Комментарий | 0

Куда ведет эта дорога?

 

                                                                                                                 Кингабрит. Желание.
 
 

«Куда же ведет эта дорога?» – думал человек, смотрящий в далекую даль, открывавшуюся прямо из дверей его старого дома. Хотя, по правде говоря, никакой особой дали и не было; так ему просто казалось, ведь всю свою жизнь он прожил практически, не выходя за пределы своего жилища, поскольку потребности его были малы и незначительны. Ему хотелось, чтобы это была именно даль, поскольку душа его всегда стремилась ввысь. А тот горизонт, который он видел, упирался в близлежащую совсем уж ветхую деревушку, за которой проглядывал редкий лес, заканчивающейся дорогой, ведущей в какое-то большое селение. Ни бескрайнего поля, ни бездонного простора, открывающего действительную даль, конечно, не было. 

Однако воображение этого глубоко одиноко и, скорее всего, так же глубоко несчастного человека искало чего-то необычного в самом обычном, не веря тому, что мир именно таков, каким он представлялся его уже потухающему взору. Он не был никаким романтиком, он был просто человеком, искавшим свою даль. И, повинуясь какому-то странному внутреннему влечению, он долго и постоянно вглядывался в ту сторону, вычленив, наконец, если и не дорогу, но неприметную тропу, которая незаметно сворачивала куда-то вглубь селения, и по которой иногда ходили люди и даже проезжали редкие машины. Странно, куда могли ехать эти машины?

Это тропа явно вела к чему-то неизвестному и даже недозволенному; так уж странен был ее нелогичный изгиб. Теперь он видел только это тропу, ставшую для него каким-то необъяснимым божественным откровением, с которым он связал все свои потаенные надежды и желания. Хотя какие желания и надежды могли быть у такого человека?

Он никогда не ходил в ту сторону; чувство неявной тревоги не позволяло ему удовлетворять свое, хоть и небольшое, но все же любопытство, и узнать, куда же ведет эта странная и неизвестная дорога. Нужды в этом не было никакой; вся нехитрая утварь, которая требовалась ему для его такой же нехитрой жизни, всегда находилось под рукой. Ближайший магазин, похожий скорее на разваливавшуюся лавку, находился в десяти метрах от его дома. Дальше этого никуда ходить было не нужно. Соседи и родные умерли так давно, что память о них была начисто стерта из сердца этого человека, который теперь, казалось, один и жив на свете. Он как бы жил за всех умерших, неся тяжкое бремя человеческой жизни. Этот человек стал чаще думать об этой тропе и даже о возможном бегстве из своего насмерть прожитого места.     

И вот однажды, он все же решился на поступок, на который не мог решиться всю свою жизнь. Всю свою такую одинокую и неприкаянную жизнь. Набравшись духу, собрав небольшую котомку из ломтя черствого хлеба и бутылки воды, он отправился в тот таинственный просвет, который он высматривал так долго и так пристально. В конце концов, он заслужил этот путь, ибо это был путь его жизни. Он даже размечтался том, что возможно встретит в этих краях какого-нибудь человека, с которым скоротает остаток своих дней. Он посмотрел на свое, ставшее от времени и нищеты, уже нечеловеческое жилье, подумал что-то, одному Богу известное, и отправился в путь.       

Что ж он увидел, когда перешагнул за границу, которая никогда не была видна из его дома, и с которой он связал теперь так много?

Он был немного удивлен и даже разочарован тем, что новая местность ничем особым не отличалась от той, в которой он прожил всю свою жизнь. Ряд однотипных домов, одних более состоятельных, других – менее, нечастные прохожие, сады, огороды, бродячие собаки, и такие же бродячие домашние животные. Деревья, кустарники, палисадники мало чем отличались от тех, к которым он привык с самого раннего детства, никогда не покидая пределов своего обиталища, которое скорее уже напоминало обитель. И небо казалось таким же, таким же хмурым и неприветливым, каким он его привык видеть всегда.

И все же были отличия. Отличия столь незримые и неприметные, что простой человек их никогда бы не заметил. Но этот человек обладал метким взглядом и каким-то внутренним даром видеть невидное. В детстве он упал с высокого дерева, и с тех пор и приобрел этот дар. И, конечно, всмотревшись, он почувствовал эти едва заметные отличия, которых не приметил сразу: то ли люди были другими; то ли небо как-то по особому нависало над этим местом; то ли солнце светило каким-то иным светом, которого этот человек не знал ранее. Это был тот же и в то же время какой-то другой мир, мир далекий, чужой и непонятный. Это была какая-то близкая даль или далекая близь. Так или иначе, но это было странно и необъяснимо: такое близкое и одновременно такое далекое. Не зря его всю жизнь и влекло и отталкивало от этих мест.

Побродив некоторое время по окрестности, он вдруг ощутил невиданное до этого чувство радости, какой-то последней радости, без которой нельзя было бы уходить из жизни. Некоторое время он смотрел с восторгом и тоской на новое небо и новую землю, все более и более отрываясь от той ненавистной реальности, в которую он врос всей своей долгой несчастной жизнью. Как будто голубая заря промелькнула перед ним, открыв свои тайные дары, и он почувствовал, как был вознесен в те чертоги жизни, в которых все по-иному, в которой есть то, чего никогда и никто не мог найти в этой жизни.  

Но восторг длился недолго. Внезапно человек встревожился, и решил немедля вернуться домой. Он почувствовал неладное, исходящее из этих, ставших уже ненавистными, мест. Он уже пожалел о своем безрассудстве; что ж ему не сиделось на своем месте? Но сколько бы он не искал обратного пути, найти он его не мог. Никто не мог помочь ему, как будто никто не знал его языка. Некоторые просто молча проходили мимо него, словно он был тенью. Никто не пустил его на постой. Даже самые захудалые обитатели этих мест не обратили на него никакого внимания. Так и проходил этот несчастный человек до утра, проведя холодную осеннюю ночь под открытом небом и не найдя дороги к своему утраченному дому, который был так близко, и все же бесконечно далеко.

Когда местные жители ранним утром нашли мертвое тело, лежащее под заброшенным деревом, то никто не удивился этому. Мало ли бродяг умирает в мире просто так, от голода или тоски? Ничего неприметного не было в этом новом умершем, и о нем вряд ли бы вообще кто-то вспомнил и кинулся его разыскивать. С привычным безразличием к умершим люди взяли это уже окоченевшее тело неизвестного никому человека и выбросили в канаву, в которую всегда сбрасывали отбросы своей не понятной и не нужной жизни.

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка