Литературная критика

Поэзия: модули и векторы

Шанс для поэзии (по-македонски)

В этот раз я собираюсь рассказать о путешествии в Македонию на
поэтический фестиваль «Стружские вечера поэзии», впрочем, по-македонски
вполне понятно звучит – «Струшки вечери на поезиjата».

Это в Македонии пароль уже 44 года. Наверное самый устойчивый
фестиваль в Европе, а может быть и в мире. Через него прошли три
тысячи авторов из сорока стран. Когда мир был расколот на два
лагеря, Струга стала поэтическим мостом. Награда фестиваля «Золотой
венец» присуждалась в том числе российским поэтам, в разные годы
ее получали Роберт Рождественский, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский,
Геннадий Айги...

В этом году венценосцем стал Вильям С.Мервин – 78-летний американский
поэт, приверженец строгого, выдержанного письма, веры в значимость
слова, блестящий стилист.

Вероятно, токи, идущие от фестиваля, столь мощные, что они пронизывают
собой все пространство страны. Это ощущалось мной на протяжении
всего недельного пребывания в Македонии.

А началось с аэропорта в Скопье, где, как я был предупрежден,
мне должны были выдать визу. Я подошел к окошку и приветливая
пограничница полистав паспорт, констатировала, что визы нет. Я
произнес волшебные слова: «Струшки вечери на поезиjата» – и хранительница
границы проводит меня очевидно к начальству, офицер просит подождать
в вестибюле, ожиданье длится не так долго, но при этом несколько
раз ко мне выходит то один то другой служитель границы и говорит,
что все будет в порядке, что визу сейчас наклеят, при этом следует
дружеское касание. Между тем, выходя в вестибюль, я чуть не спотыкаюсь
о котенка, который, потягиваясь, выныривает из-под скамьи. Это
явление сразу делает мир другой страны близко-домашним. В продолжение
утепления с улицы, прихрамывая, входит дежурный в гражданской
одежде, но с пистолетом на боку, полуспрашивает-полуотвечает о
стружских вечерах о том что меня ждут на улице. Я говорю по-русски,
он по-македонски, мы понимаем друг друга. Всего этого достаточно,
чтобы проникнуться происходящим как единым длящимся поэтическим
действом и духом страны.

На улице дожидаются еще двое участников вечеров. Я обратил на
них внимание в Будапештском аэропорту – высоченный мужчина, по
виду скандинав, и его смуглая спутница. Затем мы летели вместе
в самолете до Скопье – в составе всего семи человек.

И тут знакомимся – колумбийская поэтесса Анхела Гарсия и шведский
поэт Лассе Сёдерберг.

Забегая немного вперед: не знаю, то ли это было специально сделано,
то ли случайно получилось, но на фестивале было довольно много
участников, живущих не в своих странах, пишущих одновременно на
двух или более языках. Анхела, например, живет в Швеции, а ее
друг – швед, пишет и на испанском языке. Вьетнамский поэт Нгуен
Ши-трунг живет в Германии и пишет на вьетнамском и немецком, а
переводит еще с английского и французского, босниец Йосип Ости
живет в Словении и пишет на словенском, Едвард Люси-Смит родился
на Ямайке, живет в Англии, японец Ясухиро Яцумото жил в США, сейчас
живет в Германии, пишет на японском и английском, суданец Тарек
Елтаеб, родился в Египте, живет в Австрии, пишет на арабском и
немецком, немец Йохен Винтер живет в Париже, англичанин Питер
Во живет в Вене, тунисец Эди Бурауи живет в Канаде, наконец, поэт-лауреат
этого года американец Вильям С. Мервин живет на Гавайях... Между
тем, все названные авторы представляют страны происхождения...
На английском же сегодня пишут или переводят сами себя едва ли
ни все участники фестиваля. Ибо, как сказал Паоло Коэльо, «если
тебя нет на английском, тебя нет вообще». Милионнотиражному автору
на всех возможных языках можно верить! Но все-таки попытаемся
доказать обратное. И кажется удастся... но об этом пусть напишет
Агентство Синьхуа! Балканское отделение агентства чуть ни в полном
составе сопровождало нашего китайского коллегу Жао Лихонга.

