О закономерности (случайности) исторического процесса и возможности исторического предвидения

Анатолий Железняк

E-mail: tol_z@mail.ru

История (как отдельных обществ, так и мировая [1] ) идет по ломаным линиям (расходящимся, сходящимся, пересекающимся), идет зигзагами, рывками и т.п. – от одной случайности к другой.

Наиболее значимые события в истории – случайны и, следовательно, непредсказуемы (в лучшем случае – вероятностны). Закономерности прослеживаются лишь на относительно прямолинейных участках социальной траектории (между двумя случайностями).

* * *

Основные, поворотные события в мировой истории последних десятилетий – крушение мирового социализма (1989 – 1991 гг.) и начало 3-й мировой войны (11 сентября 2001 г.).

1-е событие – следствие абсолютно не закономерной деятельности Горбачева, 2-е событие – следствие абсолютно не закономерной деятельности неизвестного (пока что) "гения террора"[2] . Таким образом, в том и другом случае мировую историю повернул один человек (с несколькими десятками сподвижников).

Конечно, крушение социализма и начало войны цивилизаций сами по себе закономерны и их можно было предвидеть[3] . Однако формы и сроки этих всемирно-исторических изломов могли оказаться совершенно иными, что радикально сказалось бы на ходе последующих событий.

* * *

В чем причины огромной роли случайности в человеческой истории? Самое общее объяснение, на мой взгляд, состоит в следующем.

Общество – система людей. Значимы и элементы (люди), и социальная структура (отношения, связи, взаимодействия людей).

Каждый человек – это сложная и динамичная система разнообразных качеств (темперамент, менталитет, характер, потребности, стереотипы поведения и прочее). Некоторые из этих качеств наследуются, некоторые – приобретаются; в большинстве же случаев индивидуальные качества – результат сложного и противоречивого взаимодействия генетических и культурных факторов.

Люди в каждом обществе – очень разные, отклонения от среднестатистической "нормы" могут быть чрезвычайно велики. Некоторые из "нетипичных" людей "заражают" своими идеями миллионы "типичных" (так рождаются мировые религии, революционные учения и т.п.) – и все "закономерности" летят к черту[4] . Один человек – результат случайного соединения генов случайно соединившихся родителей, воспитанный множеством случайных обстоятельств, человек, который вообще мог не родиться, мог умереть во младенчестве, и т.д., и т.п. – меняет ход мировой истории (зачастую сам того не желая)! А диктаторам (императорам, генсекам и прочим) и "заражать" никого не надо – достаточно повелеть. Вождь приказал (пусть вопреки всякой логике, под действием болезненного воображения и т.п.), и огромные армии разворачиваются на 180 °; следом послушно разворачивается и мировая история [5] .

Наряду с индивидуальным разбросом существует огромное групповое (этническое) разнообразие человечества. Этносы, как и люди, отличаются друг от друга менталитетом, иерархией потребностей, способами их удовлетворения и многим другим. Этнический характер медленно, но меняется. Этносы, как и люди, рождаются и взрослеют, сходятся и расходятся, стареют и умирают (Гумилев!). Некоторые общества моноэтничны, некоторые – полиэтничны.

Социальная структура многокомпонентна и чрезвычайно сложна. Экономика и государственное устройство, право и мораль, идеология и религия – все это взаимосвязано и взаимопереплетено. Каждый компонент структуры имеет свою (отнюдь не однозначную!) внутреннюю логику развития, которая искажается (иногда до неузнаваемости) внутренней логикой развития других компонентов.

Один из компонентов социальной структуры – "базис" – может доминировать над другими. В некоторых обществах доминирует экономика, в некоторых – религия; со временем они могут поменяться местами. Бывают общества и с другими базисами. Бывают также общества с двумя базисами. Бывают и общества безбазисные (т.е. такие, в которых компоненты структуры более или менее "равноправны"); безбазисное общество со временем может "обзавестись" базисом (или даже двумя). Все это означает, между прочим, что попытки вывести историю человечества из какого-то единого и универсального "базиса" обречены на неудачу[6] .

Общества влияют друг на друга, взаимодействуют, сталкиваются. В столкновения (военные, экономические, культурные) приходят общества как с одинаковыми, так и с разными базисами[7] . Особенно трудно предсказать исход столкновения обществ с разными (несопоставимыми) базисами.

Внутренняя логика развития отдельных людей, отдельных этносов, отдельных компонентов социальной структуры, отдельных обществ... Все эти "логики" накладываются друг на друга, деформируют и ломают друг друга. Таким образом, исторические случайности – во многих случаях – результат сложного, противоречивого и труднопредсказуемого взаимодействия множества разнохарактерных закономерностей... А есть еще миллионы совершенно нелогичных и вовсе непредсказуемых случайностей – от рождения и выживания каждого конкретного человека (который может оказаться "великим") и каждого конкретного этноса (который может завоевать полмира) до разрушительных землетрясений, жестоких морозов и опустошительных эпидемий...

* * *

Что в такой ситуации делать историку? Вообще отказаться от прогнозов? Нет! Необходимо признать свои ограниченные (объективно ограниченные!) возможности и действовать в их рамках. А именно: 1) пытаться прогнозировать эволюционное развитие общества – вплоть до ближайшей революционизирующей случайности; 2) пытаться прогнозировать потенциально возможные (более или менее вероятные) революции. Иными словами, в каждом конкретном случае историк-прогнозист ("историк будущего") может (должен) попытаться ответить на следующие вопросы: 1) как, в общих чертах, будут развиваться события, если не случится ничего экстраординарного; 2) что экстраординарное (и в то же время достаточно вероятное) может случиться в обозримом будущем. При этом историк не должен забывать, что с большой вероятностью может произойти и нечто совершенно невероятное...

* * *

Огромная объективная сложность исторического предвидения усугубляется печальным субъективным обстоятельством: наука об обществе, социология, обществом не востребована. Общество не интересуется ни собственным устройством, ни закономерностями (случайностями) своего развития.

Сочетание чрезвычайной сложности, динамизма и огромного разнообразия социальных систем с отсутствием общественного интереса к их устройству и развитию – наиболее общая причина того, что социология все еще находится в зачаточном состоянии, а каждый новый исторический поворот (вроде 11 сентября) застает человечество врасплох.

* * *

До сих пор бурно развивались лишь те науки, которые находили практическое применение в военном деле. Теперь такой наукой объективно могла бы стать социология (в 1-ю очередь, такие ее отрасли, как социальная психология, этнология, культурология, религиеведение). Идентифицировать и понять противника (его менталитет, религию, культуру) – необходимая часть стратегии и тактики войны цивилизаций, необходимое условие не только победы, но и элементарного выживания. Знать нюансы того, как "живая сила" противника относится к загробной жизни, гораздо важнее в такой войне, чем горы "классических" разведданных.

Однако осознание западным обществом оборонного, военного значения социологии, очевидно, произойдет не скоро (если вообще произойдет). Для начала Запад должен осознать, что ему противостоят совершенно иные цивилизации (прежде всего, арабо-исламская), и что главное отличие этих цивилизаций от западной лежит не в материальной (технологической, экономической) сфере, а в человеческой и идейной.