Поэзия

Тиха бруклинская ночь, 
У Хосе изо рта дымит член сигары, 
Голая негритянка Тереза в спальне, 
Я и Хосе добили бутылку 
Горькой русской водки и 
Бутылку сладкого ямайского рома, 
Занюхали кокаин из грязного доллара. 
Я чихнул и расплакался, что не могу 
Читать Дон-Кихота в оригинале, 
В переводе он 
Сражается с ветреными мельницами 
Абсолютно бессмысленно. 
Хосе пустил дымок кольцами и буркнул: 
«Ты мне нравишься. 
В прошлой жизни 
Ты был колумбийцем. 
Подарю тебе заказ. 
В непроходимых джунглях Перу 
Спрятано 30 тонн 
Чистейшего героина. 
Достань мне один АН-24, одну аннушку, 
И половина выручки твоя. 
До конца дней своих 
Путешествуй по миру 
И пиши свой бред кирилицей». 
Я с улыбкой замотал головой. 
«Один такой груз - и 
Тебе не придётся жить за счёт женщин!». 
Я засмеялся. 
«И ты сможешь построить самую 
Красивую в Нью-Йорке православную церковь!».
«Ха-ха-ха». 
« Самую большую синагогу!». 
«Ха-ха-ха-ха-ха..». 
«Ты сможешь купить 
Всех критиков и редакторов, 
И твои стихи будут на первой странице 
Нью-Йорк Таймс и Нового Мира». 
«Ха-ха-ха-хааааааааааааааааааааааааа». 
Хосе махнул рукой,напялил сомбреро 
И юркнул к себе в телевизор, 
В сентиментальный мексиканский сериал. 
Тут я перепугано заорал: 
«Я больше так не могу! 
Хосе! 
Вытащи меня из этого болота, но не так! 
Когда ты сказал про Аннушку, 
Я уже наделал в штаны! 
Не уходи!». 
Рванул за ним в вечную, как жизнь,
Латиноамериканскую мыльную оперу, 
Стукнулся головой об экран и упал. 
За окном расхохотались 
Свирепые лампочки Верезанского моста. 
Теряя сознание, 
Увидел, как обнажённая Тереза 
Приподняла кучерявую голову 
И громко заревела: 
«Ты когда нибудь 
Меня трахнешь? Трус!». 

Хосе в авиационном шлеме! 
Раскалываются мозги, видя, как 
Ты летишь на аннушке с товаром, 
Через киевский апрель 1986 года, 
И чернобыльская радиация 
Повышает стоимость героина 
Пропорционально зашкаленности дозиметра. 
Той проклятой весной 
Я приходил в вымершую школу, 
Где ты на испанском врал про русскую литературу, 
Выдавая растрелянного Лорку 
За спившегося Веничку Ерофеева. 
Хосе в белых футбольных трусах и маечке! 
Ты стоишь на краю штрафной, закрывая яйца, 
Но Марадона даёт пас Пеле, 
Пеле перекидывает мяч через голову, 
И летит голова журналиста Гонгадзе 
Прямо в ворота президента Кучмы. 
Вот ты в сомбреро и с Кораном под мышкой, 
Опять на кукурузнике срезаешь 
Всемирный Торговый Центр, 
И белый порошок разлетаются по всему Нью-Йорку. 
Хосе тореадор с красной тряпкой! 
Ты выходишь на бой быков, 
Но свирепый бык Путин 
Уже поднял на рога неуклюжего и близорукого 
Моего дальнего родственника Ходорковского. 
И вытекает из него кровь нефтью ЮКОСа. 
Хосе в камуфляже и с калашниковым 
В глубине венесуальских джунглей, 
Ты минируешь дорогу 
Рядом с бородатым ЧеГеварой 
И не менее бородатыми чеченцами, 
По которой через час 
Проедет президент Буш. 

Тут я пришёл в себя. 
«Тереза! Воды!». 
На ощупь в спальню, 
Спасёт горячим сексом необузданная африканка! 
«Тереза! Делай со мной, что хочешь! 
Кучерявая красавица! Мать Тереза с разбушевавшимся клитером!». 
Но трудно найти чёрную женщину 
В темной комнате, 
Особенно если она уже оделась и ушла, 
И если в голове бегают пауки безумия. 
«Мать твою Терезу! Вернись!». 
Конечно мои три сантиметра позорили белую расу, 
Мои три сантиметра, 
Чувства вины, упрёков и недомолвок, 
Мои три сантиметра 
Освенцима, Диснейлэнда и Брайтон Бича.