Михаил Эпштейн
МЕТАПРАКТИКА (metapractice) - практическая жизнь как поле метафизических действий; система мыследействий, поступков, обладающих свойством метафизического высказывания или иносказания.
Как правило, мы живем в плоскости однозначных действий, прямо подчиненных какой-то утилитарной цели: идем по улице, чтобы дойти до нужного дома, смотрим в окно, чтобы узнать, какая погода. Но представьте себе, что вы стоите в очереди за продуктами, а на вас в это время смотрит Будда. Что вы сделаете? Выйдете из очереди, устыдившись грубой материальности своих действий? Но кто другой будет стоять в очереди вместо вас? Кто накормит вас и ваших близких? Нет, вы останетесь в очереди, испытывая на себе взгляд Будды, и постараетесь сделать свое стояние достойным этого взгляда.
Метапрактика - это выполнение самых обыденных, житейски необходимых действий как возможностей или условий решения метафизических задач. Метапрактика - это жизнь вдвойне, ее цель - много жизней, прожитых внутри одной, т.е. параллельное наслоение многих смыслов на один и тот же поступок, метафизическое смыслонасыщение каждого физического действия.
Обычно медитация предполагает уединение, созерцательность, отрешение от повседневной практики, сосредоточение на своем внутреннем "я", исключение всех внешних отвлекающих обстоятельств. Вот характерный отрывок из суфийского трактата:
"Для медитации суфию следует: 1. Совершить ритуальное омовение (возу). 2. Надеть мягкую и легкую одежду и расстегнуть пуговицы, чтобы тело было полностью расслаблено. 3. Сидеть на полу или на земле. 4. Воздерживаться от движения. 5. Держать глаза закрытыми. 6. Затворить окно мысли и воображения..." и т.д. (1 )Итак, суфийская медитация - это разрыв с привычным состоянием бодрствующего человека: от него требуется особая поза отрешенности, полная неподвижность, отказ от зрения. Это ситуация прекращенной жизни, тогда как метапрактика - медитация внутри продолжающейся жизни, более того, медитация посредством зрения и осязания, посредством движения и действия. Задача метафизики не в том, чтобы отказаться от обычных действий, а в том, чтобы просветлить их изнутри.
В пояснение тезиса о воздержании от движения, суфийская мудрость приводит такой эпизод. Шибли однажды увидел Нури, медитирующего в состоянии такой неподвижности, что замерли даже волосы на его теле. Он спросил Нури, где тот научился такой медитации. Нури ответил: "От кошки, которую я увидел неподвижно сидящей у мышиной норы. Поджидая мышь, она шевелилась даже меньше, чем я сейчас".
Однако неподвижность кошки, с которой берет пример мастер медитации, - это для кошки вовсе не особая, самодостаточная поза, а часть естественного ритуала охоты за мышью. Кошка - пример абсолютной ловкости, из любого положения достигающей своей цели, и замирание - лишь одна из многих уловок этой стратегии. Именно этой включенности в естественный ход жизни и недостает традиционной медитации, которая ищет Бога за пределом жизни, в преодолении и отторжении от повседневности.
Метапрактика, в отличие трансцендентной медитации, - это искусство кошачьей ловкости в движениях духа, это стратегия обращенности к Абсолюту из любого положения, в которое нас ставит жизнь. Если нужно, мы медитируем в неподвижной позе лотоса, но гораздо чаще мы медитируем изнутри тех дел, забот, тревог и устремлений, из которых и состоит человеческая жизнь. Каждое действие, даже самое обыденное, вроде поливания цветов или мытья полов, может стать притчей о призвании человека, о его вечном уделе: сеять зерно, разливать вино, пасти скот, ловить рыбу, жаждать и насыщаться, трудиться и праздновать...
К метапрактикам можно отнести метафизических экспериментаторов Достоевского, таких, как Иван Карамазов, Родион Раскольников или Николай Ставрогин, всех, кому "не нужен миллион, а нужно мысль разрешить". Только само это противопоставление - лишнее для метапрактики, поскольку практическая цель не противополагается метафизической, и даже самое маленькое действие - не в миллион, а в копейку - тоже имеет свойство разрешать какую-то мысль, или озадачивать, вопрошать о ней.
Вопрос в том, насколько эта притчеобразность собственных действий осознается нами, насколько мы воспринимаем и переживаем второй план своих будней, более того, формируем эти будни по образу притчей, как значимый текст. Тогда, выстояв в очереди за продуктами или полив лейкой огород, т.е. совершив ряд житейских поступков, вы почувствуете, что создали некое произведение в жанре метапрактики, которое отличается смысловой законченностью. Это может быть одно предложение - афоризм, или несколько мыследействий, образующих тезисы маленького трактата. Сама жизнь - некий текст, состоящий из поступков и действий, продиктованных житейской необходимостью, но к ним несводимый, притчеобразный, иносказательный... Метапрактика - это притчетворение повседневности.
Традиционное противопоставление медитации и практики преодолевается метапрактикой, для которой даже стояние в очереди за продуктами есть упражнение в метафизике времени и чисел, этике стойкости и терпения. Метапрактика - это такая медитация, которая расширяет смысл повседневных действий, помещает их в бесконечно растяжимый смысловой континуум. Растяжимый от крошечных деталей повседневности до понимания вселенной и своего места в ней. Любое действие оказывается потенциально столь же мысленасыщенным, как создание философского текста.