Комментарий |

«Русский американец» в Петербурге. (3)

 
***
 
Акционерное общество Брянских заводов (недалеко от станции Бежица) возникло в связи с началом строительства Риго-Орловской железной дороги, которая должна была соединить Прибалтику с центром России. Начавшееся строительство нуждалось во многих строительных материалах. В 1865 году подряд на шпалы удалось получить одному разбогатевшему мужику «из откупщиков», Петру Ионовичу Губонину, впоследствии одному из самых заметных «железнодорожных королей» России. Он, по воспоминаниям С. Ю. Витте, представлял собой толстопуза, простого русского мужика с большим здравым смыслом. Губонин, замечает далее Витте, «начал свою карьеру с мелкого откупщика, затем сделался подрядчиком, потом строителем железных дорог и стал железнодорожной звездой. Он производил на меня впечатление человека с большим здравым смыслом, но почти без всякого образования» 1. Однажды С. Ю. Витте встретил П. И. Губонина с другим промышленником из окружения С. И. Мамонтова — В. А. Кокоревым — в поезде «Москва — Петербург», где был поражен их способностью «дуть» шампанское совершенно особым образом — с «огурцовым квасом» и в неимоверных количествах1
Однако эти излишества не мешали П. И. Губонину быть твердым и расчетливым в делах. Обогатившись на поставках леса для строительства, он задумал построить в этих местах завод. 20 июня 1873 года было получено «Высочайшее разрешение» на учреждение Акционерного общества Брянского рельсопрокатного, железоделательного и механического завода. Учредителями общества были П. И. Губонин и его подрядчик В. Ф. Голубев, председателем правления Общества — князь В. Н. Тенишев. Уставной капитал равнялся 400000 рублей, было выпущено 4000 акций стоимостью 100 рублей каждая.
Строительство завода осуществлялось быстрыми темпами. Ровно через год были выпущены первые железные рельсы. Князь Тенишев внимательно следил за конъюнктурой и новациями в железнодорожном строительстве. Как только в железнодорожном деле стали применять стальные рельсы, на заводе появилось сталелитейное оборудование. Вячеслав Николаевич быстро вводил новые технологии, заменяя сталелитейные печи системы Сименс-Мартена новейшей бессемеровской технологией. За два года (1878–1880) объем производства стали увеличился в два раза и достиг 3 млн. пудов. Как председатель правления Брянских заводов князь определял стратегию технологического переоборудования производства и гибкую тактику организации правительственных заказов для сбыта продукции. Стальные рельсы Брянского производства использовались для железнодорожного строительства в центре России при создании Орловско-Витебской, Грязе-Царицынской, Курско-Харьковской, Орловско-Грязевской и Уральской веток. По выплавке стали в конце 70–80-х годов Брянский завод занимал второе место после Путиловского и выплавлял треть всей стали, производимой в России.
Завод был построен на слиянии сплавных рек Болвы и Десны и работал в 70-е годы исключительно на древесном топливе, которое добывалось в окрестных лесах и сплавлялось по рекам. Именно древесное топливо обеспечивало высокое качество выпускаемого металла. Однако вследствие истощения природных запасов вопрос о топливе не переставал тревожить правление Акционерного общества. Из трудного положения был найден оригинальный выход. Правление просило у правительства предоставить им в долгосрочную аренду казенные лесные дачи Акулицкой волости Брянского уезда, а взамен обещало бесплатно построить железную дорогу протяженностью 40 верст.
16 февраля 1879 года было «Высочайше утверждено» Положение Комитета министров об этой сделке, и завод приступил к постройке Жуковской ветви. Для более экономного использования лесных богатств в центре лесных участков была устроена лесопильня, которая снабжала завод пиловым и строительным материалом, а излишки продавала. В 1880 году на станции Жуковка был построен шпалопропиточный завод, который позволил акционерам продавать в комплексе все необходимое для железнодорожного строительства — и рельсы, и шпалы. В первое десятилетие завод постоянно расширял производственные мощности, закупал новейшее оборудование, переходил на новейшие технологии; дела велись очень строго, действовала отлаженная система отчетности. Интересно заметить, что по соседству с Брянцевским заводом находилась знаменитая «мальцевская империя», которая на первых норах являлась конкурентом тенишевскому детищу. Эти предприятия располагались в непосредственной близости друг от друга и представляли как бы две разные формы хозяйствования и предпринимательства в России в переходный период.