Но пока еще продолжается первая ночь в Скопье. Нас привозят в
скромную гостиницу, чтобы только переночевать, выдают ключ и пульт
от телевизора, вхожу в небольшой номер, выглядываю в ночное небо,
на всякий случай пробую несколько программ, чуть было не застреваю
на спектакле македонского театра, из-за высокой эмоциональности
оного, но выключаю и бухаюсь в постель.

Утром после завтрака в вестибюле встреча с Вячеславом Куприяновым
и знакомство с Питером Во, с которым сразу же завязывается беседа
о фонетической поэзии и перформансе.

Далее в микроавтобусе катим в Стругу по горным дорогам, три часа,
это проезд через половину страны, на юг, к албанской границе.
Там знаменитое незамерзающее Охридское озеро, на берегу которого
два старинных города – Струга и Охрид, восходящие к античным временам,
получившие особый расцвет при Филиппе Втором Македонском в 4 веке
до нашей эры.

Итак, десантируемся в Струге, возле модернового (постройки 60-х
годов) отеля «Дрим». Входим, и мгновенно образуются перекрестки
встреч. Македонские поэты здороваются с Вячеславом Куприяновым
– он здесь свой, участвовал не раз в Стружских вечерах, здесь
его стихи печатались в журналах, несколько лет назад вышла книга
в переводах известных поэтов. В свою очередь, благодаря усилиям
и Вячеслава, македонская поэзия получила известность в России.
Не так давно в Москве вышла объемная антология македонской поэзии
с его предисловием. Некоторых поэтов я знаю по переводам на русский
с юности, а сейчас вижу Матея Матевски, Петара Бошковски, Гане
Тодоровски...

Здесь знакомлюсь с поэтом Владой Урошевичем и его женой Татьяной,
известной переводчицей русской прозы. Она перевела мой доклад
о Хлебникове. Чтения в честь 120 летия со дня рождения поэта будут
на следующий день.

Издали вижу приветственный взмах руки академика Милана Гюрчинова.
Мы познакомились с ним в прошлом году в Москве на дискуссии по
авангарду. Блестящий знаток русской классической литературы, он
поражает своей энергией в открытии все новых пластов русской литературы.
Только что Академия наук и искусств выпустила его книгу «Молодой
Чехов», где он очень по-своему, в неожиданном ракурсе представляет
македонскому читателю весьма нестандартную фигуру знаменитого
писателя, который был еще на пути к славе. И параллельно ученый
делает еще одну чрезвычайно важную работу – предисловие к первому
в Македонии книжному изданию Велимира Хлебникова.

Тут необходимо сделать отступление.

Все, что связано с Хлебниковым для меня имеет особое значение.
И последней точкой в решении ехать в Македонию было письмо директора
фестиваля Ефтима Клетникова, который писал, что одним из событий
в Струге будет вечер в честь 120-летия Велимира, где я должен
произнести доклад и озвучить стихи поэта.

Ефтим Клетников – известный поэт и переводчик. Он уже давно привлек
мое внимание и созвучием фамилии с Хлебниковым, и своими стихами,
и блестящими переводами целой библиотеки русской поэзии. О нём
мне в свое время говорил Геннадий Айги.

И вот сейчас я держу в руках том избранных произведений Хлебникова
в переводе Ефтима Клетникова «Sвезден jазик». Читаю знакомые строки
на близком языке и думаю, как был бы рад Велимир, мечтавший о
взаимной плавке славянских слов в единый язык. Недаром так велик
и постоянен был его интерес к Балканам, даже имя он взял себе
балканское.

Вечер в честь Хлебникова собрал полный зал, ведущие македонские
поэты, литераторы, журналисты пришли на встречу с его поэзией.
Прекрасная речь Милана Гюрчинова, чтение Митко Апостоловского
– замечательного актера, с которым мы мгновенно сдружились. Он
читал стихи Хлебникова в переводах Ефтима, а также мой доклад
в замечательном переводе Татьяны Урошевич.

Для меня все происходившеее до сих пор почти ирреально, если бы
не ральный том Хлебникова, если бы не книга поэта и эссеиста Славе
Георге Димоски «Стакан в море» большей частью посвященной русским
поэтам 20 века, в которой эссе о Хлебникове как о поэте-пророке.
Если бы не запись чтения стихов Велимира для Македонского радио,
которое сделал поэт журналистики Душко Христов.

Еще одним сюрпризом стала для меня возможность озвучить хлебниковское
имя в уникальном месте – каньоне Матка, который располагается
вблизи столицы страны. Там , в этом необыкновенном разрыве горного
массива, где располагается резиденция столичного мэра Трифуна
Костовски, были устроены чтения. Я попробовал во время чтения
направить звук на одну из скал разреза, затем на противоположную,
и услышал отзвук –ревербирирующее эхо. Имя Хлебниково какое-то
время осеняло собой небесно-земное пространство.

И наконец еще одно событие, без упоминания о котором теперь не
обойдется ни одна энциклопедическая справка об Академии Зауми
:-)

Мы пересекали на корабле Охридское озеро. В программе было написано,
что мы движемся к церкви святого Наума. Прошли около часа и вдруг
Душко Христов говорит: – А знаешь вон там слева по борту есть
церковь Святого Заума.

Я рассмеялся, думая, что он подшучивает надо мной. Мы же до этого
говорили с ним об Академии Зауми, об авангарде...

Но Душко совсем не шутит и его слова охотно подтверждает режиссер
и критик Тодор Кузманов.

Остаток пути в Святому Науму я провел в интересной беседе о Святом
Зауме, который, говорят, излечивал больных. Хотя возможно, что
здесь произошло наложение от Святого Наума, который, как известно
доподлинно, исцелял душевнобольных.

Вернувшись в гостиницу, я нашел на карте услышанное имя и в оставшееся
время в Струге и затем в Скопье делился со всеми поразительным
открытием – приобретением собственного святого для Академии Зауми
и еще одним доказательством органичности российского авангарда,
который придумывал непридуманное, явленное.

Правда, поэт и главный редактор литературного журнала «Наше писмо»
Богомил Гюзел подкорректировал мои восторги, пояснив, что слово
Заум в данном случае относится к памяти, к напоминанию. Однако
и в этом качестве Святой Заум нам необходим, поскольку мы постоянно
напоминаем о родстве с классическим авангардом. В конце концов
и в русском языке слово «заумь» означает не совсем то, что сообщали
этому понятию русские футуристы и особенно Хлебников!

Итак, Хлебников на македонском, Святой Заум. Мне было с чем возвращаться
из Македонии.

Но это далеко не все!

Кажется, я обещал рассказать о фестивале, о бытовании поэзии...
Но разве не об этом я и рассказываю?! Наверняка, у каждого участника
останется в памяти какой-либо особо близкий ему эпизод.

Конечно, более всего таких эпизодов было у венценосца Вильяма
Мервина, ибо большинство мероприятий носили характер чествований,
и он с честью это выдержал! Посадил в лауреатской аллее свое дерево,
ответил на вопросы журналистов на прессконференции, выступал с
ответными речами. Надо сказать, что совершенно блестяще представлял
лауреата на македонском и английском поэт, переводчик и профессор-англист,
президент Стружских вечеров Зоран Анчевский.

В этом году Стружские вечера совместно с ЮНЕСКО присудили премию
и самой молодой участнице – 20-летней колумбийке Андреa Коте.
Андреа тоже успешно выдержала чествование, покорив публику тонкой
нежной лирикой, напомнившей мне о другой замечательной поэтессе
из Латинской Америки – Габриэле Мистраль.

Фестиваль строился таким образом, что охватывал максимально –
публику, пространство и самих поэтов.

В основной программе я насчитал 43 автора, это число было поделено
на две группы для чтения в двух больших вечерах, каждый вечер
собирал примерно по две тысячи слушателей. Причем, первый вечер
проходил в большом зале «Дома поэзии» ( в Струге есть и такой
дом!), там стояли в проходах. А второй вечер – на мосту через
реку Дрим, там слушатели просто стояли на набережной по берегам
реки. Я читал как раз на мосту, что мне было в кайф, так как голос,
усиленный микрофоном, уносило быстрым течением Дрима вообще в
неведомые дали. В первом случае чтение сопровождалось впечатляющим
пением и игрой ансамбля аутентичной музыки, а во втором предварялась
зажигательными балканскими танцами.

Такое замечательное музыкальное обрамление пробудило во мне желание
несколько по-иному срежессировать собственно поэтические выступления,
но для этого представилась возможность в другом месте. В дискотечном
зале одного из отелей Струги была устроена ночь поэзии в режиме
нон-стоп, которая открылась выступлением образовавшейся на фестивале
группы экспериментальной поэзии «ДАстругистенДА» в составе: Питер
Во (Англия/Австрия), Филип Меерсман (Бельгия), Сергей Бирюков
(Россия/Германия), здесь было сольное и коллективное чтение, с
сопровождением видеоряда. Затем продемонстрировали свои опыты
молодые македонские поэты и присоединившиеся к ним Андреа Коте
и Ясухиро Яцумото. А ближе к раннему утру прекрасную поэтическую
форму продемонстрировало старшее поколение – французский поэт
Люк де Гюстин и наш Вячеслав Куприянов.

Несколько специальных программ были связаны с изданием поэтических
антологий и серий. Это замечательный вечер израильской поэзии
и музыки, связанный с выходом по-македонски антологии израильской
поэзии.

Израильские поэты Аги Мишол, Салман Масалха, Амир Ор, Ашер Райх,
Рони Сомек на специальном помосте над рекой, как будто в ковчеге,
произносили, пропевали стихи, все это слушалось-смотрелось в ночи
фантастически.

Интересный сборник стихов македонских поэтов, посвященных поэтике
«Silence between two words» был представлен авторами перед домом
выдающихся поэтов 19 века братьев Миладиновых. Все стихи 44-х
поэтов переведены на английски Зораном Анчевским. Вообще надо
сказать, что македонская поэзия активно проецируется в мир через
английский язык. И действия Зорана Анчевского здесь трудно переоценить.

Презентация серии молодежных книг проходила во дворе церкви Святого
Георгия. С участием ЮНЕСКО перед фестивалем прошел конкурс молодых
поэтов и вышли книги, которым возможно суждено войти в историю
литературы.

А церковь Святого Георгия уже в истории , в том числе русской
литературы: десять лет назад во время Сружских вечеров умер поэт
Владимир Бурич, которого отпевали именно в этой церкви. В этот
раз в церкви прошла традиционная панихида по Буричу.

Друг Бурича и исследователь его творчества профессор Чедо Цветановский
– душа всех инициатив, связанных с его именем.

С Чедо, в разговорах с ним и в знакомствах, которые он тут же
организовывал, я познавал в эти дни Македонию. Дней было в обрез,
но сказано было немало, а многое понималось и доходило без слов...

Не открою большого секрета, если скажу, что я чувствовал на себе
особое внимание со стороны македонцев просто как русский литератор.
Оставляя за скобками искренние комплименты в адрес нашей страны,
людей, литературы, выпишу несколько характерных замечаний, сделанных
самыми разными людьми.

Так несколько преподавателей славянских языков сетовали на то,
что российское радио, вещающее на зарубеж, не ведет передач
на македонском языке. Это плохо, считают мои эксперты, потому
что в Македонии русский язык не очень распространен, а симпатии
к России испытывают большинство и хотели бы знать больше. Тем
более, что сейчас довольно много македонцев едут работать в Россию.
Официант в ресторане сказал мне на прощанье: «Будешь в Сибири,
передай привет моему брату, он уже несколько лет там работает»...

Далее. – Непонятно, говорили мне, есть ли у России культурная
политика в отношении Македонии, по деятельности посольства этого
не видно, в Македонии нет Русского Дома, как, например, в Сербии.
Да, к нам приезжают на фестивали российские театры, мы по-прежнему
переводим русскую литературу, но свежие книги из России – редкость.
Многие страны, можно сказать, занимаются у нас культурной экспансией,
но Россия не в их числе.

Я отвечал, что непременно постараюсь написать об этом в российской
прессе, в надежде на то, что у нас есть какие-то люди, которые
отвечают то ли за имидж России за рубежом, то ли за культурную
политику... А есть ли в самом деле такие люди? Или надо непременно
писать господину Президенту Российской Федерации, чтобы он распорядился
создать действующий Русский Дом в Македонии (а я видел за границей
и бездействующие, т.е. дом есть, а средств для его деятельности
нет, либо он занимается непонятно чем, в отличие от подобных домов
других государств). Может быть все-таки России стоит обратиться
к опыту других стран и приглашать на дипломатическую работу поэтов?
Македонию в России, например, представлял в качестве посла известный
поэт Гане Тодоровский. И как многие оценивают, это пошло на пользу
обеим странам.

