Онтологические прогулки

Параллели между био- и социо- эволюцией

Идея прогрессивного поступательного развития, – как естественной истории, так и истории общества, –  была своего рода  мифологическим априори Новоевропейской культуры. Мифологема прогресса проецировалось в многообразные области не только гуманитарного, но и естественнонаучного знания.  В связи с этим правомерен следующий вопрос. Является ли эволюция биологических видов поступательным развитием «от низших форм к высшим»? Научный ли это «факт» или естественнонаучный миф, возникший в результате проекции социальной мифологии прогресса в область естествознания? Аналогичный вопрос: существует ли прогресс в истории? Или это – социальная мифология, заданная глубинными парадигмальными основаниями классической культуры, – которые мы назвали мифологическим априори?

Со второй половины ХХ в. намечается трансформация тех предельных парадигмальных оснований, которые в свое время были источником разнообразных версий прогресса, – как в истории общества, так и естественной истории. По выражению У.Эко, эта трансформация совершается «от древа к лабиринту» [1]. На смену парадигме поступательного прогрессивного развития (символ древа) приходит парадигмальный образ ризомного разветвления (символ лабиринта).

В контексте этого парадигмального сдвига можно иначе взглянуть на картину как биологической, так и социальной эволюции. Существует ли поступательное развитие биологических видов в русле единого магистрального направления? Или, может быть, биоэволюцию следует уподобить ризомному разветвлению боковых ветвей, которые рано или поздно заканчиваются тупиком? Например, насекомые и хордовые могут квалифицироваться не в качестве последовательных этапов поступательного развития от «низших» (насекомые) форм к «высшим» (хордовые), а как альтернативные ветви эволюции. У насекомых скелет помещается не внутри, как у хордовых, а снаружи. Эта ветвь эволюции оказалось тупиковой. Однако необходимо сделать оговорку, что тупиковой она оказалась для той среды обитания, которая существует на Земле: в условиях, где «не слишком большая гравитация, умеренная величина интенсивности космического излучения» и т.д. [2, с. 32]. В иных же условиях эта ветвь могла бы быть более перспективной. Хордовые, с их энтодермальным скелетом, в условиях земной среды сформировали более перспективную ветвь биоэволюции, которая, впрочем, в свое время тоже может закончиться тупиком. В результате может последовать не новый, более «прогрессивный» этап развития, а переход на другую ветвь эволюции … которая в конце концов тоже закончится тупиком. Другой пример тупиковой ветви биоэволюции – это мхи, которые, опять же, являют собой не «этап» в поступательном развитии растительного мира, а его тупиковую ветвь. У мхов спорофит – часть гаметофита, а не гаметофит – часть спорофита, как у других растений. (Поясняя популярно, у мхов не половые органы являются деталью тела, а наоборот, тело – деталь половых органов).

В начале ХХ века О.Шпенглер предложил создание новой науки, которая была названа им сравнительной морфологией культур. Эта идея может обрести новое дыхание в контексте той экспансии экологического метанарратива, которая наблюдается сегодня в качестве как общенаучной, так и общекультурной тенденции.

Проведем параллель между эволюцией биологических видов и человеческой историей. Поставим аналогичный вопрос относительно развития общества. Существует ли прогрессивное развитие человечества в русле единого магистрального направления? Нельзя утверждать категорически, что теории общественно-исторического прогресса уже похоронены окончательно, – но, как бы то ни было, в философии ХХ – ХХI вв. они уже не имеют статуса аксиомы. То же самое справедливо и в отношении теорий технологического прогресса. Является ли совершенствование техники той магистральной линией, на которую рано или поздно должно вступить всякое общество, достигшее определенной стадии зрелости? Или это, опять же, только одна из альтернатив, наряду с другими возможными путями совершенствования культуры и социума (например, магически ориентированные цивилизации, экологически ориентированные цивилизации и т.д. и т.д.)? Технологический путь развития до сих пор ассоциировался с идеей «прогресса», как такового. Но может быть, это – не более, чем очередная боковая ветвь развития цивилизаций, которая, открывая некие новые возможности развития, тем самым закрывает другие? Иногда технологический путь развития цивилизаций сравнивают с левополушарным развитием интеллекта, который усиливает способности определенного типа, но, вместе с тем, блокирует другие, связанные с работой правого полушария (интуицию, экстрасенсорные способности). По развитию способностей правого полушария современный цивилизованный человек находится ниже уровня шимпанзе. Случайно ли, что все, так называемые, «дикари» убеждены в умственной неполноценности белой расы?

Добавим к этому, что ориентация культурного развития не только на развитие техники, но и на развитие знания вообще (познание истины, в частности), возможно, тоже является не «ступенью прогресса», а только одной из возможных боковых ветвей эволюции социума, наряду с другими.

Продолжая аналогию с биоэволюцией, сделаем акцент на весьма важном факте. О тупиковом характере той или иной ветви развития может свидетельствовать не только упрощение (как у глистов, клещей и прочих паразитов), но и чрезмерное усложнение организмов. Например, насекомые весьма и весьма сложны, как в аспекте строения, так и в аспекте поведения. А переход на новую, более перспективную ветвь развития, очень часто начинается именно с упрощения. Так, ланцетник, открывающий перспективную ветвь эволюции животных, имеющих эндоскелет (хордовые), – несравнимо проще и, можно сказать, примитивнее, жуков, мух, тараканов и прочих существ с наружным скелетом.

Таким образом, усложнение не всегда говорит о прогрессе, как, равным образом, упрощение – о регрессе. То же самое можно сказать о развитии культуры, общества, а в более частном аспекте – о развитии науки и даже о развитии техники. О чем свидетельствует чрезвычайная, и притом все возрастающая сложность теоретического аппарата современной фундаментальной науки? О чем свидетельствует чрезвычайная, и притом все возрастающая сложность социальных коммуникаций современного общества? О поступательном развитии по пути прогресса? Или, может быть, о тупиковом характере той ветви, в русле которой развивается европейская культура и европейская наука?

Подробнее остановимся на более узком аспекте этой проблемы: крайней усложненности современного научного знания. Прежде всего, фундаментальной науки, от которой начинает веять уже чем-то противоразумным и противосмысленным. Свидетельствует ли сложность теоретического аппарата современной науки о глубине ее идей или о высотах достижения научной мысли? А может быть, и даже, скорее всего, такая сложность говорит о тупике, к которому привело развитие европейского естествознания? Усматривать в этой сложности отражение устройства «самой по себе» реальности, на наш взгляд, попросту абсурдно. Сложность фундаментальных теорий обусловлена не сложностью «самой» изучаемой реальности, а лишь спецификой того теоретического инструментария, с помощью которого наука описывает реальность.

Невероятно сложная сбалансированность всех параметров мироздания является постоянным предметом дискуссии между сторонниками эволюционизма и сторонниками креационизма. На одном полюсе здесь – версия мультивселенной: допущение множества альтернативных вариантов развития и наличия параллельных вселенных, со всеми возможными вариациями фундаментальных констант и законов физики. На другом полюсе – версия «космического плана», согласно которому Некто с чрезвычайной тщательностью (до «надцатого», а то и «дцатого» знака после запятой) рассчитал сбалансированность всех фундаментальных констант. На наш взгляд, в плане абсурдности одно другого стоит. Фантастичность версии мультивселенной выявляется, как только мы расшифруем неопределенной понятие «множество» альтернативных вселенных и спросим: сколько именно? Это – 10500 (!!!) возможных миров, с другим набором фундаментальных констант и законов физики. По словам С.Хокинга, «чтобы ощутить, насколько это много, представьте, что если бы кто-то задался целью проанализировать законы, предсказанные для этих вселенных, затрачивая всего одну миллисекунду на каждую из них, и приступил бы к работе в момент Большого взрыва, то к настоящему времени он изучил бы лишь 1020 из них. И это без всяких перерывов на кофе!» [3, с. 134 – 135].

И самое интересное, что даже такое клише, к которому традиционно прибегают, чтобы отмахнуться от нерешаемых научных проблем, как ссылка на замысел Божий, – в данном случае не поможет. Можно верить, в Бога, который сказал «Да будет», – и стало. Но интуиция сакрального вопиет против того, чтобы  поверить в Бога-математика, создающего мир на основе уравнений высшей алгебры. Можно ли всерьез утверждать, что Он занимался математическими расчетами и с точностью до «надцатого», а то и «дцатого» знака после запятой спроектировал ту сбалансированность между фундаментальными физическими константами, которая, как выясняет современная космология, была необходима для существования столь сложного мироздания? Если мироздание творил Бог, – то Он творил просто. Если мироздание творила Природа, – то она творила просто. Расчеты, вычисление, сбалансированность параметров, – все это, по известному афоризму Ф.Ницше, «человеческое, слишком человеческое»! Ни Бог, ни природа не прибегают для создания мира к высшей математике.

 Сложность фундаментальных научных концепций, на наш взгляд, указывает не на структуру «самой» реальности и не на «замысел Божий», а лишь на некий тупик человеческого познания. Может быть, сложность теорий «Великого объединения» современной физики сродни, скажем, тупику в эволюции насекомых, когда «снаружи» находится то, что может переместиться «внутрь»? Или тупику в эволюции мхов, когда целое превращается в деталь того, чему должно быть лишь частью? Как заметил Д.Дойч, «проблема не в том, что мир так сложен, что мы не можем понять, почему в нем все так, как есть, а в том, что все настолько просто, что мы пока не можем этого понять» [4, с. 137 – 138].

Все это порождает ожидание, переходящее в предвосхищение и даже, можно сказать, предчувствие возможного поворота в развитии фундаментальной науки. Магистральная линия развития, в русле которой движутся стратегии «Великого объединения» современной физики, окажется тупиковой; появятся радикально новые, совершенно неожиданные, причем, – подчеркнем это, – простые идеи, которые, подобно железнодорожной стрелке, рывком и внезапно переведут развитие науки на другую ветвь.

Приблизительно то же самое может быть сказано и о развитии техники. Мысль, что технологический путь развития являет не магистральное направление, а некий «боковой зигзаг» в развитии интеллекта, – в общем, не нова и не слишком оригинальна. Но после всех вышеприведенных рассуждений следует поставить более нетривиальную проблему. Допустим, что дорога технологического прогресса – это лишь один из возможных, но далеко не единственный путь развития социума. Тогда, в свою очередь, возникает аналогичный вопрос относительно технологического развития: а существует ли магистральное направление развития самой техники? Или развитие техники тоже являет не единую магистраль поступательного развития, а лабиринт боковых ответвлений, каждое из которых заканчивается тупиком? Может быть, в процессе технологического развития периодически совершается сворачивание «в бок» с того пути, который ранее отождествлялся с движением «вперед» и «прогрессом, как таковым»?

Утверждение о тупиковом характере развития современной техники, пожалуй, было бы преждевременным (хотя, возможно, станет истинным уже в обозримом будущем). Тем не менее, в сфере технического разума тоже могут появиться радикально новые, неожиданные и – опять же, подчеркнем, – простые идеи. Эти идеи откроют не дорогу «дальнейшего» прогресса в том же русле, – нет … а развилку и переход на радикально иную ветвь развития техники.

Нужно сделать оговорку, что в этом плане не следует идеализировать, так называемые, примитивные общества. Этнографические исследования (Д.Фрезер, Э.Тайлор, М.Мосс и др.) свидетельствуют о том, что, «примитивные» общества – это отнюдь не простые общества. Напротив, структура социальных коммуникаций, правил, ритуалов, законов и запретов (табу) в этнографических обществах является чрезвычайно усложненной. Усложненной настолько, что, так называемые, цивилизованные общества в плане социальной коммуникации в некоторых отношениях более просты, по сравнению с «примитивными» обществами. Как заметил Г. Уэллс, «просто и точно мыслит только культурный человек. …Цивилизация – это всегда упрощение» [5, с. 44].

По-видимому, магический и технологический пути развития – это не следующие друг за другом «этапы», а альтернативные ветви развития социума, каждая из которых рано или поздно оказывается тупиковой. Развитие цивилизаций магического типа уже привело к тупику в прошлом. Развитие цивилизаций технологического типа приводит к тупику в настоящем или недалеком будущем. Не смотря на то, что сложность техногенной цивилизации может показаться чем-то принципиально отличающимся от сложности архаических обществ, – сама по себе сложность, как таковая, и в том, и в другом случае, – может расцениваться как симптом начинающегося тупика в развитии цивилизаций.

Литература: