Искусство

• Начало.

Путешествие Русской Сакс-Мафии из Майна в Дунай. Франконские сепаратисты и саксонские анархисты

Нюрнберг-Лангвассер

Нюрнберг-Лангвассер — это отдаленный захолустный пригород Нюрнберга,
такой как бы малоэтажный спальный район. В Нюрнберге самая
высокая доля русскоязычного населения в Германии — около 10
процентов. Видимо сосредоточены они преимущественно в этом
самом Лангвассере. САКС-МАФИЯ играла в местном культурном
центре, в котором, несмотря на изнуряющую жару, было зачем-то
еще устроено часовое чтение из «Идиота» Достоевского на
немецком языке. Обитателям Лангвассера, пришедшим на мероприятие,
немецкий язык не настолько, видимо, знаком и не настолько
ими любим, чтобы в душном помещении при 30 с лишним градусах
жары слушать по-немецки, да еще почему-то Достоевского.
Осталась наиболее стойкая часть публики, которой был предложен
башкирский ансамбль песни и пляски (под фонограмму/минидиск),
а затем еще и САКС-МАФИЯ. Мне вся обстановка отчасти
напомнила гастроли спектакля «Москва-Петушки» с актерами Таганки
по Восточному побережью Североамериканских Соединенных
Штатов, а именно еврейские культурные центры в Нью-Джерси,
Коннектикуте, Филадельфии...

В Нюрнберге была организована экскурсия в Reichsparteitag
на экспозицию выставки Faszination und Gewalt (я
бы перевел «Очарование и Власть»). Я бывал уже там еще во
время приезда в Нюрнберг с «Гражданской Обороной», но
отправился еще раз на «место силы».

Reichsparteitag был восстановлен в 50-е годы. Насколько мне
известно, это — единственный музей в Германии, где нельзя купить
сувениры (а жаль!). Место, где Гитлер принимал парад,
показанный в «Triumph des Willens», и сейчас производит
сильное впечатление, несмотря на нарочитую замусоренность.

Живописно-романтический пруд, в котором отражаются имперские руины
незавершенного центра НСДАП отделяет Reichsparteitag от
парка, в котором изобильной рекой льется баварское пиво.

На обратном пути в автобусе позади нас рядом с одинокой
дамой-политологом средних лет, которая и в ресторане теплохода
предпочитала держаться поближе к САКС-МАФИИ, уселся писатель Асар
Эппель. Поинтересовавшись, чем она занимается, он довольно
громко продекламировал:

«Если дамы — кандидатки,
Или, скажем, доктора,
То зачем у них придатки,
и зачем бюстгальтера?»

и громко сам себе засмеялся. Потом, видимо, реагируя на выражение
лица дамы, добавил: «не подумайте, я не вас конкретно имел в
виду» и снова засмеялся.

А я подумал снова о Лени Рифеншталь. Захотелось вдруг найти ее фильм
и попробовать сделать живое озвучивание — как мы с Алексеем
Борисовым сопровождаем «Faust. Eine Deutsche Volksage»
Фридриха Мурнау. Экскурсовод,
видимо получившая заказ на экскурсию «Как обижали евреев в
Германии», стала рассказывать про какой-то универмаг, которым
владели братья-евреи и который при Гитлере их вынудили
продать. Подумалось — как будто в Нюрнберге не было своей
собственной истории?! Бедные-забитые германцы... Hochzeitsreise
Володи Сорокина во всей красе... Даже в Шпейере, где совершенно
потрясающий величественный собор, в котором короновались
императоры, вместо осмотра внутренностей собора экскурсовод
потащил смотреть какую-то еврейскую ритуальную купальню, над
которой, потратив почему-то немалые деньги, соорудили из
стекла и металла навес в стиле железнодорожных ограждений на
участке Ярославский вокзал — Мытищи.

Уже в Москве между мной и проживающим в Нюрнберге Кириллом
Левоненко, организовавшим в 2002 году большой концерт с участием
групп «АукцЫон» + Хвостенко, «Ленинград» и Гражданская Оборона»,
произошел такой разговор по ICQ. (Иногда текст корежился, и
Кирилл переходил на транслит.)

— Кирилл, я тут был недавно в Лангвассере с концертом. Кажется, твой
отец был в зале (— С. Л.).
— Как это?
Почему кажется? (— Кирилл)
— Мне сказал об этом
сопровождавший САКС-МАФИЮ вологодский бизнесмен. Мы укатили
из Лангвассера стремительно, чтобы успеть на отплывающий
культуртеплоход.
— langwasser eto klub v
Har'kove? a chto za bisnessman, on menja znaet?
—
В Нюрнберге такой район есть Langwasser
—
tak moj otez zhivet v Har'kove i ja ego ne videl mnogo let,
kak takoe mozhet byt'?
— Некто по имени
Борис, который сказал, что его сын организовал в прошлом году
приезд в Нюрнберг «Гражданской Обороны» и «АукцЫона». Я решил,
что это твой отец.
— voobzhe-to borisom
zovut moego deda.. a otez — Aleksandr. No eto ochen'
stranno
— zvali. on umer dva goda
nazad.
— ded v smysle.
— Это
было примерно 10 июня
— spasibo za
informaziju. Ochen' interessno.. ja popytajus' chto-to
uznat'.
— Действительно... я сам этого человека не видел.
Мне все это рассказал вологодский бизнесмен, который
путешествовал вместе с нами. Он про тебя раньше не слышал. Сказал,
что когда этот Борис увидел программку сакс-мафии с нашими
именами, то такую вещь сказал. Было очень жарко, как ты
помнишь, градусов 35 и его жене или в общем даме, которая с ним
была, стало нехорошо от духоты, и они ушли, не дожидаясь
окончания концерта. Этот Борис сказал, что в отличии от тебя он
не приглашает музыкантов в Германию, а наоборот, и что он
занимается джазом. Происходило все в gemeinschaft
Nuernberg-Langwasser.
— da, ja znau eto mesto. Zhalko,
chto ja pro konzert nichego ne znal, prishel-by
obyazatel'no. A s Borisom navernoe putaniza kakaja-to vyshla.
Hotelos'-by nadejatsja... takie «istorii» so mnoj proizhodyat s
kakoj-to pugajuzhej reguljarnostju

Где-то по пути на теплоходе в баре состоялся концерт трио им.
Рахманинова (фортепьяно, скрипка, виолончель).

Однажды я выступал в пансионате для старых большевиков под
Ленинградом (еще до перестройки). Те одухотворенные старички
возбудились и написали письмо о том, что приветствуют авангардную
музыку!

Современные немецкие пенсионеры и российские деятели
околопенсионного возраста во время исполнения Моцарта, Гайдна, Мендельсона
трио Рахманинова ничтоже сумняшеся заказывали в баре пиво,
коктейли...

От Нюрнберга теплоход пошел по каналу Майн-Дунай, почти волшебным
образом вырытому в холмах. Серия шлюзов в которых «Болеро» за
какие-то полчаса поднимался чуть ли не на сотню метров. В то
время, как лемуры роют ему могилу, гетевский Фауст,
зачарованный иллюзией участия в сооружении этого чуда техники
восклицает (в переводе Пастернака):

Болото тянется вдоль гор,
Губя работы наши вчуже.
Но, чтоб очистить весь простор,
Я воду отведу из лужи.
Мильоны я стяну сюда
На девственную землю нашу.
Я жизнь их не обезопашу,
Но благодатностью труда
И вольной волею украшу.
Стада и люди, нивы, села
Раскинутся на целине,
К которой дедов труд тяжелый
Подвел высокий вал извне.
Вот мысль, которой весь я предан,
Итог всего, что ум скопил.
Лишь тот, кем бой за жизнь изведан,
Жизнь и свободу заслужил.
Так именно, вседневно, ежегодно,
Трудясь, борясь, опасностью шутя,
Пускай живут муж, старец и дитя.
Народ свободный на земле свободной
Увидеть я б хотел в такие дни.
Тогда бы мог воскликнуть я: «Мгновенье!
О, как прекрасно ты, повремени!
Воплощены следы моих борений,
И не сотрутся никогда они».
И, это торжество предвосхищая,
Я высший миг сейчас переживаю.

