Комментарий |

Вечные вопросы философии

 

Where did we come from? 
Why are we here? 
Where do we go when we die? 
What lies beyond 
And what lay before? 
Is anything certain in life?
          Dream Theater 

 

Если крепко задуматься об основном со-бытии жизни каждого из нас, то мы придем к заключению, что это – существование индивидуального Я и существование Мира. Есть только эта связка Я-Мир, больше нет ничего.

У нас обязательно есть какие-то представления о мире, представления о себе, и всю жизнь мы только тем и занимаемся, что пытаемся утрясти эти представления, примирить их между собой. Если кому-то это удается, то считается, что этот человек живет «в гармонии с собой и миром». Все наши ощущения, чувства и мысли полностью укладываются в эти рамки между Я и Миром, отсюда проистекает любая наука. Здесь лежит и начало философии.

Если исходить из объекта изучения, то можно легко вывести основные разделы философии. Я может задать Миру несколько фундаментальных вопросов: «Что ты есть?», «Как мне тебя познать?», «Как я должен при этом мыслить?», «На какие ценности я должен при этом полагаться?». При попытках ответа на эти вопросы мы получаем соответственно онтологию – теорию сущего, гносеологию – теорию познания, логику – теорию мышления и аксиологию – теорию ценностей. Так мы приходим к систематической философии, изучая которую можно высохнуть со скуки, поскольку человека она рассматривает только как один из моментов бытия в онтологии, в остальном отсылая нас к антропологии и анатомии.

Но, ведь, можно мыслить иначе, начав с другого конца, начав с вопроса «Что есть Я?». Из Я можно напрямую вывести «вечные» философские вопросы. Для этого я предлагаю выйти на улицу.

Есть что-то вроде игры или теста на философичность. Нужно всего лишь встать где-то в людном месте и представить, что тебя нет. Не только подумать об этом («меня нет» – мысль очень простая, слишком короткая, чтобы как-то задеть нас в обыденном состоянии), а именно представить – в цвете, объеме и со стереозвуком. На самом деле это сделать очень непросто. Для начала стоит попробовать представить себя стоящим на тротуаре по ту сторону дороги – здесь могут помочь зеркальные витрины. Затем можно попытаться подумать о том, что ты остался дома, и на этой улице тебя нет. Так путем последовательного вычеркивания себя можно дойти до полного самоуничтожения. Таким образом моделируется собственная смерть (примерно так же, если вы помните, развлекался князь Андрей у Толстого). Надо сказать, что образы в голове в этот момент возникают самые жизнеутверждающие. Кто-то едет в Лазаревское и закупает домашнее вино декалитрами. Кто-то влез на крышу и поет песни. Кто-то продолжает коллекционировать бабочек, кто-то в библиотеке извлек из книги рубль старого образца, кого-то только что отшили, а кто-то варит кофе. Только тебя нет.

Конечно, наивно полагать, что такие видения посетят вас в этот момент в первый раз. Главное – чтобы в этот раз вас сильнее ранило. Если вы ни грамма не философ, то тогда эту игру можно рассматривать как фокусировку решимости: есть большая вероятность, что именно в этот день вы признаетесь в любви, или хотя бы уволитесь с осточертевшей работы.

Если же в вас есть философское начало, то вы будете пытаться разрешить базовую проблему – проблему конечности нашего бытия. Этот вопрос выливается в построение такой картины мира, в которой смертность как-то компенсируется. Готовых рецептов здесь достаточно – множество религий и самых разных философских систем.

Но специфика нашего времени состоит в том, что думающему человеку трудно принять какое-либо готовое решение – от христианства с его классическим догматом о бессмертии души до новейшей эзотерики с учениями о вхождении личности к некую космическую матрицу при условии достаточного духовного развития. Если вы философ, то построите свой универсум. Остальные люди после размышлений на эту тему, как правило, приходят к выводу, что «если бы на этом все кончалось, то это было бы слишком глупо». В любом случае, даже если человек не претендует на постижение смысла всего мироздания, то его обязательно тревожит смысл его собственной жизни, в равной со всеми мере ограниченной смертью. Итак, «самая классическая» из вечных проблем – проблема смысла жизни. (Правда, филологи при этом словосочетании начинают беситься и доказывать, что смысл может быть только у текста. В строгом смысле слова они правы. Тогда уместно говорить о цели жизни, а не о ее смысле. По сути, разницы никакой, только пафоса меньше).

Поскольку вопрос о смысле жизни возникает из проблемы ее ограниченности, то ответ на этот вопрос обязательно скрывает в себе тематику бессмертия. Для нас оно достижимо только в памяти. Поэтому общая идея в этом вопросе для большинства людей состоит в том, чтобы «оцарапать земную кору» на века. «Личная» память каждого отдельного человека ограничена, но, на счастье, у человечества есть небиологическая память – культура. Ничто индивидуальное, уникальное в своей новизне не может исчезнуть – оно автоматически включается в культуру. Причем в корне ошибочно мнение, что туда можно «попасть» исключительно с помощью книг, музыки или чего-то подобного. Скажем, Дон Жуан вошел в культуру всей своей жизнью.

Понятно, что, если формально смысл жизни у всех один – остаться в культурной памяти, то содержательно он может быть разным. Две трети человечества скажут вам, что, если их жизнь полна любовью, то она имеет смысл. Таким образом из вопроса о смысле жизни возникает вопрос о смысле любви. Опять же, в русской философии активно развивается идея, что только нашедший истинную любовь человек может достичь бессмертия (в истоке этой мысли лежит миф об андрогинах – «целых» людях, которых разгневанный бог разделил на части – мужчин и женщин, обреченных на поиск своей единственной недостающей половины).

Задумавшись о любви (влюбленным это делать не рекомендуется!), человек приходит к мысли, что объективно ее действительно можно свести к сексуальному влечению, все же остальное, субъективное – великое, но у каждого свое, неповторимое и единственное, из-за чего стоит резать вены – есть мифотворчество и ибогенация (создание образа). Любовь есть самый умопомрачительный пример настоящего творчества. Отсюда возникает еще один вечный вопрос – смысл творчества. Страдая от творческих мук человек, однако, скоро понимает, что культура – не только спасение индивидуального, но и его проклятие. В голове художника есть замысел о Новом Мире, альтернативном нашему, но создать этот мир в его реальности он не в состоянии, и страдания творца оборачиваются не новым бытием, а страницами книг, холстами и мелодиями.

Любовь и творчество, происходящие из осознания нашей смертности, можно назвать молодостью и зрелостью человека. Есть и старость, которая смертью же и заканчивается. Предположим, жизнь удалась – Любовь обретена, Роман написан. На закате своей жизни человек может дистанцироваться от всего сделанного, посмотреть на все это со стороны. Любящий и творящий во многом слеп, недаром эти порывы описывают словом «страсть». В старости возникает возможность задать себе вопрос, почему же ты занимался именно этим, а не чем-то другим. Здесь мы имеем дело с финальным в жизни Я вопросом – вопросом о том, какая ценность была главной в твоей жизни.

Совершенно справедливо говорят, что именно в старости человек серьезно думает о Боге. Бог в данном случае выступает как вершина личной иерархии ценностей; он существует и для атеиста, для которого «Бог« – старое доброе слово для обозначения этой главной ценности, которой подчинены все остальные. И на этом пути формально есть готовые ответы: Добро, Красота, Истина. Если ты любил, значит, тебя мучил вопрос, что такое Добро. Если ты настоящий художник, то думал о том, что такое Красота. Нам, философам, полагается искать Истину.

Последние публикации: 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка