Онтологические прогулки

 (Предыдущие выпуски)

(Окончание) 

Откровение Заратустры, записанное его учеником Анауром.

  *  *  *   

            Преодолевая трудности своего положения, Аура потихоньку взобралась на излюбленную скалу учителя, где на плоской вершине, среди камней, росла могучая сосна, раскинувшая свои ветви ко всем ветрам. Аромат, исходящий от дерева, напомнил Ауре, как когда-то Заратустра говорил ей, что запах горной сосны, пробуждает сознание к бытию, вызволяя нас из густого тумана грёз. И действительно, величественное присутствие этого сильного растения обострило до глубины души её восприятие. Она вдруг услышала в иголках сосны тихую песню полуденного ветерка, ощутила, что её волосы также плавно покачиваются с ветвями дерева в медленном едином танце, и почувствовала, как горьковатый привкус хвойного воздуха снял с неё телесную усталость. Аура поднесла к дереву сосуд, который по ежедневному обряду носила сюда наверх, и полила вокруг сосны землю, поросшую цветущими травами. Эту землю Омар и Аура принесли из горной долины, они перемешали её с прахом Заратустры и рассыпали на месте, где он подолгу любил сидеть в своих проникновенных медитациях. На восходе и закате солнца вершина скалы озарялась всем богатством цвета, и только ближе к полдню на неё опускалась тень сосны, однако и тогда солнечные лучи пронизывали дерево и рисовали под ним свои причудливые орнаменты. Переливаясь под солнцем, словно кристалл, эта вершина, казалось Омару и Ауре, обладает магическим присутствием Заратустры. Иногда они здесь целыми днями пребывали в безмолвии, слушая откровения учителя, приходящие к ним в звучании стихий и голосах пролетающих птиц. Так и сегодня с рассвета и уже до самого полдня Омар просидел под деревом наверху скалы, странствуя в своих мыслях и обширных образах. Но когда Аура подошла к нему и села рядом, он сразу встал и начал беспокойно ходить вокруг сосны, что-то тихо бормоча, словно в каком-то бреду. Аура, улыбаясь, крикнула ему: ,,Стой!” и Омар, остановившись, развернулся к ней с сияющим лицом и счастливым блеском в глазах. После одобрительного кивка Ауры, он радостно заговорил:

              - Я понял, на что хотел нам открыть глаза Заратустра, когда говорил: ,, Страсть к великим идеям – это великая гордыня”. Действительно, до чего особенного может додуматься человек, кроме как  понять, что доподлинно, до самого основания, он так ничего и не узнает. Всё, что надо знать, всё, что уже есть, существует здесь и сейчас: в этом полуденном солнце, в биении наших сердец и разливе чувств, в проницательной интуиции нашего разума и многомерном сознании души. Нет абсолютной истины и окончательного смысла. Цель мира в действии, в бесконечной смене форм бытия. Вечным может быть лишь изменение, а постоянство только временно. Вот ты, всё утро что-то делала, а в душе пребывала в покое. Я же, в это время сидел здесь в бездействии, а душа моя витала в неизведанных лабиринтах и дрожала над безднами. Теперь мы поменялись местами, но что изменилось? Мы всегда, так или иначе, действуем: либо душой, либо умом, либо телом. И в этом - великий праздник бытия, музыка радости и печали, фейерверк событий и благо временного затишья. Разве мы узнали бы о звёздах, если бы не было вокруг них тьмы, а вокруг солнца – чистого неба? Покой и радость – две чаши бытия, на которых колеблется наша душа, и вряд ли когда-нибудь будет достигнуто равновесие.

       *