Несколько утешил министр культуры Македонии Благое Стефановский,
который, представляя по очереди группу поэтов Президенту страны
Бранко Црвенковскому, говорил в том числе о развитии культурных
отношений с Россией. Это было как раз накануне открытия Дней македонской
культуры в Москве.

Кстати, прием в загородной резиденции Президента (а также у Министра
культуры и глав нескольких городов) подчеркивал, какое значение
в стране придается поэзии и Стружским вечерам. Но это с одной
стороны. А с другой – Президенту (возможно ровеснику стружских
вечеров, написал я, а потом посмотрел биографию и увидел, что
действительно, он всего на год моложе) было явно интересно пообщаться
с поэтами, выкурить с ними сигарету. Было видно, что он готов
к встрече, что само поэтическое действо его занимает.

Под поэтическим действом я понимаю, как, полагаю, и устроители,
все то, что происходило – передвижения по стране, чтения в ожиданных
и неожиданных местах. Для меня чтение, произнесение стихов – один
из важнейших элементов собственно текста. Это понимание, я думаю,
есть у многих поэтов. Нгуен Ши-Трунг, который, на мой взгляд,
совершенно замечательно читает на вьетнамском, после моего чтения
спросил: «Как ты к этому пришел?». Я ему ответил шутя: «Постепенно».

Так на фестивале постепенно складывалось сообщество звучащих:
восточное чтение – японец Ясухиро Яцумото, китаец Жао Лихонг,
израильтянин Амир Ор, суданец, пишуший на арабском Тарек Елтаеб,
Нгуен Ши-трунг, азербайджанец Акиф Ахмадгиль, турок Атаол Бехрамоглу,
европейское смысловое (с разной степенью интенсивности) – датчанка
Пиа Тафдруп, чилиец Срхио Бадилья Кастильо, македонец Йордан Даниловски,
русский Вячеслав Куприянов, грек Харис Влавианос, немец Йохен
Винтер, француз Люк де Гюстин, американец Вильям Мервин, наконец
наша троица, работающая в той или иной степени близости к саунд-поэзии:
Питер Во, Филип Меерсман и автор этих строк.

Я думаю, что слушатели и сами поэты получили возможность воспринять
довольно широкий спектр языковых и арттрадиций, а также индивидуальных
поисков и обретений.

Поэты же, помимо выступлений и официальных и полуофициальных приемов,
имели возможность общения, правда, нередко уже за полночь, но
это привычное дело. И здесь были профессиональные разговоры о
поэтике, о переводах, о звучании стиха, здесь пелись песни разных
народов. Мне особенно запомнилось потрясающее пение Андреа Коте
и Серхио Кастильо. Были и славянские разговоры – с македонскими
поэтами, и русско-турецкие – с турецким поэтом Атаолом Бехрамоглу,
который оказался к тому же прекрасным знатоком русского языка,
профессором русской литературы в Стамбуле и переводчиком многих
классических и современных произведений на турецкий.

Завершился фестиваль в столичном городе Скопье. Бывший караван-сарай
здесь служит галереей и своеобразным летним концертным залом.
Здесь и прошли заключительные чтения. А потом было долгое прощание
и разлеты в разные стороны света. И каждый увозит с собой бутылку
вина, которое называется по названию стихотворения Константина
Миладинова «Т’га за jуг» (т.е «тоска по югу», по родине, собственно,
но по-русски еще можно интерпретировать как тягу к югу).

Улетали все в разное время. И в день отлета мы небольшой группой
еще решили хотя бы бегло посмотреть центр столицы, заказали такси
и совершенно уже не удивились, когда таксист оказался тоже поэтом!
В поэтической стране и не может быть иначе!!!

И я повторяю строки Константина Миладинова -

на наши места ja  да си идам,
да видам Охрид, Струга да видам...

Репортаж с фестиваля - автор Филип Меерсман, бельгийский поэт (30 Mb, wmv)