Рейтинг публикаций

Во второй половине июля начались налеты немецкой авиации. Почти каждую ночь, а иногда и днем налетали немецкие самолеты. По радио объявляли: "Граждане, воздушная тревога! Воздушная тревога!". Зенитные пулеметы и пушки открывали стрельбу. [В ночном небе появлялись подвижные прожекторные лучи. На заводах и по радио протяжно-прерывисто выли сирены...] Всех охватывал панический страх...

Как говорится, «зачем в Персию ходить, если дома — Вавилон?»

Памяти СССР, «свободы слова» начала 90-х годов и перестрочечной жизни Екатеринбурга, бывшего тогда Свердловском. Пять последних ностальгических расследований в жанре non-fiction. Кража на пути к Уфалею. Исчезновение шерстяного даблоида. Преступная уборщица. Последний подвиг Колбаскина. Замедленная мина Вильгельмины Веджибергер.

...неконтролируемый рост децильного коэффициента неизбежно приводит к росту цен и снижению объема продаж, даже при сохранении неизменного объема денежных агрегатов.

По дороге в магазин русской книги <Виктор Камкин, инк.> в Вашингтоне меня обогнала пожарная машина: напротив магазина горела куча мусора. Не прошло и двух дней, открываю газету <Вашингтон Пост> и первым делом в глаза бросается заголовок: "Последняя глава реликта холодной войны. Склад, полный русских книг, возможно, пойдёт в печь."

Лысенкизм умер в октябре 1964 года. Труп разлагался, но гангрена, к счастью, была локализована, и последствия получились не столь злокачественными, как могли быть. В Академии Наук на Калужской 33, где была лаборатория Т.Д. Лысенко, висит некролог с биографией и победными итогами длинной его жизни: Орден Трудового Красного Знамени. Восемь орденов Ленина.Герой социалистического труда. Три Государственных (Сталинских) премии. Не рекорд ли это? У кого больше 8 орденов Ленина? И все за биологию, за то, что по Райкину: «Генетика – продажная девка империализма».

Вышел в "Августе" и приурочен к юбилею распада СССР. Отказываясь от отстранённости, 14 авторов говорят о минувшем с эмоциональностью современников. Ниже - главы "Ухрония" Л. Геллера и "Школа" А. Лебедева.

Подговаривал Иван к себе Дуню ночевать...

...Талашкино...

Так вот, я не стану тут делать никаких якобы глобальных обобщений...

Днем я кое-как терпел боль, а ночью, когда в госпитале становилось тихо, я особенно остро чувствовал боль. На ночь мне давали порошок морфия. На вкус он горький, и я чем-нибудь закусывал. Через 10 - 15 минут после принятия морфия начиналось его действие...

...Меня впустила к себе одна хозяйка (Прасковья Ивановна Мосалыгина). Она имела много детей, жила небогато, относилась ко мне очень хорошо, дала хорошую постель, часто предлагала мне покушать. Я отказывался, но всё же раз в день мне приходилось кушать у нее. Старушка в доме - свекровь хозяйки, также была приветлива ко мне. Это были на редкость хорошие, добросовестные люди. (Вообще в чужих домах я веду себя тихо и застенчиво).