Рейтинг публикаций

...когда речь направлена к другому – разве мы не проецируем на место другого – себя же?

Трудно быть богом, но ещё труднее взвалить на себя обязанность быть медиумом, говорить от лица своего времени и о своём времени...

...Ленин, в точности как и я, тоже считал себя самым умным, хотя оснований для подобного мнения о себе у него вроде бы было гораздо меньше, чем у меня!

…не понимаю, как можно было «критиковать чистый разум». Разве разум бывает чистым?

Думаю, что гораздо больше можно сказать о себе, когда стараешься промолчать.

Книга о жизни и фильмах Андрея Тарковского возникает в творчестве Болдырева вполне закономерно - Тарковский всегда входил в его личный список, в персональный иконостас, вместе с Рильке, Кьеркегором и полуанонимными дзенскими мудрецами.

Я очень люблю поздние опусы великих, когда они впадают в ересь немыслимой простоты; когда текст приносится в жертву одному приёму, который только автору кажется удачным; когда маэстро уже не может молчать - отнюдь не по эстетическим соображениям - и идеолог (пастырь) побеждает художника.

…я никогда и не хотела быть кем-то определенным – что-то во мне всегда противилось любым определениям и ярлыкам, ускользало от них. Иными словами, я представляю собой нечто неопределенное, смутное, и у этого явления отсутствуют четкие границы.

Настоящих, талантливых критиков, преданных литературе, с хорошим вкусом, гораздо меньше, чем поэтов и прозаиков. Их надо ценить и лелеять.

...Потемкин был, в сущности, едва ли не первым в России сознательным творцом виртуальной реальности, призванной подменить собой реальность настоящую. А борцом с такой виртуальной реальностью и должен был прежде всего ощущать себя Радищев, то есть, как и положено диссиденту, он ощущал себя носителем некой правды, умело и намеренно скрытой, по его мнению, от глаз остальных людей, включая императрицу. Именно этой правдой Радищев и хотел поделиться с окружающим.

Ведь в чём главная сила и смысл толстого ежемесячника, который (не я утверждаю) - явление сугубо российское и т.д.? В том, что литература - единственный вид искусства (кроме, разумеется, ещё и тв), которое в провинции можно потреблять примерно на том же самом качественном уровне, что и в столицах. Потому что, журналы везде - одинаковые. И огромадные размеры земли нашей - первейшее условие существования капиллярной сетки литературно-общественных ежемесячников. Которые, между прочим, столичный рынок молодым да бойким издательствам уже сдали без боя. Чем же еще пристать, как не Уралом, да Сибирью, Поволжьем да Дальним Востоком?

…беседка, в которой оба обмениваются, можно сказать, сокровенным – опытом своей писательской жизни.