Жизнь как есть
Ехал в поезде с толстой теткой
![]() |
Ехал в поезде с толстой теткой. Ехал в сидячем вагоне, ее сиденье
рядом. Сзади сидели теткины товарки, тетка ораторствовала, к ним
полуобернувшись в щель между сидениями. Полусопящие, получавкающие
ее слова так и лезли в правое ухо мне, противно и настырно. Пытался
читать умную книжку и злился. Когда тетка встала в сортир, еле
удержался, чтобы не двинуть ей ногой по жопе. Человеческое, слишком
человеческое.
Пописав или, кто знает, покакав, тетка вернулась на место и снова
повернулась к товаркам, сощемив обильным выменем мою руку с подлокотника.
Выменем вымела, пришло на ум словосочетание a la Маяковский. Cтало
ясно, что читать книгу не получится; во всяком случае можно было
послушать теткины рассказы. Книгу захлопнул и откинулся на спинку.
— Да, конечно, цивилизация. Моя ведь мама в детстве в концлагере
работала, знаете? Их немцы вместе с сестрой забрали, сестра была
большая и из поезда, который их вез, сбежала, а мама осталась
(хороша сестра, подумал я). Собирали они там для немцев снаряды
(то есть вряд ли все-таки непосредственно концлагерь, понял я).
Приносили им такие, знаете, корзинки с деталями, и они их куда
надо привинчивали. И что замечательно: очень часто мама находила
в этих корзинках печенье, конфеты… Вот, они знали, что там работают
маленькие дети, и, вот, сюрпризы им делали. Так, мама говорит,
чисто там везде, так красиво.
![]() |
Цивилизация, подумал я. Вряд ли безвестные немецкие
гуманисты рассчитывали на такой убойный эффект. Убойная цивилизация,
которая так любила щеголять своей расовой и уличной чистотой.
В Германии мы прогуливались по Геттингену, великолепному университетскому
городу, с пастором протестантской церкви одной из окрестных деревень.
Посреди чистейшей улицы неожиданно и непристойно лежала огромная
мусорная куча. Случай редчайший и из ряда вон выходящий. «Это
как у вас на родине» — указал на нее пастор. Мы прошли еще немного,
провидение помогло мне: на аккуратной кирпичной стене дома была
нарисована баллончиком большая и красивая, жирная свастика. «Зато
это бывает только у вас на родине» — заметил я.
Цивилизация, бесспорно, крута, и будет, пожалуй,
покруче нашей. Негоже только восторгаться этой крутизной, говоря
о концлагере. За счет чего она достигнута — вопрос далеко не праздный
(я не только о Германии).
Впрочем, и наша цивилизация уникальна. Впереди меня сидели два
мятых мужика. Отключившись от теткиных откровений, я поймал обрывок
их разговора: «Самое хуевое — это вторая смена. В этом отношении
лучше третья».
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы