Комментарий | 0

Deus/Diabolus Absconditus

Sympathy for the Devil

 

 

— Вообще, — продолжала Анна, — если забыть некоторые прежние атрибуты Бога, особенно такие, как милосердие, благость, и тому подобные, и поставить на их место другие, жуткие, взятые из нашей теперешней жизни, то есть из реального действия Бога, то может получиться такой Бог... с которым интересно было бы как-то встретиться на том свете... Может быть нечто грандиозное, чудовищное... Совсем иной Бог, который если и снился нашим прежним искателям истины, то только в кошмарных снах.
— Дьявол, а не Бог. Вот какой замены вы хотите, — выдавил из себя Алексей.
— Мы не хотим, а видим, — отвечала Анна. — Бог, но другой... Уже по-иному непостижимый... Цели которого полностью скрыты от человечества... Не связанный с моралью.
— Одно голое сатанинство, — с отвращением проговорил Алеша.
— Но в конце концов лучше переход от идеи Бога к дальнейшему... Лучше абсолютная трансцендентность, — добавила Анна.
— Или еще более...

                                                                                                                                                                                                                                                   Ю.В.Мамлеев. Шатуны

 

          

  Экзотерическая постановка вопроса о Противнике не может приниматься к сведению всерьез уже хотя бы потому, что та же библейская Книга Иова свидетельствует о «сотрудничестве» Ягве и Сатаны в испытании главного героя. На верное понимание проблемы может отбросить свет учение об апокатастасисе, которое, несмотря на его еретичность, признанную Церковью, разделялось св. Григорием Нисским и преп. Максимом Исповедником. Последний, как указывает фон Балтазар, учит «благому молчанию» по этому вопросу, что выходит весьма понятным уже хотя бы с утилитарной точки зрения: доктринальная «симпатия к Дьяволу», имеющая богословскую презумпцию на легитимность, способна совратить толпу, на интересы которой как раз и рассчитывается религия в значении социального института.

          Но если судить с точки зрения эзотерической, то учение о неизбежности всеобщего спасения, касающееся также и Дьявола, обессмысливает всю экзистенциальную драму, которая если и может быть оправдана, то лишь свободой, а не актуализацией божественной необходимости, ставящей под вопрос не только актуальную свободу Бога, но и актуальную свободу человека, что и побудило сначала Августина, а затем Лютера и, наконец, Кальвина к тому, чтобы учить абсолютному предопределению. Методологическая ошибка этого воззрения состоит в том, что о «предметах» метафизики судят по закону основания, исподволь создавая, таким образом, трансцендентальную иллюзию, если выражаться языком Канта. Осознание этого снимает постановку вопроса о теодицее, как безосновательную, но и не умаляет той правды, что актуальная свобода человека, совпадая на умопостигаемом плане с актуальной свободой Бога, оборачивается актуальной несвободой, которая и образует задел к экзистенциальной драме абсурдной «заброшенности в мир».

          В связи с этим становится ясным, что потенциальная свобода человека, немыслимая без его обращения к собственному умопостигаемому истоку, может быть просвечена только ценою утраты актуальной свободы — утраты, которая должна быть понята не как предмет вины, но как удаление на Периферию Бытия, означающее принципиальный опыт трансцендентности, радикальный опыт Ночи, о котором говорится христианскими мистиками. Только в этом ключе обретают предельную ясность эзотерические тирады, касающиеся «симпатии к Дьяволу»: если выражаться символически, то Бог «заинтересован» в человеке как состязателе, отпадение которого в сумрак богооставленности служит парадоксальным залогом к тому, чтобы посредством дерзновения, личного духовного усилия вернуть утраченную причастность к Свету, постижение ценности которого невозможно без причащения  Тьмы. Противник, бог Хаоса и Тьмы, в такой перспективе выступает анти-посланником, искушением которого в Эдемском саду явлен прообраз негативного послания, т.е. послания Неведомого Бога, что содержит в себе аллюзию на гностическое понимание Сатаны как Спасителя, облеченного миссией, недоступной разумению толпы.[1]

 

 

 

 

 

 

 

 

[1]  «Дьявол — первый вольнодумец и спаситель мира. Он освободил Адама и оставил печать человечности и свободы на его челе, сделав его непослушным» (М.А.Бакунин).

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка