупные деревянные кубики.

Но мы со второй Ирой всё-таки показали бы Ире-ефрейтору город глазами восхищенных до изумления гениталий, если бы не возникший из темноты с приветственными объятиями Альбан. Он всё обломал. Измождённый достатком и утонченной исключительностью Альбан, конечно, не мог послужить адекватной заменой покрывающейся смущенными пятнами хрустящей Ире-ефрейтору, которая, увидев около себя мужчину в цветастом сари и с висящими в обоих ушах большими звонкими серьгами, немедленно и окончательно ушла к тёте. Пришлось нам вернуться. Зато мы взяли с собой Альбана и заставили его играть нам на рояле Стравинского. Теперь покинул помещение каэспэшник, уведя за собой обветренных загорелых дев. Ну, и скатертью... Каждому свои развлеченья.