Шлюз действительно напоминает по форме гигантскую могилу. Когда
теплоход входит в него, он оказывается в темноте — справа,
слева, спереди и с сзади серые каменные стены — где-то далеко
вверху маленький прямоугольничек неба. Шум воды, царапанье
бортов о стены шлюза и начинается движение вверх... И вот уже
совершенно сюрреалистическая картина — внизу, справа и слева,
холмы, какие-то леса, луга, проселочные дороги... Земля не
кажется ни возделанной, правда, ни вообще заселенной, все
безлюдно... Шлюзы идут один за другим...

Наконец у Регенсбурга темно-коричневые воды Майна и канала,
воспетого в «Фаусте» Гете, сменились голубоватой водой Дуная.
Регенсбургский экскурсовод оказался нашим бывшим соотечественником
и большим любителем истории. Он показал нам еще один
замечательный образчик новодела римских древностей для туристов.
Одна из «сохранившихся» римских башен сложена действительно
из римских камней, но камни эти лежат в произвольном порядке.
Римляне использовали крепления, для чего выбивали в камнях
определенные углубления. Так вот, ориентация этих углублений
доказывает, что камни заняли нынешнее положение в эпоху,
когда на такие подробности внимания не обращали. По сути вся
Германия — от Кёльна до Регенсбурга — строительная площадка
археологических древностей для туристов. Немцы любят старину
и старательно ее возводят.

В Регенсбурге Юрий Яремчук отправился на поиски джаз-клуба, в
котором ему предстояло выступать в октябре вместе с киевским
музыкантом Александром Нестеровым. Почему не разбомбили
Регенсбург? Все бомбы пришлись на Reichsparteitag в Нюрнберге? Вышел
перерасход и союзники оставили Регенсбург на произвол
судьбы? А может, просто горючего для бомбардировщиков пожалели?..

В последнюю ночь на теплоходе была устроена совместная вечеринка
пассажиров культур-теплохода, его команды и обслуги. Началось
все с чтения стихов, затем перешли к пению «Катюши», Олег из
«Сирина» тряхнул стариной — что-то выдал из кабацкого
репертуара. Команда была поистине интернациональной — капитан и
матросы изъяснялись между собой по-голландски, официантки из
Словакии по-венгерски, болгарин Энцо продемонстрировал знание
вообще всех придунайских языков, а со мной говорил
по-итальянски, Патрик О'Бёрн — чуть ли не всех западноевропейских, в
завершение подвыпившие члены Социал-Демократической Партии
Германии затянули «Bandiera Rossa». От выпитого теплоход
покачивало... Мне подумалось, что это коммунистическая песня,
«красная», а социал-демократы — считаются не красными, а
розовыми... Поющие розовые члены партии?

От песен перешли уже к танцам. Российские писатели танцевали
медленные танцы с певицами из православного хора «Сирин», а когда
один из САКС-Мафиози пригласил танцевать Каролу,
болгарин-полиглот Энцо запустил в секвенсор патетически-недвусмысленную
«YOU — ARE — MY — DESTINY!!!»

В Пассау культурная акция на теплоходе БОЛЕРО закончилась, и далее
путешествие Русской САКС-МАФИИ по Германии совершалось уже в
индивидуально-полуавтономном режиме. На берегу нас ожидал
наш администратор Кристоф Карстен, а теплоход, выгрузив
российско-немецкий форум, набрал туристов и пошел дальше вниз по
Дунаю — через всю Центральную и Восточную Европу. Интересно,
преодолеет ли он разбомбленные все той же американской и
британской авиацией, но уже совсем недавно, мосты через Дунай в
Югославии?

Из Пассау путь наш лежал в объезд Чехии — через Франконию в
Саксонию, точнее в Нойштадт в Дрездене. По пути мы остановились в
деревне Иммельдорф неподалеку от Ансбаха. В этом путешествии
по Франконии довелось увидеть не ту Германию, которую нам
пыталось представить BDWO или обербургомистры
городов-побратимов.

В Иммельдорфе у Карстена были знакомые. На стенах пивной, куда мы
заехали, оказались плакаты «АукцЫона», исколесившего всю
германскую глубинку и не забывшего своим вниманием даже эту
деревеньку. Иммельдорф готовился к историческому празднику: 130
лет добровольной пожарной дружины! По сему поводу был устроен
пивной фестиваль в гигантском шатре под открытым небом.
Какой-то местный молодой человек, которого я угостил «Гжелкой»,
договорился о нашем проходе на праздник по пониженному
тарифу. По пути он непонятно по какому поводу чуть не поджег
американскую машину, сопроводив это комментарием, что это
американские оккупационные войска — вертолетный полк ВВС США.
Вскоре мы уже наблюдали немецкий праздник во всей красе. В
шатре, вмещавшем несколько сот человек были установлены длинные
деревянные столы и скамьи, за которыми с огромными кружками
в руках восседали крестьянские семьи. На деревянной сцене
уже несколько часов грохотала местная рок-группа. Иногда
музыканты играли что-то местное, видимо старинные франконские
песни, и все обитатели шатра с кружками в руках подхватывали
их, покачиваясь. Справа у сцены я заметил группу молодых людей
с незнакомым мне знаменем, размахивавших им в стиле
футбольных фанатов. Кристоф пояснил, что это парни из Лихтенау, ну,
как бы... франконские «сепаратисты» что ли. Во время
исполнения одной из песен сепаратисты из Лихтенау
продемонстрировали какой-то видимо древний франконский ритуал, напомнивший
мне сцену пития горилки Яшкой-цыганом и бурнашами из фильма
«Неуловимые мстители». Неуловимые мстители из Лихтенау
поднимали за ножки тяжелые деревянные столы, на которых стояли
полные пивные кружки и выдували по литру, не касаясь кружек
руками, стараясь при этом сохранять арийскую осанку.

Карстен пояснил, что Франконию присоединил к Баварии Наполеон, но
после Венского конгресса она так и осталась в составе Баварии.
Все надежды франконцев затем были на Бисмарка. Потом — на
Веймарскую республику, потом на Гитлера, потом на
американцев. При объединении Германий франконцы опять надеялись, что
произойдет передел Федеральных земель... Все напрасно...

После нескольких литровых кружек франконского светлого я уже во всю
болтал по-немецки, может быть даже на франконском диалекте.
Последнее, что я помню в тот вечер — крестьянские дети
бегающие по столам между пустых кружек и спящих за ними
франконцев...

Утром беседовал с хозяйкой о ее «экологическом» бизнесе (Николай
Рубанов прилично говорит по-немецки, а Эдуард Сивков учил
немецкий в школе, так что меня было кому поправить в случае
чего). Особое впечатление на меня произвели вегетарианская еда
для кошек и собак, минеральная вода, разлитая в
бутылки в полнолуние и «чай силы»,
производимый из обычного зеленого чая и соответственной упаковки.

От минеральной воды, разлитой в полнолуние, нас отвлекло
величественное зрелище шествия франконцев.

Мерседесы оставляя у подножья холма, нескончаемым потоком шествовали
добровольные пожарные команды окрестных деревень и городов.

В начищенных до зеркального состояния стальных касках известного по
фильмам о войне образца, с хоругвями, венками, с гербами,
развернутыми знаменами, на тракторах, под марши духовых
оркестров, наряженных в средневековые костюмы нюрнбергских
мейстерзингеров, женщины с лентами в волосах, в длинных черных
бархатных юбках с передниками, с торжественными лицами,
неуклонной поступью вверх на гору шествовала ДРУГАЯ ГЕРМАНИЯ.
Вернее, та же самая, что и 65, и 90, и 1000 лет назад и наверное,
2000... С совершенно иной исторической перспективой, с
другой памятью, в фокусе которой совсем иные ценности.

Из Иммельдорфа Карстен повез нас проселочными дорогами (конечно же,
из соображений экономии — за автобан-то ведь надо платить!).
Вообще экономия по-германски, довольно причудливая вещь!
Это не вполне рациональное европейское желание сэкономить
вопреки результату можно пояснить на паре примеров. Ну, скажем,
Кристоф говорит, что хлеб в этом супермаркете мы покупать не
будем. Он знает по пути деревню, в которой выпекают хлеб
дешевле (и лучше). Мы сворачиваем, делаем крюк к этой деревне,
в которой он еще посещает какого-то церковного старосту, в
результате чего — о, шайссе — остается недостаточно времени,
чтобы успеть в Гамбург на концерт, и ему приходится гнать
на предельной скорости со сверхнормативным расходом бензина.
Один мой знакомый поэт рассказывал о своем швабском
администраторе, который не прислал ему приглашения по факсу, так как
в факсе было целых 2 (два!!!) листа, и тому пришлось лететь
в Германию через Брюссель, что в итоге опять же отразилось
на кошельке того же швабского администратора...

Так или иначе, но путь наш пролегал теперь в Дрезден через
чрезвычайно живописную малонаселенную местность, так называемую
саксонскую Швейцарию. Кристоф сообщил, что САКС-МАФИЯ выступит на
концерте в Нойштадте, анархистско-хиппическом пригороде
Дрездена, германском аналоге копенгагенской Христиании.

Собственно говоря, мне никогда не приходилось играть на территории
бывшей ГДР за пределами Восточного Берлина. Новый опыт
превзошел все ожидания. Как я понял, Нойштадт, вернее те несколько
кварталов, в которых проходил «фестиваль» — это что-то
вроде сквотоподобного района, по которому в вечерние часы
фланировали анархического вида восточно-германские бородатые и
лысоватые интеллектуалы с косичками в драных шортах и шлепанцах
на босу ногу, да девушки в стиле гранж в высоких солдатских
ботинках и легких летних муслиновых платьицах. Дети
развлекались на каких-то громко грохочущих железяках из чего-то
похожего на конструктор из старых молочных бидонов.
Пространство охранялось двумя тысячами германских полицейских, в
воздухе постоянно барражировали 2 вертолета — об этом мне взахлеб
восторженно поведал организатор нашего вступления на
перекрестке главных улиц «фестиваля», сам, как оказалось,
фри-джазовый саксофонист... Галерея, куда мы приехали, оказалась
вовсе не местом для выступления, а местом для ночлега — на полу.
Играли мы на Т-образном перекрестке, где был установлен
огромный горящий чурбан. Публика — анархисты, хиппи, маргиналы
всех мастей — сидела прямо на булыжниках (следует заметить,
что Нойштадт выглядит довольно архаично в сравнении с
современными европейскими городами, асфальт там не везде есть). В
воздухе стоял запах травы... Среди сидящих маргиналов
виртуозно ездили на одноколесных цирковых велосипедах
девочки-нимфетки с оранжевыми строительными касками в руках, в которые
они собирали добровольные пожертвования для РУССКОЙ
САКС-МАФИИ.

Примерно через час с небольшим появились полицейские, которые в
вежливой форме попросили нас прекратить играть, так как после
22.00 мы можем побеспокоить жителей соседних домов. Анархисты
возбудились и потребовали, чтобы мы играли, а с полицией
они, мол и так сами разберутся. Один из анархистов
продемонстрировал для убедительности, сбив с головы пожилого
полицейского фуражку. «Мы им покажем!!!». Седоватый полицейский с
вежливой неловкой улыбкой поднял с мостовой фуражку, одел, и
фуражку снова сшибли.

Появились какие-то девчонки с саксофонами, начался джем-сейшн,
участие в котором я решил постепенно спустить на тормозах...
САКС-МАФИЯ отправилась в турецкую едальню, в то время как
анархисты стали заготовлять материал для строительства баррикад.
Саксофонист из Галереи рассказывал, что анархисты планируют
столкновение с полицией. Около полуночи, проходя мимо того
самого перекрестка, я увидел вокруг тлеющего бревна лишь
несколько человек, один из них что-то наигрывал на гитаре,
остальные молча курили...