Лаборатория слова

НА КАЧЕЛЯХ

И опять в полусвете ночном
Средь веревок, натянутых туго,
На доске этой шаткой вдвоем
Мы стоим и бросаем друг друга.

И чем ближе к вершине лесной,
Чем страшнее стоять и держаться,
Тем отрадней взлетать над землей
И одним к небесам приближаться.

Правда, это игра, и притом
Может выйти игра роковая,
Но и жизнью играть нам вдвоем –
Это счастье, моя дорогая!*¹

Качели! Наверное, каждый человек на земле переживал эти невероятные в детстве ощущения – взмывание в небеса, а затем падение вниз, незабываемое состояние полёта! Но почему это развлечение – качание на качелях – носит столь универсальный характер? Наверное, причин много, начиная с радости, пусть краткого, но полёта и заканчивая основаниями часто неявными, таинственными. Качели и качание − средство и форма досуга, наделённая в народной культуре магическими функциями оберега и воспроизведения. Движение качелей бессознательно подключает нас к глубинной памяти, напоминает о мамином убаюкивании во младенчестве.

Качание воспринималось как магический способ «подвигнуть» девушку или парня к супружеству. (В Болгарии, например, качели были обязательными для девушек, вступающих в возраст невест). Качание символизировало оплодотворение, а также чередование «подъёмов и падений в жизни».

У южных и восточных славян раскачивание на качелях относилось к магическим действиям. Люди качались, чтобы лён и конопля выросли высокими. Существовало верование, что обеспечить себе здоровье на весь предстоящий год можно, выбрав зеленое, крепкое и молодое дерево. Именно на нём и качались, полагая, что использование для этих целей сухого или старого дерева приведёт к болезням и неудачам.

 Но первоначальная магическая функция качелей,  игр и хороводов  была со временем утрачена,  и они  остались  лишь как  развлечение. Несмотря на это,  многие из перечисленных скрытых  мотивов нашли отражение в стихотворениях: А.А.Фета «На качелях» и Ф. К.Сологуба «Чёртовы качели».

«На качелях» было написано 26 марта 1890г. А. А. Фет с первой строфы стихотворения включает нас в некий заданный повторяющийся цикл: «И опять в полусвете ночном»… Полусвет – «недосвет», полумрак, тусклое освещение,  переходное пространство, в котором размыты границы земного и небесного, тёмного и светлого. «Полусвет ночной» связан с темнотой, хаосом, первозданностью. Уточнение пространства продолжается: «средь верёвок, натянутых туго». «Верёвки» по принципу подобия, как и  нитки, связаны с прядением, мойрами и мотивом судьбы.

Уильям Блейк. Геката и Мойры. 1795. Галерея Тейт. Лондон.

Слово «мойра» в переводе с греческого языка означает «доля», «часть»,  «участь», которую получает каждый человек при рождении. Некая магическая сила, божество изрекало свою волю, а также определяло  дальнейшую жизнь человека. Мойры воспринимались как рок («то, что изречено») и судьба («то, что суждено») и представляли собой тёмную невидимую силу.

Согласно Гомеру, мойрами, прядущими нить судьбы, были три сестры: Лахесис («дающая жребий» ещё до рождения человека), Клото

 («прядущая» нить человеческой жизни) и Атропос («неотвратимая», неуклонно приближающая будущее). Представлялись они в образе суровых старух: Лахесис с меркой или весами, Клото с веретеном в руке, Атропос с книгой жизни и ножницами − разрыв нити означал смерть.

Богиня Лахесис отвечала за прошлое, назначая жребий ещё до рождения человека, а затем следя за его исполнением. Не глядя, эта мойра сплетала нити судеб разных людей между собой. Лахесис как бы разматывала и пропускала сквозь жизненные невзгоды, превратности судьбы и всю жизнь смертного человека ту нить, которую для каждого пряла Клото. Клото была мойрой настоящего. Она пряла нить судьбы, на которую нанизывались события настоящего времени в жизни человека из всего, что попадало ей в руки. Атропос – мойра будущего. Это она перерезала ножницами нить человеческой жизни, обрывая её. Мойры − богини закономерности и порядка.*²  

Описание «средь верёвок, натянутых туго», создаёт ощущение множественности нитей судьбы. Они натянуты туго, что отражает зависимость верёвок от некой силы(сил), держащей всё под контролем. Что это за силы, мы попытались отчасти разобраться.

«На доске этой шаткой вдвоём», на этом сжатом, узком пространстве вынуждены пребывать двое, находясь на качелях. Возникает мотив ограниченности и изначальной «заданности» пространства, в котором пребывают герои, не способные уменьшить или увеличить эту доску. Так входит в текст А. Фета и сам мотив судьбы, предопределённости человеческой жизни. Кроме того, эпитет «шаткая» подчёркивает неустойчивость даже этого ограниченного не людьми пространства. «Шаткий» − неустойчивый, ненадёжный, непрочный. Этимологически слово произошло от  глаголов «шататься, блуждать». Неопределённость человеческой судьбы, её непредсказуемость усилена ещё и неустойчивостью самой доски. Перед нами двойное качание − колебание самих качелей и ещё их доски. Находясь в  таком ненадёжном положении, «мы стоим и бросаем друг друга». Стоим и бросаем − контекстные антонимы. Качели оказываются пространством, позволяющим совместить крайние, противоположные действия. «Раскачивание в рамках оппозиции динамики – статики...создаёт среду для внутреннего преобразования личности»*³. Стоит подробнее рассмотреть, как данная оппозиция влияет на героев стихотворения.

Обратимся к глаголу «стоять» («мы стоим и бросаем друг друга»). Думается, его употребление А. Фетом не случайно. «Стоять» принадлежит к тому кругу ключевых глаголов, которые некогда составляли языковой и понятийный каркас как космологических, так и антропологических текстов… Сильный смысл этого глагола и  самого действия стояния связан с ритуалом «делания», перворитуалом… Самодостаточность человека, который стоит, в его «самостоянии». Оно, по Пушкину, − «залог величия его»… Такое стояние оказывается со-стоянием, соприсутствием чему-то высшему вне себя или в самом себе. Это стояние – переживание подъёма жизненной силы, как бы подготавливающего прорыв в сферу бытия. «Стоять» может значить не только «занимать определённое место», но и «жить» (сравни «на том стоим»). Тогда само стояние – особая разновидность жизни, при которой физическая неподвижность стоящего как бы восполняется высшей подвижностью духа, его восприимчивостью, отзывчивостью».*⁴. Ещё одно значение стояния – «результат вставания, та высшая, предельная точка физического движения снизу вверх, каковым является поднятие… Самостояние как осуществление  собственных возможностей во всей их полноте… Другой аспект ведущей идеи глагола «стоять» раскрывается во внутреннем контексте его: «встать»– «стоять»– «стать»– «ставить»… Нельзя стать, то есть приобрести некий новый и более важный статус, без того, чтобы не стоять; нельзя ставить (полагать) без того, чтобы не стать, ибо» это по-ставление, «которое и составляет сам творческий акт, его смысл, и предполагает Творца, демиурга. Пред-стояние и становление (стать) как раз и соотносят человека с божественным Творцом и приближают его, насколько это возможно, к Творцу, которому человек подражает». «Самостояние человека – та готовность к изменению, без которого невозможно становление, без которого нельзя стать и, следовательно, быть. Но такое стояние образует непременную стадию становления, в которой могут соединяться усилия человека и высшей силы».*⁴. Таким образом, герои, стоящие на качелях, переживают духовный подъём, прорываясь в высшие сферы бытия и раскрывая в себе дотоле неизвестные творческие силы. Катающиеся на качелях вступают во взаимодействие с высшими силами и отчасти сами приобретают их возможности.

Метафора «мы стоим и бросаем друг друга» подчёркивает взаимодействие между героями. «Бросать» в тексте имеет несколько значений – выпустив, заставлять лететь по воздуху и падать; а также покидать, оставлять, прекращать любовную связь.*⁵ Катание на качелях – смена пассивности (стоим) на активность(бросаем) и наоборот. Качели оказываются моделью мира, который «держится и живёт сочетанием покоя (стояния) и динамики (движения)».*³

Что следует за бросанием героями  друг друга? Об этом повествует вторая строфа. Эпитет, выделенный ещё и инверсией, привносит в текст символику леса: «и чем ближе к вершине лесной». «Лесной, лес» связаны с мотивом блуждания, опасности, потери ориентиров. Этот же мотив звучит в первой строфе стихотворения и подчёркивается эпитетом «шаткая» и «ночным полусветом». Качели дают возможность героям, находящимся в состоянии блуждания, потери ориентиров, подняться над лесным пространством «ближе к вершине». Это пространство вызывает страх в героях, оно чуждо им: «И чем ближе к вершине лесной… чем страшнее стоять и держаться». Сравнительные степени наречий соотнесены между собой. Небо – прибежище богов, простые смертные чувствуют себя в нём крайне неуютно. Подъём в небеса связан с использованием инфинитивов «стоять и держаться», звучащих  как наказ. Герои должны пройти сквозь испытания. Соотнесение предложений «чем ближе», «чем страшнее», «тем отрадней», требует пояснений. «Страшнее стоять и держаться» (опыт земной жизни) – «отрадней взлетать над землёй и одним к небесам приближаться» (опыт полёта, небесного). Качели – место, где сходится земное и небесное. О важности глагола «стоять» мы говорили выше. Обратимся ко второму инфинитиву «держаться». Этот  глагол также является многозначным. Держаться – 1. Сохранять какое-нибудь положение, ухватившись, уцепившись за что-нибудь. 2. Находиться, стоять в каком-то положении. (Держится прямо). 3. Сохраняться, быть в силе. 4. Отстаивать своё положение, не сдаваться. 5.Сдерживать себя, крепиться. *⁵ Все эти значения помогают поэту передать не только  физические действия катающихся, но и их внутреннюю духовную работу.

Отраду героям даёт ощущение полёта: «взлетать над землёй», нарушая её законы, поднимаясь над ними. «Одним к небесам приближаться» − подчёркивается мотив избранничества двоих, находящихся на качелях. Описание «над землёй», «к небесам» обнаруживает способность обоих героев жить иным, небесным. Пусть и кратковременно. Вспомним лирического героя из другого стихотворения А. А. Фета «Ласточки»: «Не так ли я, сосуд скудельный, дерзаю на запретный путь, стихии чуждой, запредельной стремясь хоть каплю зачерпнуть» *¹. Думается, это стремление дерзать вступить «на запретный путь» − характерная черта творческой индивидуальности вообще и лирических  героев  многих стихотворений А. Фета. Приближение к небесам возможно только для этих двоих, что подчёркивает слово «одним». Вероятно, каждый по отдельности этого полёта в небеса достичь не сможет! Вновь возникает мотив судьбы и предопределённости. Он же звучит и в стихотворении А. Фета «Alter ego»: «И я знаю, взглянувши на звёзды порой, Что взирали на них мы как боги с тобой».*¹ Только предназначенные судьбой друг другу влюбленные ощущают себя богами и соотносимы в этот момент с космическими объектами – звёздами. Влюбленные «одни», словно их только двое в этом мире. Они, как Адам и Ева, пребывают в первозданном небесном (райском) пространстве. Предопределенными, по А.Фету,  оказываются не только время, пространство, срок пребывания на качелях судьбы, но и те двое, предназначенные друг другу и поэтому способные взлететь в небеса.

 «Чем страшнее стоять и держаться», преодолевая тяготы земной жизни, «тем отрадней взлетать…и одним к небесам приближаться». Соотнесение инфинитивов позволяет выйти на некую закономерность. Взлёт и приближение к небесам оплачено стоическими усилиями героев в земной реальности.

Третья строфа «снижает» происходящее, возвращая нас на грешную землю: «Правда, это игра…». «Изначально игры, являясь коллективным ритуалом, носили священный характер и означали победу добра над злом. Многие из них имитировали космогонию и имели целью способствовать укреплению связей со Вселенной. В Индии, например, качели являлись символом вращательного движения Космоса, в лоне которого рождаются и исчезают все живые существа».*⁶ Одновременно в тексте А. Фета слово «игра» подключает мотив имитации жизни, который тут же преодолевается: «может выйти игра роковая». Эпитет «роковая» выделен ещё и инверсией и фиксирует вмешательство судьбы и высших сил. А раз вмешались высшие силы, не обязательно светлые, скорее даже наоборот, то человек не способен предугадать исход происходящего: «Может выйти игра роковая». В ней участвуют, с одной стороны, «одни» герои – влюбленные, предназначенные друг другу самой Судьбой.  С другой − некие силы, играющие с ними, ими и через них. Это сложное взаимодействие происходит  на качелях «средь верёвок, натянутых туго». С одной стороны, влюблённые пребывают в одном общем неустойчивом пространстве, ограниченном и предопределённом не ими: «шаткая доска». С другой, несмотря на единство, − «одним», они бросают друг друга.  Всё это вместе усложняет понимание того, что «может выйти» из происходящего. Жизнь – игра, игра роковая. Отношение к жизни как к игре, вероятно, оправданно. Ведь ты только участник, наряду с другими, от тебя зависит не так много. «Но и жизнью играть нам вдвоём – это счастье, моя дорогая!» Метафора «играть жизнью» требует более внимательного рассмотрения. Инфинитив «играть» многозначен. Играть – 1. Развлекаться, забавляться; 2.Уметь играть во что-то или на чём-то; 3.Обращаться с чем-то легкомысленно. *⁵ Лирический герой понимает правила жизненной игры. Он удовлетворён тем, что связан именно с этим партнёром – «моя дорогая». Жить («играть нам вдвоём») – это счастье. Герою повезло, и он благодарен, ведь девушка, избранная судьбой, совпала с его выбором. На качелях оказалась та, которая пришлась ему по душе. Мотив игры подчёркивает не только зависимость от партнёров, но и кратковременность процесса. Пока игра длится, герой счастлив. Как долго продлится счастье, он не знает, осознавая свою зависимость от Судьбы. Он живёт в этом «полусвете ночном»− переходном пространстве  между Небом и Землёй − здесь и сейчас и не думает о будущем. Герой принимает свою Судьбу. Счастье не продлится долго. В письме к Я. П. Полонскому от 30 декабря 1890 года А. А. Фет напишет: "Сорок лет тому назад я качался на качелях с девушкой, стоя на доске, и платье ее трещало от ветра, а через сорок лет она попала в стихотворение…" *⁷. Память о Марии Лазич, трагически ушедшей в молодом возрасте из жизни, не оставляет поэта и через сорок лет. А.Фет считал эту девушку своей «второй половиной». Чувство вины перед тенью Марии Лазич  угнетало поэта всю оставшуюся жизнь. Вероятно, и стихотворение «На качелях» – отзвук  тех всполохов чувств, которые нашли своё отражение во многих любовных стихотворениях, навеянных отношениями с Марией и воспоминаниями о ней.*⁸

Афанасий Фет и Мария Лазич.

(Окончание следует)