Вино бытия
Алексей Борычев (10/07/2015)
В глаза уставшей осени смотрю…
В глаза уставшей осени смотрю,
В тревожные дымящие сосуды,
В которых смерть вскипает на ветру
И плавают последние минуты
Отчаянного смеха летних дней,
Где мир казался легче и добрей.
Окно. Звезда. И больше ничего!
Лишь пятна – пятаки воспоминаний
На полотне пространства моего
Краснеют, обращаясь именами
Всех тех, кого я помнить не хочу.
И я тушу забытую свечу.
Из памяти в меня глядят леса,
Смеются птичьим смехом и свободой,
Искрятся изумрудные глаза
Лучами золотого небосвода.
Но памяти бледнеет полотно,
И снова осень смотрит мне в окно,
Терзая беспокойством сердце мне,
Крылатая и чёрная, как ворон,
Ворует блеск былого в тишине,
В предсердие проникнув наглым вором
Сквозь стылый звон холодного окна,
Где даже ночь, и та – едва видна…
В глаза уставшей осени смотрю,
В тревожные дымящие сосуды,
В которых смерть вскипает на ветру
И плавают последние минуты
Отчаянного смеха летних дней,
Где мир всегда – и легче, и добрей.
Полдневный романс
Хрупкая девочка Оля. Ромашковый лес.
Слитки июльского полдня сверкают над нами.
Синие птицы слетают с белесых небес.
Мир наполняется снами, прекрасными снами...
Белые, жёлтые в небе плывут облака.
Красные, синие бабочки. Пчёлы. Стрекозы.
Озеро. Солнце. Кристальный ручей, как река. -
Чёток полуденный час, нескончаемо розов.
Оля, ты слышишь, как сладко поёт глухомань!
Оля, ты видишь, как волны, зелёные волны
Нас увлекают в ленивый дремотный туман,
Счастьем, покоем, свободой заманчиво полный.
С дальних полян прилетает сюда ветерок -
Может быть, это рыдание чьё-нибудь, Оля -
Слёзы того, кто почувствовать счастье не смог,
И догорел в беспорядочном пламени боли.
Вот по травинке ползёт непонятный жучок.
Вот, где-то там, далеко, тихо стонет кукушка.
Как на душе от всего горячо-горячо!..
Жаль, это время с тобою - для сердца ловушка.
А надо ли!..
Детства пшеничные рученьки
Долго тянулись за мною.
Утро. Весёлые лучики.
Тихое счастье земное.
Стёкла оконные бликами
Голову сонно кружили.
А за окошком пиликали
Вёсны, как вечность, большие.
В дали звенящие, струнные
Я уходил на рассветах,
Где разноцветное, юное
Пело свирельное лето.
Помню, я помню (а надо ли?..)
Вечера влажного грёзы.
Помню, как на небе плакали
Мятные душные грозы…
Надо ли, надо ли, надо ли
Помнить об этом и думать…
Чувствую тление падали…
Осени чёрное дуло…
Детство, за мною бежавшее,
Будущим в сердце убито.
Память, меня согревавшая!
Слышишь,
былое забыто!
Холодный апрель 2015-го
Апрель молчал. В лесу под солнцем
Роились снеговые мухи.
Облитый блёклой тусклой бронзой,
Томился лес… Как злые духи,
Сквозь сеть дерев прохлады токи
К земле навязчиво стремились.
И травы те, что только-только
Из тьмы сырой на свет явились,
Болели, чахли, умирали.
Стволы берёз светились тихо
Больной чахоточной печалью.
И было странно, даже дико
Апрель больным и скорбным видеть.
И этих мух блестящих рои…
И этот холод, что не выйдет
Никак из леса, а порою
Позёмка снежная закрутит,
Да так уверенно и смело,
Что ветка каждая и прутик
В узор сплетаются умело. –
Огнём горят, холодным, жёлтым.
И солнце белое тревожно
Роняет семечки под ёлки,
Несмело, тихо, осторожно…
Апрель молчит. И только небо
Невероятными тонами
Цветёт и зреет так нелепо,
Что непонятно, что же с нами
Будет…
Ночной романс
Срывая тихо пуговицы звёзд
С небесного изношенного платья,
Разделась ночь. Восток красив, но прост,
Раскинул перед ней свои объятья
И целовал смелеющим лучом,
Восторженно, легко и виновато,
И била страсть из тьмы седым ключом,
Как – помню – и в моей ночи когда-то…
Тебя я помню, лунная моя!
И слезы… и лианы грёз лучистых…
Кому в пределах злого бытия
Теперь мерцаешь чёрным обелиском?
Я помню, как пульсировал апрель!
Как май сгорал в лучах твоих неярких!
Ты где?.. Ты где?.. Молчит твоя свирель.
Лишь память шлёт дешёвые подарки.
Но нет дороже их… Конечно, нет!
Обрывки вёсен… памятные даты…
А ночь своею страстью сжёг рассвет,
Но тьма воскреснет в похоти заката!
Наши вечности
Чего молчишь… за темью снова тьма!
И зеркало, разбитое в прихожей.
Осколки на мечты мои похожи.
А за окном – зима… опять зима!
Чего молчишь!.. Скажи хотя бы то,
Как провела очередную вечность?
Как вечности похожи… это нечто!
А ты стоишь. Снежинки на пальто…
Сколь быстры эти вечности у нас!
И с каждым днём и годом – всё быстрее…
Я помню снег на липовой аллее.
И солнце юное… Ах, Боже, сколько раз
Мы вечности встречали, провожали,
Вдогонку бегали за ними, а теперь…
Одни круги обид, невзгод, потерь,
Да истин потускневшие скрижали.
Вот ты пришла. Откуда. И зачем.
Плевать на все вопросы и ответы!
Я закурю на кухне сигарету,
И погляжу, как в утреннем луче
Трепещет мир, где ты сияешь! Ты!..
Я полагаю, что бесчеловечно
Опять нести всю муть про это «вечно».
Как будто снова все мы у черты,
Где было всё, и вдруг всего не стало
И зеркало разбитое лежит.
И солнцем утро зимнее грозит,
Лучами в нас стреляя, как попало…
Дубы
Земля – пространство. Время – небо.
А между ними – ткань судьбы.
Во мгле событий злых, нелепых
Чернеют прошлого дубы.
Они растут, как дышит время. –
Они – почти что не растут!
Они – погибшие мгновенья
Того, что было раньше тут.
И в темень детскую стремятся
Их корни, в вязкий перегной…
Звезда, чей номер триста двадцать,
Обозначает путь земной.
Деревья к небу ветви тянут
К звезде, чей путь неизменим…
Смеётся старость, будто спьяну,
Над миром прошлым молодым.
Земля – пространство. Время – небо.
А между ними – ткань судьбы.
Во мгле событий злых, нелепых
Чернеют прошлого дубы.
Стекает…
Дожди. Стекольная погода.
Стекает полдней липкий хмель
В стекло потресканного года,
Где рыбой плещется апрель.
Где в неевклидовом просторе
Жива евклидова душа,
Где мысль о горе больше горя,
Но тем она и хороша!
Дожди. Стекает постоянство
С зеркал потресканной души
В чужие души и пространства,
Стекает тихо, не спешит.
И так же тихо, понемногу,
По капле, иногда – по две,
Струит отчаянье тревогу
По бледной чахлой синеве.
И – Боже – вместо неба вижу
Больное бледное пятно.
И туч темнеющую жижу,
Текущую ко мне в окно.
Живут нескромные улыбки…
Живут нескромные улыбки
В домишке старенькой души.
У дома речка. В ней – две рыбки –
Событий прежних миражи.
И звёзды ярко-золотые
На крышу падают с небес...
Года былые, молодые!
Сгорел за речкою ваш лес.
Но кто-то тихо улыбнётся.
И в тёмном зеркале воды,
Как будто в темени колодца,
Качнутся лес и две звезды.
И побежит по росам мальчик,
У времени мой мир украв.
И солнечный ворвётся зайчик
Во мрак чернёющих дубрав.
Белые очи прошедшего дня!
Белые очи прошедшего дня!
Что вы глядите из тьмы на меня?
Что прозреваете вы в темноте:
Те ли со мной, или вовсе не те?..
Та ли восходит по мрамору тьмы,
Кто усыпляет сердца и умы:
С кем ни встречаться не смог, ни прожить,
С кем не сумел о судьбе ворожить?
Душная ночь. Лакированный лес.
Жёлтая краска стекает с небес.
Чёрные призраки будущих дней!
Мимо идите! От вас холодней!
Пусть в эту летнюю душную ночь
Буду бессилен я, будет невмочь
Гвозди былого в себя забивать…
Время – подушка. Пространство – кровать.
Прожитый день, не смотри на меня.
Были и лица… и вспышки огня…
Был однодневный погаснувший май…
Я не хочу его. Ты так и знай:
Этих улыбок, и смеха, и лиц.
Счастья и горя размытых границ…
Этих твоих перелётных ветров…
Жертвенных ярко горящих костров…
Пусть лакирует забвеньем луна
Тёмную правду, хмельна и бледна.
И лихорадочный блеск на кустах,
Как поцелуй в чьи-то навьи уста –
Пусть остаётся среди тишины
Хохотом лунным,
Усмешкой весны…
Время небесное – пыль на обочине…
Время небесное – пыль на обочине.
Время земное – звезда в небесах.
Матрица прошлого тьмой обесточена,
Темью, растущей в полночных лесах.
Где ты, свирельная музыка севера!
Где ты, плакучая, ну, отзовись!..
Солнечной пылью печали рассеяны.
Влагой тоски омывается высь.
Но вырастает прозрачное, светлое
В сырости, в северной тёмной тиши,
И задевает хрустальными ветками
Лёгкую тень опустевшей души. –
Вмиг наполняются тонкими звонами
Кочки болотные, чахлый лесок…
Полночь напевная! Темень зелёная!
Слышите, льётся бессмертия сок.
Где-то в трясинах кипящими струями
Он протекает туда, где всегда
Будут сердца обжигать поцелуями
Вечного тихого счастья года.
Время небесное – пыль на обочине.
Время земное – звезда в небесах.
Матрица прошлого тьмой обесточена,
Темью, растущей в полночных лесах.
Кто-то рыдает…
Кто-то рыдает. Его голосок
Слышу в ущелье за дальними скалами.
Кто же ты? Выйди! …молчит темнота.
Лишь полыхает сапфирами, лалами –
В сердце уставшем былая мечта,
Точно рождающий утро восток!
Слышится плеск и русалочий смех
Где-то в реке, а, быть может, и в озере.
А над болотом восходит луна.
Ночь расцветает пурпурными грёзами.
Бьётся о скалы речная волна.
Вижу: дремота окутала всех.
Угомонились русалки в реке.
Те, что плескались, и пахнет туманами.
Мятные мысли плывут в голове,
Сердце по времени шляется пьяное.
И засыпает в дремотной траве
То, что не будет ничем и никем…
Но всё яснее рыданья в ночи!
Всё беспокойней кому-то и тягостней.
И не спасают лукавые сны,
Юны, чисты, и беспечны, и радостны,
В прятки играя с лучами луны.
Плач – словно пламя забытой свечи!
Кто-то во храме забыл потушить,
В храме, где свечи давно все потушены.
Вот и горит восковая свеча
В темени тихой, во тьме обездушенной,
В тёмных местах высветляя печаль –
Дымистый сумрак уставшей души.
***
Боже! Но как же пронзителен плач!
И непонятно в тумане рыдание:
То ли, как прежде, рыдают вдали,
Кажется, будто в другом мироздании,
То ли за кочками голос разлит…
Полночь, как некий безликий палач…
Сны отгоняя, прислушался я.
Боль и страданье в себе вдруг почувствовал,
Словно печали Земли и Небес
В сердце моё были кем-то искусственно
Втиснуты, сжаты, и голос исчез,
Но проскользнула в ущелье змея –
В скалы ушла, и на плечи покой,
Лёгкий, забытый, весёлый, доверчивый
Пал, и тогда вдруг подумалось мне:
Может быть, Счастье, грехом изувечено,
Плакало где-то в глухой тишине
То ли за скалами, то ль за рекой?..
Скука
Летая дугой по простору томлений –
От белой звезды и до чёрной звезды, –
Пронзила судьбу тонкой спицею лени
Калёная скука – подруга беды.
Упрямая скука! Ты – отдых от боли!
И нет добродушней тебя ничего,
Когда после боя, жестокого боя
Я чувствую краха побед торжество.
И всё я гуляю по городу где-то,
Как призрак, как некая знойная тень,
И хочется лета, июльского лета,
И думать о прочем, конечно же, лень.
И все поражения, все неудачи
Забыты на время, забыты, пока
Потоки страданья, обиды и плача
В душе размывает забвенья река.
Но если дуга не такая кривая,
Чтоб путь был далёк от звезды до звезды,
То скука бессильна… Глаза закрывая,
Я вижу прицельные очи беды!
Жарко…
Когда в лесу был жаркий день,
Ко мне явился мшистый пень.
Корнями тихо шевелил
И всё о чём-то говорил.
В пыхтенье мха, в томленье дня
Глядел упорно на меня.
Из глаз его, с сучков-ресниц,
Текли печали скорбных лиц,
Которых видел он, пока
Гостил в лесу года, века.
И в мятном полдне, в тишине
Он тихо плакал о весне,
Когда родился он сосной,
Далёкой северной весной…
За мною в чащу по тропе
Он брёл в полуденной траве.
И, оставляя мшистый след,
Пень молодел на сотни лет.
Когда же в чащу я попал,
Мой пень, как дух лесной, пропал:
На месте пня, как сон – ясна,
Смеялась юная сосна!
Над тайнами встреч…
Над тайнами встреч с позабытым собой
Восходит цветущая памятью тьма
И тихо трубит в поднебесный гобой,
Взобравшись на мачту мороза, зима,
Озвучив покой голубой…
Восходит цветущая памятью тьма
И тихо трубит в поднебесный гобой,
Взобравшись на мачту мороза, зима,
Озвучив покой голубой…
О лезвие холода точит ножи
Седая, во снах отражённая, грусть.
Но мир мой пред нею давно не дрожит,
Повадки её разучив наизусть
По книге с названием жизнь.
В полотна времён зашивая простор,
Усталая мысль каменеет, она
Легко погружается в некий раствор
Таблетки истомы в кипении сна
И гаснет сознанья костёр.
И близкое с дальним, сливаясь в одно
В зрачке ледяном остроглазой луны,
В иные миры открывают окно,
Где время, пространство не разделены
Законов высокой стеной.
Где точным лекалом провидческих дней
Очерчена горних высот кривизна.
Бессмертие птицей кружится над ней,
И бабочкой бьётся под ней новизна
Забытых, но верных идей.
Мотыльковый туман по реке…
Мотыльковый туман по реке.
Облепили зарю мотыльки…
Там, за омутом, невдалеке,
Лиловатое сердце реки.
Тихо бьётся оно в глубине –
Родниковым пульсаром добра…
Милый друг, вспоминай обо мне,
Если чёрная будет пора.
Если лезвия слов или снов
Искромсают судьбину твою…
…Помню, давней земною весной
Повстречал тебя в этом краю.
И взошла над рекою звезда,
Мы глядели с тобой на неё.
И – казалось – теперь навсегда
Будет сладким вином бытиё!
Но звезда отняла у меня –
И тебя, и мечты, и покой.
Вот, иду я, печалью звеня,
Этой северной тихой рекой.
И везде ты мерещишься мне –
И в туманах, и на небесах,
В голубиной сквозной тишине,
И в лугах, и в полях, и в лесах.
И сияет звезда надо мной,
Что навеки тебя отняла,
Чтобы в сумрак небес ледяной
Окунуть, беспощадна и зла!
Я иду в камышах на зарю,
И порхают вокруг мотыльки…
Ах, вернись, я тебе подарю
Лиловатое сердце реки!
Последние публикации:
Всё прошло. Осталась песня... –
(21/08/2023)
Монолог осени –
(30/08/2022)
"На сыром ветру..." –
(12/07/2022)
Яблоневый ворох распахнулся... –
(18/05/2022)
Раскаянья не принял… –
(13/01/2022)
Лосиному Острову –
(26/05/2021)
Ворота времени –
(30/07/2020)
Многомерное многообразие. Послесловие –
(22/05/2020)
Многомерное многообразие. Глава 8 –
(19/05/2020)
Многомерное многообразие. Глава 7 –
(15/05/2020)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
