Комментарий | 0

Пьяный корабль

Иван Шин

 

***
Слава тебе, инженер Мефистофель
Строитель занданов, каналов,
траншей, пустырей
 
Нет тебе равных кресты на Голгофе ль
Возводишь иль пагоды строишь в Сиаме
в Москве мавзолей
 
Тянешь ли мост через Темзу
Густые туманы пронзив позвоночником
гибким стальным
 
Или в Париже стеклянную призму
Словно алхимик растишь – всё покорно тебе
и подручным твоим
 
Как дирижабль кружишь над планетой
Сады разбивая на скалах, меняя ландшафт
и рельеф
 
Слава тебе, господин Архитектор
В урбанистичеких джунглях среди обезьян попугаев
ты лев
 
О, ураганы железобетона
Вьюги песка, водопады стекла, скрип лесов
стыки плит
 
Даже не ведаю что за фантома
Что за гранитный Эдем разум твой
сотворит
 
Мы только тени в твоём Вавилоне
Нас не измерил твой пляшущий циркуль
не тронул резец
 
Пред монументами в полупоклоне
Мы замираем и камню подобны смиряем
ритмы сердец
 
 
***
Не будешь сыт мечтой о вестибюле
Попробуй фантазировать о том
Как сорго, просо, рис, ячмень на муле
Везёт твой чёрный раб в твой белый дом
 
Везёт по жёлтым выжженым дорогам
С плантации где трудятся его
Под солнцем юга в рубище убогом
Родные. Ты же пьёшь «Мадам Клико»
 
В мансарде забавляясь разговором
С профессором истории из мест
Где ходят с напомаженным пробором
И человека человек не ест
 
«Се человек» как сказано в Писанье
Не штрудель, не индейка, не бифштекс
Он право не годится для лозаньи
Ему ты предпочти ванильный кекс
 
Но вот дикарь, не знающий латыни
Не чтит гастрономических табу
Он ел людей всегда и ест поныне
И будет есть, пока в свою трубу
 
Архангел в гневе праведном не дунет…
Миссионер, оставь напрасный труд
На все твои «нельзя» он гордо плюнет
Положит, так сказать, огромный черный уд.
 
 
***
Вот напоследок
Рваный билет на семь сорок
Как же сумели
Мы дотянуть до сегодня
Град или что там
Путь был тернист, но не долог
Тихо скрипели
Перья, колёса, качели
Да, это праздник
Цель его необъяснима
Жить и смеяться
Грезить о том, чего нету
Всё бесконечней
Куклы, кино, пантомима
Хор, планетарий
Церковь, стриптиз, эстафета
Снег не растает
Град нам опять показался
Хлопнули двери
Воет на улице стужа
Всё позабылось
Помню лишь как целовался
С той, кому был я
Как оказалось, не нужен
 
 
***
О роза, твоим дыханьем, твоим изгибом
я не прельщусь
О парус, куда ты, парус, в какую гавань?
Ну ладно, пусть
 
А звёзды, они всё там же, ничуть не выше
над головой
О звёзды, как было б страшно без вас замёрзнуть зимой, зимой
 
Сугробы сползают в воду, а океану
всё нипочём
Маяк лишь его природу овеществляет
своим лучом
 
Нет пыли, лишь только брызги летят с восторгом
на злой гранит
А были волной когда-то, стихия память
о них хранит
 
О роза, твоё кокетство здесь не уместно,
не нужен шарм
Здесь вечность взрывает сердце, здесь даже память
трещит по швам
 
Вращая янтарным оком, маяк не дремлет,
маяк не спит
Иным он покорен срокам, освистан ветром,
волной избит
 
Здесь время уже не время, пространство тоже
идёт ко дну
Лишь звёзды глазами всеми глядят на берег
и на луну
 
 
***
Вот тебе и Хармс, вот тебе и Лотман
Вот все те, кого даже я не знаю
Впрочем, отвечать на вопрос «ну кто там?»
Я бы не дерзнул, вот и не дерзаю
 
Вот тебе сирень, вот тебе агава
Вот анчар, под ним как бы чьё-то тело
Слева от него, впрочем, как и справа
Стелятся пески чуть белее мела
 
Рядом никого, впрочем, даже меньше
Пальмы, мулы, пруд – всё мираж, не боле
Рыночный бедлам, песни смуглых женщин –
Перегрев и сбой мозга, моего ли?..
 
Сущности плодить стоит ли без меры
Вещи возводить в степень без причины
Борются с волною римские галеры
Все мужчины смертны, все гребцы мужчины
  
 
***
Верти историю, верти
Уж 36 без четверти
И сны и грёзы взаперти
И взаперти ты сам
 
Аукни в поле – ни души
В глуши все средства хороши
До дна свой кубок осуши
Кричи «сезам!»
 
Но нем рельеф, молчит пейзаж
И алкогольный глуп кураж
Лишь с неба капает гуашь
За воротник
 
Ответа нет, запрос убог
Вокруг не Брейгель, но лубок
И неустойчив твой чертог
Из ветхих книг
 
Верти историю, верти
Мертва идея во плоти
В ее врата не колоти
Ее там нет
 
Но есть лужайка и газон
На море бархатный сезон
Есть сердца трепетный шансон
Ума балет
 
Но даже ты, но даже ты
Дитя тщеты и нищеты
Чьи беспокойные черты
Кривит сарказм
 
Спеша домой после шести
Не в силах взора отвести
Лишь в облаках начнет цвести
Заката спазм
 
Когда оранжевым огнем
Холодный воздух напоен
Ты слишком легок на подъем
Ты слишком быстр
 
Весна плывет над пустырем
Клубится кровью окоем
И вьется в черепе твоем
Жар хладных числ
 
А после та же синема
Среда враждебна и нема
Апрель – огрызок, мир - клозет
Спасенья нет
 
 
***
Храня тепло под ветхим одеялом
Нагие тени царственных особ
Мы бредим сном, не зная как в усталом
Двоится в зеркале наш танец, наш озноб
 
Ты говоришь – я слышу только звуки
Вода и ветр – меланхоличный бриз
Античный блюз свободы и разлуки
И кажется вот-вот из-за кулис
Внесут времён изменчивые вьюги
Твой легкокрылый парусник, Улисс
 
Но не волна колеблет наши тени
Осеннего заката хладный жар
Вращает в алой дымке сновидений
Наш падающий вверх воздушный шар…
 
 
***
Горит полночная звезда
Туманный сад ветвится
Голодный демон Дэррида
Над спящими глумится
Целует в теплые уста
Лобзает мягкие места
Сношается в глазницы
 
Над морем высится утес
Ризомой мха объятый
Там отвратительный Делёз
Вдыхает опиаты
И вот раздувшись (кель кошмар)
Он трансформируется в шар
И катится куда-то
 
Дитя кричит уа-уа
Крадется к колыбели
Сам Лиотар Жан-Франсуа
В нечеловечьем теле
Младенцу мозг разворотив
Он помещает нарратив
Туда где сны звенели
 
Плесни-ка, милая, в стакан
Глинтвейна, ради Бога
Плешивый топчется Лакан
У нашего порога
Не отворяй ему, Катрин,
Он Люцифера арлекин
Мораль его убога
 
Приди, приди на помощь к нам
Косматый ангел Жижек
Сожги их блядский балаган
Не дай прочесть их книжек
Раздуй свой пламень наконец
Чтобы из наших он сердец
Всю эту погань выжег
 
 
***
Ни девы, ни друга, ни ангела даже
Осенние сумерки жиже и гаже
Сквозь два запылённых стекла
 
Безмолвие кварца нависло громадой
Ну что же ты медлишь, безмолвие, падай
Дождь кончился, речь истекла
 
Одеться теплей и пойти прогуляться
По улицам, полным неона и глянца
В потоке случайных людей
 
Куда-то без цели в дремотном восторге
Красиво как в цирке, прохладно как в морге
Без дела, без слов, без затей
 
А впрочем останусь, я полон без меры
Тоскою, куда мне на ваши галеры
Я сам себе пьяный корабль
 
Блуждающий там, где широты, орбиты
В одно осознание намертво слиты
И имя ему – Miserable
 
До полночи времени больше, чем надо
Кричит за стеною соседское чадо
Алкая пиров и забав
 
Взрослея, сей крик превращается в ропот
Призывы диктатора, армии топот
Чуть позже – в закон и устав
 
Пускай же, ведь мне никогда не мешали
дремать эти вопли, подобие шали
Накину на плечи. Усну.
 
И может быть там, в тишине и покое
Я что-то забытое, что-то родное
Схвачу, словно рыба блесну
 
 
***
Он разрушал структуру слога
Он плыл фарватером небес
Пускай и выглядел убого
Но был таланта он не без
 
Его кормили в колыбели
Валькирьи рифмы молоком
Пока созвездия алели
Неслись из люльки ритурнели
И обо всех и ни о ком
 
Он был отмечен знаком свыше
Переплетение страстей –
Он не какой-нибудь там Миша
О нет! Он Лермонтов Мишель
 
Его кавказские этюды –
Вот словотворчества венец
О этот Терек, горы, груды
Остывших трупов, наконец
 
Он шёл вперёд без многоточий
За годом год, за знаком знак
Больной Белинский, смежив очи
Вздыхал: вот новый Пастернак
 
Любили дамы в нём поэта
И прозревая их накал
Он лёгкой дланью под корсеты
Ежеминутно проникал
 
Но куртизанки и блудницы
Сошли как утренний туман
Едва мелькнул из-за границы
Багряный шарфик, в нём Дункан
Не тот, что пал от рук убийцы
А та, чей профиль был канкан
 
Друзья царей, враги народа
Ему ковали кандалы
И упыри иного рода
Хватали ночью за полы
Порой кошмарные виденья
Пред ним вставали в полный рост
То Демон сумрачный, то гений
При нём рога, копыта, хвост…
 
Когда же утро нежным светом
Испепеляет древний мрак
Он мчит в редакцию, при этом
Жуёт галету натощак
 
И он уже не тот, что раньше
На нём и галстук и пиджак
Во взгляде нет ни грамма фальши
Он добрый сказочник Маршак
 
Писать стихи легко и мило
Приятен творческий процесс
Но чёрной пастью крокодила
Над ним ЦК (КПСС)
 
Фольклорм движим, ритмом мучим
Мизантропичен, нелюдим
Ведом великим и могучим
Он языком – и не одним
 
Когда уйдёт он, над могилой
Лишь эпигоны в два ряда
Вздохнут:
- Он был великой силой
поэтом, кажется…
- Ну да.
Последние публикации: 
Девочка смысла (03/06/2011)

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка