Проза

А что человек не может быть дебилом? Ну, ты рыжий меня удивил. Когда я учился в МГУ… у нас там был один профессор, смолил, как паровоз. Так вот, когда я учился, этот профессор разрабатывал какую-то теорию, что-то там связанное с самолетостроением, потом по его методике построили самолет. Но оказалось, что из-за никотина у ученого полмозга вообще отсутствовало. В теории была ошибка, а самолет уже испытывали. И, чтобы вы думали, авиалайнер взорвался, не взлетев, с двумястами пассажирами на борту

На моих уроках всегда тишина, спокойствие и полное умиротворение. Спросите, как я этого добился? Отвечу. Во-первых, надо быть твердым и уверенным в себе, малолетние подонки это чувствуют. Во-вторых, необходимо научиться всегда четко аргументировать сказанное, это нелегко, но возможно. В-третьих, особый подход к воспитанию ребенка: тонкий баланс кнута и пряника. Ну, а в-четвертых, разумеется личное обаяние, не без этого. Извините, конечно, дорогая Анна Валерьевна, но ни в один пункт вы не вписываетесь. Печальная правда жизни. Увы, к сожалению, льстить не могу, не приучен. Как говорится: Станиславский мне друг, но Немирович-Данченко дороже

Ребята, познакомьтесь, это Рустам Хамидов. Будет учиться в вашем классе. Он приехал к нам с Кавказа. Они с семьей беженцы. Садись, Рустам, рядом этой девочкой. Шишкова, подвинься… Вы не смотрите, что он немного черен. Непохожий на тебя, непохожий на меня, просто так прохожий, парень темнокожий

Предупреждаю сразу, чтобы потом без обид. За непослушание, дерзость, наглость, глупость и дебилизм буду бить. Бить жестоко, долго, сильно. И еще попробуйте скажите, что я не имею права. Для меня закон не писан, если писан, то не читан, если читан, то не понят, если понят, то не так. Закон, он что дышло

Валерий Бесов зашел в учреждение. В какое и зачем – неважно. Впрочем, наверное, он зашел туда в поисках работы. Ему часто приходилось менять работу, поскольку он был обидчив и несдержан. Про таких в народе говорят: сам себе враг

Поезд трогается, и кто-то из оставшихся в нем видит напоследок, как идет прочь от метро худая девушка с длинным тромбоновым футляром в руке

Идет борьба за светлое будущее. Идет стройка. И многое уже построено. Осталось освоить север. Вот где я сумею помочь и пригодиться. Север дик и труднодоступен. Белые медведи до сих пор не читали товарища Ленина. Он отгородился от мира холодом и бездорожьем. Как мелкий собственник, отгородился он. Но я зайду к нему с неожиданной стороны

Через сорок минут я был в больнице, где меня спокойно выслушали женщины-врачи, затем женщина-медсестра провела меня по отделению и показала – рассказала, где что находится. После безумства крысиной грызни и марающей достоинство возни я очутился в безмятежном пространстве принимания всего, как оно есть, не вдаваясь в детали и даже будто о них не рассуждая

Орел! Это тебе не простая птица! Летить, крыльями шуршикаить, конмас и впереди, и сзади так и свистить. А я сижу, вцепился в веревку, и думаю: пропала бедная моя душа!

И всё-таки я – поэт. Я могу писать, только находясь в экстремальных условиях, чувствуя запах разрушения. Разрушая себя, я создаю тексты. Описывая разрушение, я освобождаюсь от него. Я не писатель, набравший опыта и теперь распределяющий его по персонажам и сюжетным ситуациям. Я живу, хлебаю мир и выплёвываю его на бумаге и снова остаюсь пустым

Христос завещал никогда никого не критиковать. Смотреть только в себя, но обнаруживается, что себя нету, нету устоев, нету основополагающего принципа, сплошной сплав по бурным весенним рекам. Как-то изначально я это усвоил для себя и решил заниматься именно что познанием своей природы, ускользающей, как человек, уходящий в дверь

Что поделать, я был воспитан в духе кинофильма «Беспечный ездок». В юности, когда тебе ещё не нужно делать усилий, чтобы быть честным, ты, обладая быстрым и трезвым умом, избавившись, наконец, от комплексов и затаённых в детстве обид, осознаёшь скорбную печаль этого мира