У С. И. Мальцева было около 70 заводов — вагоностроительный, рельсовый, стеклянный, механический и другие. И, кроме того, какая-то постоянная страсть — открывать новые предприятия. Однако при таком огромном и разнонаправленном деле было очень трудно сводить концы с концами, распределять финансы, заботиться об обновлении оборудования, о выгодном сбыте продукции, о современных кадрах. Поэтому заводы подчас приносили не прибыль, а убыток, и их хозяин был вынужден в своей «империи» вводить для расчета с рабочими «свои деньги», напечатанные на грубом картоне под видом квитанций на получение продуктов из его магазинов. Этих денег было выпущено огромное количество на сумму около 3 млн. руб. Общая сумма долга Мальцева государственной казне составляла около 12 млн. руб. Правительство было вынуждено погасить задолженность и национализировать все предприятия Мальцева.
В 1879 году видный русский экономист Ф. Г. Тернер (в составе комиссии, созданной при Министерстве путей сообщения для выяснения состояния железнодорожного дела в России) посетил Брянск и познакомился с деятельностью Мальцевских и Брянских заводов. В своих воспоминаниях он оставил следующие записи об этой поездке: «Мальцев был, несомненно, человек замечательный; нужна была большая энергия и техническое знание, чтобы создать и вести такое громадное фабричное дело. Но одного этого было недостаточно: нужно было — деловое знание, а его именно не оказывалось: все дело велось совершенно по-помещичьи... патриархально — и такое ведение дела не могло не отозваться на нем. Мальцев все более и более расширял свое производство, без всякого расчета, что, между прочим, должно было повести к расстройству всего дела. При таком громадном предприятии бухгалтерия находилась у него в совершенно эмбриональном состоянии. Когда я пожелал ознакомиться с его книгами, мне показали застенок в одном из фабричных помещений, в котором на конторке валялось несколько тетрадей с цифрами, расчеты с рабочими происходили чуть ли не на бирке. Результатом такого ведения дела оказалось под конец совершенное его расстройство, что и повело к передаче всего дела в казенное управление» 2.
Далее Ф. Г. Тернер описывал свое пребывание на Брянском сталелитейном заводе князя В. Н. Тенишева: «На Брянском заводе приготовлялась литая сталь по системе Бессемера, производство которой князь Тенишев, кажется, первый ввел у нас в России. Процесс приготовления литой стали представлял чрезвычайно живописное зрелище. Все внутреннее помещение завода находилось в каком-то полумраке, среди которого машинально двигались рабочие, освещаемые отраженным снегом от калильной печи. Но вот сталь расплавилась, ее спускают из горнила печи огненной струей в большие глиняные чаны, несколько рабочих захватывают их длинными рычагами, несут к форме и вливают в нее жидкую сталь. В этот момент происходит что-то необычайное, все помещение завода освещается внезапно ярким красным светом, и миллионы искр разлетаются по всем направлениям. Это такой фейерверк, с которым ничто не может сравниться. Это был какой-то ад, в котором среди красного пламени двигались и орудовали какие-то гномы» 3. Ф. Г. Тернер был настолько захвачен фантастическим зрелищем выплавки стали по новому, доселе невиданному в России способу, что больше ничего не отметил и не записал в своих документах, но сам факт сравнения расстроенного мальцевского дела с новейшей технологией, применяемой на Брянском заводе, говорил об успехах тенишевского предприятия. В первом случае можно было наблюдать докапиталистическую старину, патриархальное ведение дела, небольшие производства с примитивной отчетностью, с личной зависимостью прикрепленного к месту населения, связанного по рукам и ногам местной «валютой». В другом — технический переворот, быстрый рост чисто капиталистической, машинной индустрии, быстрый рост прибыли.
В связи со спадом промышленности в 1881 году, сокращением железнодорожного строительства спрос на рельсы резко упал, и Губонин с Тенишевым быстро начали перепрофилировать завод. Он начал выпускать мостовой прокат и броню. В. Н. Тенишев, пользуясь личными связями в министерских и аристократических кругах, добился заказа на частичную поставку брони для Черноморского флота. Другая часть брони для Черноморского флота была заказана в Англии. Заказ Брянским заводом был выполнен в установленный срок, а испытания готовой продукции доказали превосходство русской стали над английской. Завод завоевывал мировое признание.
Продукция завода появилась на Всероссийской выставке 1882 года. На ней, в частности, были представлены оригинальные экспонаты из производимого заводом металла. Многие посетители могли видеть котельный лист, па котором были выбиты через равные промежутки одинаковые отверстия. Этот лист был согнут под прямым углом через центры отверстий, но на нем не появилось ни одной трещины. Был также представлен бессемеровский рельс (длиною 28 сажень, весом около 105 пудов), скрученный, как жгут. Его поверхность также была чиста и не имела трещин. Среди экспонатов находились аккуратные металлические болванки весом около 165 пудов, демонстрирующие высокую точность и безукоризненное качество отливки. Успех Брянского завода превзошел все ожидания. Было постановлено: «За быстрые успехи как в бессемеровании, так и в производстве мартеновской стали и за расширение в короткое время производительности и средств завода до огромных размеров, в России еще небывалых, — разрешить изображать па изделиях завода государственный герб». С этого времени двуглавый орел стал украшать всю продукцию Брянского завода. Производство под Брянском продолжало расширяться. В 1881 году вступила в строй листопрокатная мастерская, где было размещено производство паровых котлов и различных металлоконструкций. Было освоено производство мостовых конструкций, изготовлены конструкции для мостов через Днепр у Екатеринослава (Днепропетровска), Амударью; металлоконструкции для Киевского вокзала в Москве, Варшавского вокзала в Петербурге. Для сбыта металла открылись агентства во многих городах: Москве, Орле, Харькове, Киеве, Николаеве, Севастополе. Деятельность завода «способствовала промышленному развитию Юга России, который, в отличие от Уральского района, был более прогрессивным.
За 10 лет существования завод стал одним из крупнейших в России. По данным современных исследователей промышленной революции в России, в 1884 году капитал увеличился в 10 раз, акционерам было выплачено до 2 млн. руб. в качестве дивидендов. Число рабочих на заводе выросло с 600 человек до 4 тысяч. Средняя норма эксплуатации за указанное десятилетие составляла 135%, достигнув в 1879 году наивысшего уровня — 262%. Огромные капиталонакопления позволили руководителям Брянского завода приступить к сооружению собственного металлургического завода близ Екатеринослава. В 1885 году началось строительство на правом берегу Днепра. Сначала предприниматели решили построить свой кирпичный завод, который бы обеспечивал огнеупорными материалами доменное производство. В 1887–1888 годах были возведены две мощные доменные печи. К работе на Александровском заводе были привлечены лучшие технические кадры: талантливый инженер-технолог А. М. Горяинов и вьщающийся доменщик М. И. Курако. В оснащении работы доменных печей использовались различные способы механизации, которые никогда до этого времени не применялись в России. Так, к примеру, загрузка шихты в доменные печи осуществлялась с помощью весьма совершенного гидравлического устройства, что позволило исключить на данном этапе ручной труд.
В начале 90-х годов на Александровском заводе вступили в строй еще три домны. Среднесуточное производство одной домны составляло около 3,5 тыс. пудов, что превосходило производство домен Урала в 25 раз. Большое внимание уделялось совершенствованию технологического процесса. В производство стали инженерами А. М. Горяиновым и Ю. М. Горяиновым был внедрен так называемый «скрап-рудный процесс», который способствовал значительному удешевлению производства стали. Существуют данные о том, что эту и другие технологии Брянского и Александровского заводов покупали фирмы Америки, Бельгии, Англии, Италии.
В то время, когда строился Александровский завод, основное брянское производство испытывало определенные трудности. Второе десятилетие этого предприятия было ознаменовано переходом из передельного профиля в механический. Производство быстро расширялось, и почти каждый год осваивался новый вид продукции, чутко улавливалась изменяющаяся конъюнктура рынка. Стоимость выпускаемых ежегодно товаров оставалась почти неизменной — на уровне около 6,5 млн. руб., однако ассортимент продукции постоянно менялся, обновлялся в зависимости от спроса и поступивших заказов.
В известном до революции издании «Акционерное дело в России» (Спб., 1897) приведены статистические данные об акционерных предприятиях того времени с 1885 по 1894 год. Из этих таблиц, составленных по каждому предприятию, можно узнать некоторые любопытные цифры. Так, стоимость Брянского завода составляла в 1885 году 2439298 руб., а в 1894 — уже 9748837 руб. Дивиденд на акцию в 1885 году составлял 15%, а в 1894 — 22,5%. (В качестве сравнения можно привести данные Путиловского завода, где дивиденд в 1894 году был всего лишь 6,5%). Интересно проанализировать кривую прибыли за это десятилетие: в 1885 году она составляла 405633 руб. Далее цифры прибыли становятся меньше — в связи с постройкой Александровского завода. Потом (с начала 90-х годов) снова начинают быстро расти и достигают к 1894 году — 1639225 руб. (Количество прибыли Путиловского завода в 1894 году исчислялось только 510776 руб.). В таблицах, составленных чиновниками министерства финансов, имелась графа «Вознаграждение правления», но, по какой-то странной случайности или определенному умыслу, она во многих случаях оставалась незаполненной. На страницах 166–167, посвященных Брянскому заводу, имеются данные с 1889 года; тогда вознаграждение правления исчислялось 53487 руб., в 1890–89 724 руб., 1891 — цифры отсутствуют, 1892 — 65333 руб., 1893 — 94720 руб., 1894 — 229491 руб. Интересно отметить, что выплата вознаграждения правлению осуществлялась все время примерно на уровне седьмой части от всей прибыли. Остальные деньга шли на выплату дивидендов по акциям, платежи по кредитам, но самая большая часть — на расширение и модернизацию производства.
В истории Брянского завода есть один любопытный эпизод, связанный с конкурентной борьбой за рынки сбыта продукции. В качестве конкурента выступало Акционерное общество Путиловских заводов, которое также специализировалось на выпуске рельсов и других изделий для железнодорожного строительства. В 1880 году Путилов умер, и завод медленно стал приходить в упадок. В связи с некоторым спадом железнодорожного строительства рельсы, выпускаемые Путиловским заводом, остались невостребованными. К весне 1883 года на заводе скопилось свыше 6 млн. пудов рельсов, долг государственной казне составлял около 16 млн. руб. Банк решил продать акции Путиловского завода в «хорошие руки», чтобы возродить былую славу завода. Правительство по давней, сложившейся традиции всегда поддерживало Путиловский завод субсидиями, заказами, рассматривая его в качестве резервной базы на случай войны, хотя он и не выпускал военной продукции. Акции завода при продаже также сопровождались государственными заказами. Единственным условием для покупателя было сохранение самостоятельности Путиловского завода как отдельного и неделимого предприятия. И покупатель, естественно, нашелся. Им оказался Брянский завод. Уплатив банку первый взнос в 800000 руб., правление оказалось полновластным хозяином завода-конкурента и стало диктовать ему свои условия; первым условием было ограничение выпуска аналогичной продукции. Так, сумма годового производства рельсов на Путиловском заводе не должна была превышать 300000 руб.
Через 2–3 года, когда в строй вступил Александровский завод и начал выпускать свой собственный, более дешевый металл, Путиловский завод как конкурент уже был не опасен. Брянцевский продал его акции по повышенной цене Н. Н. Анциферову, председателю Международного банка, управляющему имуществом графа Строганова, крупнейшего богача России. Держатели акций при продаже получили огромный куш. По сведениям советских историков Путиловского завода (Миттельман М., Глебов Б., Ульяновский А.), лично В. Н. Тенишев (по их определению «тщеславный аристократ с душою биржевого спекулянта») отхватил 190 тыс. руб.

 
(Продолжение следует)
 
 
1 Там же. С. 343–344.
2 Тернер Ф. Воспоминания жизни. СПб. 1911. С. 87. Т. 2.
3 Там же. С. 343–344.

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка