Топос-Блог

Ограбление с убийством. Детективная история

Николай Корсаков (20/01/2022)

В этом рассказе я, наконец-то, смогу рассказать читателю о высоко профессиональной работе настоящих сыскарей. Никак не могли мажоры, бездельники и бездари попасть в славный коллектив следователей по особо-важным делам генеральной прокуратуры СССР. Там работали настоящие мастера этого очень непростого, требующего полной самоотдачи дела. Мне удалось понаблюдать за работой этих, заточенных на обязательный успех, идущих буквально день и ночь по следу преступников следователей. Но должен сказать читателю, что все их усилия могли кончиться ничем, всё могло пойти прахом, если бы не тот случай (!), который, вы увидите, мог бы и не произойти, так как стал зависеть результат их трудов (после двух недельной напряжённейшей работы) вовсе уже не от их постоянного внимания, а от пересечения в одной точке упорного желания наказать убийц, - случайно (опять же!) оставшейся в живых, - жертвы коварного и крайне наглого, жестокого ограбления и желания случайно(!) запомнившегося ей чужого и только один раз виденного ею человека, - желания его попрощаться с ласковым морем перед самым отъездом домой.

А недели за три до этого (счастливого для бригады следователей дня) наш курортный город встревожило жестокое убийство отдыхающей, у которой к тому же были вырваны из ушей золотые серьги, сорвана золотая цепочка, сняты браслет и золотые часики и отрезан палец, с которого никак не снималось колечко с бриллиантом. Её более молодая подруга, с которой тоже сняли все золотые украшения (кольца, к её удаче, снялись легко!), совершенно случайно осталась жива. Удар дубиной по голове, наверняка, был бы роковым, но герой её курортного романа, её милый друг, в отличие от своего подельника дал маху, и его тяжёлая дубина не по центру её очаровательной головки попала, а пришёлся её удар на боковую её часть, скользнул по густым и пышным волосам и, хоть и надолго лишил её сознания, но наповал не убил. Очнувшись через некоторое время и увидев свою подругу лежащую мёртвой у аккуратно потушенного бандитами костра, она, находясь в состоянии шока, в одном бикини, с окровавленной головой выбралась на дорогу, где её подобрал, возвращавшийся из посёлка, таксист, который подвёз её до ближайшего отделения милиции.

При первичном опросе потерпевшей оказалось, что две, прилетевшие из Ташкента в наш город, подруги познакомились в первый же день своего отдыха на пляже с двумя молодыми, крепкими грузинами, и вскоре (на отдыхе время терять никак нельзя!) сделались они их любовниками, что делало вояж к морю девушек гораздо осмысленней и, согласитесь, приятней.

Примерно через недельку после знакомства, в разгар летнего солнцепёка мужчины предложили девушкам выехать за город, на пикник. Поесть у костра шашлыков, находясь под густой сенью листвы деревьев. Они и местечко классное уже присмотрели возле горной реки, где никто им не помешает. Кто же откажется от такого предложения? Ведь, чем разнообразней отдых, тем он приятней! А время отпуска так быстро летит… Надо, как можно больше успеть, чтобы было о чём вспомнить… а тут ещё к тому же обе были не замужем, и кто знает… может это судьба? Ох уж эти женские мечты, эти милые грёзы…

Шашлыки ребята приготовили отличные; лёгкое вино, которое охлаждали они в холодной воде горной реки, кружило головы; мужчины не терялись, пользуясь случаем, и демонстрация кавказского темперамента состоялась уже не один раз. Всё шло, как нельзя лучше. Только вот приятный этот денёк должен был скоро закончиться, но ведь будет ещё и завтра!

Парни куда-то отлучились, а девушки, сидя на толстом бревне стали поправлять причёски, готовясь к возможному отъезду в город, где праздник можно и нужно было продолжить… жизнь коротка. Но они и не подозревали в эти последние мгновения почти что идеально воссозданного ими в тот славный денёк райского бытия, что в следующие секунды их убьют безжалостно ради их золотых украшений и денег в их сумочках. А нежные грузины подходили уже к ним сзади — один с удавкой в руках, а второй с тяжёлой дубиной… Обобрав доверчивых своих подружек, они выскочили на дорогу, где их подобрало такси; и, заехав за вещами, рассчитались с хозяйкой за жильё, и отправились на вокзал, где сели на ближайший поезд, в котором немедленно нашлись места для щедрых пассажиров. Главное для них сейчас было — оказаться как можно быстрее и дальше от места преступления. Они были уверены, что следов не оставили, и поймать их не смогут.

Теперь путь их лежал в Пятигорск, где жил знакомый барыга, у которого обменяют они золото на пистолет и чистые документы; и начнут делать настоящие, большие дела, о которых мечтали они в лагере общего режима, слушая байки прожжённых бандитов и грабителей, убеждающих себя и других, что можно, если всё делать по уму, быть никогда не пойманными.

За уличные грабежи отсидели они уже по пол-срока и были выпущены на свободу за хорошее поведение и (обманчивое!) раскаяние. Но на самом деле тюремные «университеты» сделали их законченными подонками и безжалостными убийцами. «Всё живое особой метой Отмечается с ранних пор. Если не был бы я поэтом, То, наверно, был мошенник и вор», - написал Сергей Есенин. Казалось бы, какая такая сила могла бы сделать потомственного крестьянина из трудовой и богобоязненной семьи вором и мошенником? Гениальные поэты, конечно, получаются гораздо реже из крестьянских мальцов, а вот — воры и бандиты… И ключевыми словами надо признать в этом стихе его: «Отмечается с ранних пор.» Здесь есть, безусловно, присущее гениям, проникновение в суть вещей. Почему с самого раннего детства становятся одни ябедами и предателями, развивая потом эти свои таланты и зарабатывая этим на жизнь, а вторые, начиная с мелкого воровства, за которое их корят и наказывают, делаются потом матёрыми и неисправимыми преступниками? Почему другие пути, которые им рекомендуют родители и педагоги и по которым идёт подавляющее большинство их сверстников, их совершенно не увлекают? Возможно потому, что когда-то была простеньким, подлым способом получена некая малая, но приятная выгода, которая к тому же связана была с той внутренней тайной, которой хотят злодеи отличаться от всех прочих, которых как бы получают право называть теперь лохами, валенками, ватниками, фраерами и так далее, и так далее… Подмечено давным-давно и то, что такие скользкие пути не требуют тяжёлого труда и развития способностей — большие деньги, которые лохи-трудяги откладывают в кубышки всю жизнь, могут прийти в руки легко и мгновенно… Вот, если бы ещё и не УК… Тот самый уголовный кодекс, что и был разработан юристами из-за бессилия воспитательных мер.

Расчёт убийц на то, что трупы обнаружат не ранее завтрашнего дня, не оправдался. Младшая из подружек выжила и давала показания следователю в тот момент, когда они не так уж и далеко отъехали от города-курорта. Но, как было обнаружить их горячие следы, когда спасшаяся чудом девушка не знала адреса, по которому жили бандиты, а имена их следствию ничего дать не могли. «Одного звали Артур, а второго — Гиви», - твердила она сквозь слёзы, которые нескончаемым потоком текли из её глаз. Ни фамилий своих друзей, ни места жительства она не знала, не ведала. Впрочем, кроме своих имён, они тоже ничего о себе любовникам не сообщали. Курортный роман… Словесный портрет и приметы, которые она назвала, могли быть у сотен обитателей городка. Какую-то зацепку следователям могли бы дать показания таксиста, подвозившего компанию на пикник, и особенно того, кто ближе к вечеру подобрал убийц на дороге и отвёз их (предположительно…) по адресу проживания, но с опросом окончивших рабочую смену водителей они сильно запоздали, а фоторобот получился похожим на очень многих местных парней, не говоря о приезжих. Дело вполне могло превратиться в «висяк», за который будет потом долго укорять их и грызть начальство. И этот страх неприятностей, эта их предопределённость, частенько заставляет следователя не столько поиском преступников заниматься, сколько искать зацепки для оправданий краха следствия по делу. Но это, если он ленив и не профессионален!

Совсем по-другому выглядела работа группы следователей по особо-важным делам, прибывших из Москвы. Прежде всего они стали очень плотно работать с таксистами нашего парка и соседнего тоже, что вскоре дало первый результат. Не в нашем, а в соседнем городке отозвался таксист, который подобрал тогда на дороге парней. Но он уверял, что они вышли из его машины на перекрёстке двух улиц, а куда они потом пошли — бог весть. Особых их примет он тоже не смог вспомнить; дорогой сказали они между собой лишь пару слов на грузинском — вот и всё, что он мог сообщить. Тем временем выписали из больницы девушку, получившую таки сильное сотрясение мозга, не говоря о стрессе, который она пережила. Её следователи стали брать с собой на выезды бригад такси, надеясь, что она опознает женщину, которая подвозила их на пикник. Не сразу ей удалось увидеть Зинку, которая молчала до того, как рыба, хотя очень хорошо помнила эту весёлую компанию. А, когда узнала в лицо жертву ограбления, то несколько раз избегала посещений собраний перед выездом, пока это не было замечено, и её заставили прийти на эти ежедневные смотрины. Настойчивые именно потому, что были учтены болезни, отпуска и прочие факторы, и следователи добивались и добились, чтобы всех женщин-водителей такси непременно увидела она и хорошо рассмотрела. Но Зинка, которая содрала тогда с любителей пикников тройную цену за поездку, так в том и не призналась, хотя смотрела ей чуть не погибшая тогда девушка прямо в глаза. Толку от Зинки практически не было никакого, и её оставили в покое.

Последней зацепкой для следствия был городской пляж, на котором, как вспомнила девушка, была перепалка у этих парней с каким-то солидным мужчиной. Так как общались они на грузинском языке, то она не поняла, в чём было дело, а на её вопрос Гиви ответил: «Да это — один козёл, слушай!» Как говорится, коротко и ясно. Но найти этого мужчину было для следствия — единственной и последней надеждой. Ведь раз они ругались так крепко между собой, то мог этот мужчина знать парней раньше и сообщить им об этом.

Девушку экипировали шляпой с огромными полями, солнцезащитными очками, закрывавшими пол-лица, и сильным биноклем, в который она рассматривала пляж с раннего утра и до наступления темноты. Смотрела она и с балкона гостиницы «Приморской», в которой её поселили, и с парковой аллеи, и сидя на удобной скамейке с мягким сиденьем, которую ей приносили два агента в штатском, охранявшие её день и ночь. Но целых две недели ни одного знакомого лица не увидела она на почти километровом отрезке пляжа, вдоль которого прогуливалась иногда по набережной.

Что придавало ей столько сил и настойчивости? Ненависть к убийцам и желание отомстить им, или хотела заглянуть в глаза она своему Гиви, который так нежен был с ней, и в минуты близости часто что-то шептал ей по-грузински. Кто поймёт женское сердце, готовое иногда простить любимому то, что никакому прощению не подлежит? А если это только жажда мести? Могла ли она так долго питать её силы?

Но так или иначе, а в тот день, который бригада следователей наметила для себя, как последний день поисков каких-то зацепок на пляже, собираясь бросить потом все силы на поиски золотых украшений и часиков девушек, проведя их во всесоюзном масштабе, - в этот самый последний день, ближе к вечеру увидела вдруг наша сыщица того самого мужчину, с которым однажды поссорились бандиты. Увидев его тогда и узнав, они страшно возбудились. Видно было, что он вызывал у них сильную ненависть каким-то своим поступком, над которым сейчас они могли зло и торжествующе посмеяться. Что-то насмешливое стали кричать тогда они ему и ругать его на грузинском языке, а он, покраснев как рак от гнева, торопливо оделся и ушёл с пляжа. На котором объявился вот только сейчас.

Конечно, когда он, поплавав немного в море, подошёл к своим вещам, возле них уже стояли следователи в штатском.

Солидный, пожилой толстяк сразу понял, о ком идёт речь; предъявил сыщикам своё удостоверение судьи и рассказал, что этих подонков около трёх лет тому назад он приговорил к пяти и шести лет заключения в колонии общего режима. Как они не изворачивались, как не лгали, но суд полностью изобличил их в содеянном. А вот теперь, почти одновременно выйдя на свободу из своих колоний, - отсидев лишь часть срока и приехав в город-курорт, чтобы сорвать здесь большой куш, - они вдруг оказываются на пляже рядом с своим, как они считали, обидчиком и кровным врагом — как же было им не посмеяться над судьёй и не отругать его, пользуясь полной своей безнаказанностью. Конечно, он мог бы обратиться в милицию и наказать их, затеяв дело о мелком хулиганстве, но не захотел портить себе отдых, а стал ездить на другой пляж.

Самое главное: он сообщил следователям, в каком суде и за что судили этих негодяев, и, узнав их имена, фамилии и все прочие о них данные, наконец-то, смогло следствие выйти на заключительную фазу розыска преступников.

Вскоре их арестовали, и на очной ставке во время следствия, и на суде, наконец-то, смогла главная свидетельница по делу об убийстве и ограблении смотреть неотрывно, как мечтала, сквозь тёмные стёкла солнцезащитных очков в глаза своему любовнику-убийце. Похоже, что это его ничуть не волновало. На суде соучастники преступления лгали и изворачивались как могли, но ничего не смогли противопоставить свидетельству по делу, чудом оставшейся в живых, Луизы.

Артур был приговорён к высшей мере наказания, а Гиви получил 14 лет лишения свободы в колонии особо строгого режима. Каким матёрым зверем вышел он оттуда — не можем мы проследить. Но посудите сами: если бы не захотелось судье в последний раз искупаться в море перед отъездом в аэропорт и если бы не заметила и не узнала его Луиза, - а она в эти полчаса могла бы отлучиться, чтобы перекусить, или отвлечься на другой объект, или просто закрыть усталые глаза, чтобы дать им передышку, - то вряд ли бы удалось следствию выследить и арестовать убийц. Которые, конечно же, попались бы на каком-то другом преступлении, но — сколько бы они успели ещё всего натворить, обнаглев от своей безнаказанности!

Поделись
X
Загрузка