Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Операция была назначена на два часа ночи, но в половине второго все
уже были в сборе и теперь, не зажигая света, топтались в
закутке перед моей дверью, натыкаясь друг на друга и что-то
остроугольно-металлическое, чего днем здесь никогда не было. В
конце концов Петрович зажег карманный фонарь, и в его свете
было решено провести перекличку и проверку экипировки. Нас
оказалось восемь человек - мы с Петровичем, электрик Женя,
доцент Егор Данилович, художник Королевин, чей-то безымянный
зять и два милиционера, оба почему-то в шинелях и зимних
шапках. Кроме фонаря, в нашем распоряжении были: веревка,
украденная мною сегодня у хозяйки Анны Леопольдовны, большая белая
простыня художника Королевина, бутылка с уксусом электрика
Жени и губка Егора Даниловича. Два милиционера и зять не
принесли ничего.

Вскоре экономный Петрович пригрозил выключить фонарь, и так как
сидеть в темноте никому не хотелось, мы решили идти прямо
сейчас, не дожидаясь двух часов. Построившись тевтонской
“свиньей”, мы отправились в путь. Впереди, освещая дорогу, шел
Петрович, за ним - я, зять и электрик Женя. Замыкали строй доцент
Егор Данилович, художник Королевин и оба милиционера. Найдя
нужную комнату, мы расступились, пропуская вперед электрика
Женю, у которого был ключ. Дверь открылась бесшумно, и мы на
цыпочках вошли в комнату. Бог спал. У Него были золотистые
волосы и родинка на левой щеке. Вперед, разворачивая
простыню, вышел художник Королевин. Когда он приблизился к кровати
Бога, тот проснулся и посмотрел на нас. Глаза у Него были
карие, хотя я всегда считал, что они должны быть голубыми.
Королевин остановился и оглянулся на нас, ища поддержки. К нему
подошел зять и взялся за другой конец простыни. Они были
похожи на двух ловчих с сетью. Я оглянулся. Милиционеры стояли
по обе стороны двери, сжимая в руках меховые шапки. Когда я
снова посмотрел на Бога, Он уже стоял на кровати, и было
видно, что Он одет в смешную белую ночную рубашку. Королевин и
зять ждали, распялив простыню. “Слезай”, - ласково сказал
Богу Петрович. Бог прыгнул на подоконник и рванул на себя
раму. Она не поддавалась, и мы, опомнившись, навалились все
вместе и стащили Бога на пол. Королевин с зятем попытались
натянуть на Него простыню, но Он вырвался и побежал по коридору.

Мы побежали следом. Коридор изгибался, ветвился, и мы едва видели в
прыгающем круге света, куда сворачивает Бог. Длинная, до пят
ночная рубашка путалась у Него под ногами, и Богу
приходилось на бегу по-женски придерживать одной рукой подол. По пути
куда-то исчезли милиционеры, и скоро из преследователей
остались только мы с Королевиным, который потерял простыню и
теперь бежал, картинно работая руками и экономя дыхание. Вдруг
впереди открылась дверь, мы прибавили и ворвались вслед за
Богом в ярко освещенную комнату. Там, на расставленных вдоль
стен стульях, сидели наши - Петрович, электрик Женя, зять,
оба милиционера и пожилой доцент Егор Данилович. Когда вошел
Бог, милиционеры встали и, взяв Его за руки, выстрелили Ему
из пистолета в живот. У Него потекла кровь, и Он упал. Мы
немного постояли около Него, а потом Бог умер, и мы пошли по
домам.

Копаясь от творческого бессилия в своих небогатых архивах, нашел вот
такую штуку. Писалось очень много лет назад - может быть,
еще вообще до компьютера. Какой я все-таки был хороший и
талантливый.