Экзистенциарий (книга вымышленных существований)
Максим Пешкин (18/03/2014)
(в качестве предисловия)
восемь минут
шёл я к вам
со скоростью света
***
давным-давно, за той чертой,
где небо продолжает землю,
какой-то ныне позабытый царь
народа, утонувшего в столетьях,
среди пустыни, недоступной взгляду,
отдал приказ поставить катапульту
и дал названье "Соле" ей,
что значит "приводящая в движенье"
на странном языке когда-то живших.
и тот солдат, что был приставлен к ней,
забыв про всё, исправно заряжает
своё орудие шарами из огня.
он нажимает на ржавеющий рычаг,
и раз за разом запускает солнца в небо.
я вижу, как они летят над миром,
и незаметен человеку их полёт.
***
мне тысячи лет, я забыл своё имя;
я не помню того, что было вчера,
и теперь моя память похожа на город,
на который обрушились дюжины бомб.
в голове у меня лабиринт Минотавра,
и на стенах его растёт виноград;
за спиной у меня высокие горы,
что, царапая небо, просят дождя.
в этом хосписе звёзд, планет и галактик
время, бывшее нитью, свернулось в клубок,
и всё то, что когда-то звалось перспективой,
превратилось теперь в сплошной горизонт;
и за тем горизонтом нет больше событий,
горизонт этот лишь тугая струна,
что порвётся тотчас от любого касанья
и от всякой попытки ступить за неё.
я подобен дракону, что огненным глазом
рассекает туман и февральскую мглу,
я подобен дракону, что мраморным глазом,
покрывает полмира ночной сединой.
сфинкс, сидящий в самом сердце Вселенной,
ежечасно рождает загадки. я был
той загадкой, которую он когда-то придумал
и которую сам не сумел разгадать.
***
разделавшись с последним из врагов,
непобедимый воин принимает
решение, достойное безумца, что почти
равно решению героя. самурай
решил свести с своею жизнью счёты –
с последней из оставшихся на свете,
и, написав свой первый и последний стих,
он извлекает из-за пояса клинок,
который он нетронутым держал для
этого момента. тот клинок
был выкован из солнечных лучей,
которые рассечь способны даже время,
и радуг, что попасться могут только
в ловушки, созданные божеством.
и самурай вонзает свой клинок
себе в живот и расширяет рану
насколько это позволяют силы
и память, что вот-вот его покинет.
из свежей раны не выходит кровь –
оттуда льётся тёмное пространство,
наполненное звёздами и пылью,
планетами, осколками планет
и сфинксами, которые молчат,
храня в себе загадки мира.
пространство начинает поглощать
самоубийцу. он уже не дышит,
но всё же держит свой клинок:
по лезвию его текут кометы.
***
среди песков и выжженных земель
среди руин когда-то говоривших
о том что человек бессмертен и велик
теперь же говорящих об обратном
прокладывает свой последний путь
последний человек оставшийся на свете
и солнце льёт свой мёд лишь для него
и только для него лениво светят звёзды
последний человек идёт туда
где обрели покой останки мира
который пожелал однажды стать
другим просил перерожденья
и требовал всё больше новых жертв
для нескончаемых богов их всех убили
остался только человек и он идёт
чтоб возложить себя последней жертвой
на свой же собственный алтарь
***
я возвращаюсь в этот город каждый день,
я день за днём хожу в крестовые походы
затем, чтоб смерть не обнаружила меня
сидящим дома за пустым листом бумаги,
с пером, которое вот-вот-ещё чуть-чуть -
откажется писать. я должен как-то
оправдывать существование себя.
я возвращаюсь в этот город каждый день.
дорога, на которой нет чужого следа,
послушно стелется передо мною.
два чёрных пса, забыв про кость в кустах,
меня встречают лаем и рычаньем,
а это значит, что я жив
и всё ещё являюсь жизнью в кубе.
а этот город – город-призрак, от него
остались только тени, мощи стен,
что я когда-то почитал святыми.
и солнце, будто бы порвав ту цепь,
которой было сковано в зените,
стремясь к закату, тянет за собой
весь день, которого как будто не бывало.
***
нас разделяют не дороги и пути,
не города, не страны и границы,
не океаны, сделавшие голубым
шар, что невидим вашим астрономам;
нас разделяют тысячи веков
(быть может, даже больше – просто время,
что впитывает наши жизни, как песок
пустыни жадно впитывает влагу)
и скорость света. даже если ты
и существуешь где-то во Вселенной,
сокрытый сетью из созвездий, в глубине,
в другом конце иль на изнанке мира,
и так же полагаешь, может быть,
возможным и моё существованье,
в котором сам я сомневаюсь, - знай:
мы одиноки, бесконечно одиноки.
мы здесь одни, нет больше никого,
но каждый одинок отдельно от другого.
***
взгляд ложится на ночное небо,
как йог на доску с гвоздями;
звёзды над твоей головой – буквы
в учебнике истории – не говорят о будущем,
но постоянно твердят об одиночестве,
масштабы которого не в силах вместить
ни одно воображение; ты всегда вдохновляла меня
на элегии, поэтому я любил больше других муз;
небо, словно кожура голубого апельсина,
под которой мы живём и которую кто-то
снимает ближе к вечеру; хотелось бы поговорить
о чём-то кроме неба, но сегодня оно
слишком велико, чтобы не обратить на себя внимания;
лето было стрелой, пущенной из лука
и не долетевшей до цели; престарелый Орфей
перебирает струны древней как сам мир лиры;
купить бессмертие проще,
чем себе его представить.
Сизифов сонет
в том городе нет места для живых,
здесь солнце было вверено Сизифу,
который день за днём обязан громоздить
сей раскалённый шар на самую вершину
горы, что образована костями
и черепами некогда умерших;
чем больше умирает здесь несчастных,
тем тяжелее труд Сизифу достаётся,
тем выше будет видно солнце в небе;
Сизиф вздыхает, видя, как оно,
перевалив вершину, катится на дно;
Сизиф продолжит бесполезный труд ,
чтоб солнце снова озарило мёртвых.
***
я был на острове, который плыл
подобно кораблю в пучинах неба,
и парус, что в движенье приводил
наш остров, был наполнен ветром
днём и ночью.
усатый капитан наш был похож
на Ницше, поражённого болезнью.
"куда мы держим курс?" - спросил я у него.
"Гиперборея", - отчеканил он в ответ.
"родные берега родной страны
и путь, что позабыт навеки".
он удивился, что я тоже здесь.
"ты слишком слаб и вряд ли попытался
хоть раз убить кого-нибудь,
тем более – себя".
мы звёзды били гарпуном,
на абордаж планеты брали,
и наши братья падали за борт
и незаметно умирали,
и небо поглощало самых лучших.
когда пришёл мой час, я ощутил,
что распадаюсь на две рваных части,
разрубленный Сатурновым кольцом.
Последние публикации:
Прекрасное далёко (из книги "Грусть-Лабинск") –
(14/07/2021)
Усть-Лабинск –
(02/10/2020)
Блюзы простым карандашом средней мягкости –
(22/10/2019)
Видения –
(07/10/2019)
Блюзы космических одиссеев –
(14/05/2019)
"Кондуктором в трамвае был Харон" –
(29/03/2019)
Вечер → Ночь –
(12/03/2019)
Из книги заклинаний –
(25/12/2017)
Никому –
(08/12/2017)
Город-призрак двух полушарий мозга –
(13/11/2017)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
