Комментарий | 4

Сезон охоты на графоманов

 
 
Прежде чем запустить свинцовой очередью крупнокалиберного пессимизма по стае графоманов, коих в наше славное время развелось превеликое множество,  признаемся сами себе: каждый из нас немножечко графоман.
Ну, хоть чуть-чуть? Хотя бы в глубине души? Ибо что такое графомания, как не пристрастие к писательству в буквальном смысле слова?

Правда, толкующий это понятие “Словарь современного русского литературного языка” еще и добавляет: “пристрастие…к многословному бесполезному сочинительству”. А “Современный словарь иностранных слов” уточняет: “болезненное”.

Как давно возникла графомания? Наверное, она была всегда. В среде графоманов встречаются известные и популярные в прошлом имена. Одним из первых графоманов можно назвать, к примеру, римского писателя Гигина, который всего-навсего взял и переписал мифы, собранные каким-то греческим эрудитом. И поставил под ними свою подпись (хотя я и не настаиваю).

Родоначальником отечественной графомании принято считать Дмитрия Ивановича Хвостова:

Нельзя прославиться чужими нам трудами;
Виной себе хулы, или похвал, мы сами.
Пусть образ мой внесут туда, где Россов Царь
Щедротою своей воздвиг олтарь…

О, старые добрые времена! Тогда откровенный и воинствующий графоман был все-таки не так распространен, как сейчас. И, кроме того, он был, ну если и не общественно полезной фигурой, то бесспорно существом в некотором роде необходимым. Поскольку, как писал Ф.Ф. Вигель в своих «Записках»:

«Вошло в обыкновение, чтобы молодые писатели об него оттачивали перо свое, и без эпиграммы на Хвостова как будто нельзя было вступить в литературное сословие; входя в лета, уступали его новым пришельцам на Парнас, и таким образом целый век молодым ребятам служил он потехой».   

К славному племени графоманов можно с полным на то основанием отнести и Василия Васильевича Капниста.

Классический образец болезненной мании являла собой отчасти и фигура  Белинского. По словам Достоевского, «самое смрадное и тупое явление русской жизни». Юлий Айхенвальд в своих «Силуэты русских писателей» писал о том, что «Белинский слишком много цитирует».

Этот ряд может продолжить Николай Чернышевский, Семен Надсон, и, конечно же, Ульянов-Ленин, который как-то в анкетных данных насупротив пункта «профессия» вписал однажды – «литератор». Того, кто осилил все тома им написанного, можно смело внести в красную книгу.

Ну и многие другие. Каждый может пополнять список собственным подбором имен.

Популяция графоманов пополнилась после революции 1917 года. Не даром в советское время количество «литераторов», чьим кумиром и высшим судией по части философии, кино и литературы был Ленин, возросло до невероятных размеров. В литераторы шли чуть ли не по разнарядке. А сама литература стала такой же распространенной и массовой профессией, как строитель или сантехник. Возник даже Литературный институт, к большому недоразумению существующий и поныне.

Евгений Баратынский написал однажды:

Мой дар убог, и голос мой не громок…

В Дневниках Пришвина есть строчки, в которых русский писатель на склоне своей творческой деятельности подсчитывает, сколько из написанного им останется в литературе. И приходит к грустному выводу: мало.

Эти не сомневаются. Они пришли не думать, а действовать. Писать, тоннами, томами, собраниями сочинений.

Особенно расплодился графоман в Интернете. Сайтов, где он плодиться, превеликое множество: проза.ru, Самиздат и т.п.

Мне рассказывали, что на прозе.ruесть некий завсегдатай – Петр Свирь. У него в активе 280 (!!!) худ. произведений и 13000 (тринадцать тысяч!) читателей.  

Как говорится, желающие могут ознакомиться.

На первый, поверхностный взгляд, графоман в массе своей - существо слабое, беззащитное и безвредное, и даже доброе, обремененное массой комплексов. Да и страсть к сочинительству – не самая страшная из смертных грехов.

Как правило, Он - что-то вроде паучка, гусеницы или мотылька, весело порхающего возле настольной лампы. Бедный и несчастный, вот-вот обожжет себе серые крылышки. Проживет не более суток. А после - погрузится в мертвую воду вечного забвения. Вместе с ворохом исписанных мелким убористым почерком пожелтевших от времени и желчной неудовлетворенностью окружающим миром бумаг.

И все-таки, несмотря на то, что у каждого свои тараканы в голове, есть и у отечественного графомана свои отличительные, типические, черты.   

Один из основных – это отсутствие вкуса. Графоман пишет упоенно, помногу, но все, к чему он прикасается, не преображается, в лучшем случае остается сырьем.
Графоман, не выносит какой-либо критики в свой адрес. Каждый из сего избранного племени в начальной стадии переживает период гениальности. Он– этакое промежуточное звено между падшим ангелом и гением. Поэтому и относится к критике весьма болезненно. Обычный аргумент в свою пользу: не появился на свет еще читатель, который по достоинству мог оценить мои творения. Или: мои тексты не совершенны, потому что Вы – идиот.
Графоман стремится к тому, чтобы о его творениях узнали как можно большее количество читателей. Он не работает над текстом. Клонирует штампы, язык его порой ярок, но это – громыхание от беспомощности.

Флобер раз по десять переписывал страницу за страницей. Графоман уверен в своей безупречности. Есть тихие, домашние, графоманы, есть буйные.

В свое время в Питерском доме литераторов, который волею судеб был  расположен напротив здания местного КГБ, что на Литейном, дабы писателям было недалеко носить свои собрания сочинений, большой популярностью среди местной писательской братии пользовалась бронзовая статуэтка Маяковского. В здании на улице Чайковского, как и в знаменитом заведении на улице Герцена, ныне Большая Никитская, то бишь в ЦДЛе, имеется  ресторан. Маяковский, как раз и располагается на выходе из ресторана подобно швейцару. Так вот лет этак пять-шесть тому назад в пьяном угаре тамошний графоман имел обыкновение отводить душу на пролетарском поэте. И его бронзовую внешность так отшлифовали, что он блестел ярче солнца.

Мочили Маяковского отчаянно, с ухарским повизгиванием и от души. Маяковский был в ответе за все. За то, что за окном погода плохая. За то, что не печатают. За то, что был красив и талантлив. За то, что его любили женщины. За то, что жизнь и судьба обделила питерских графоманов тем, чего у него было в избытке (хотя и у него есть немало образчиков явной графомании, как вам такой вот убогий пассаж:

«Вдвое против прежнего дровяной план сокращен,
Полностью, в 100%, должен быть выполнен он.
13 000 000 куб. саженей заготовить и вывезти!
Такое задание в прошлом году на крестьянах лежало.
Теперь – 5 000 000 –
По сравнению с прошлым годом совсем мало»?).

Но главное, наверное, били не за это, а за то, что они в этой жизни – последние в очереди за бессмертием. 

Более наглядных примеров графомании тьмы и тьмы. Именам несть числа. Но, к сожалению, способы дезактивации от графоманов и методы борьбы с ним немногочисленны.  

В свое время Андрей Битов в ЦДЛ, увидев в холе Андрея Вознесенского, занялся рукоприкладством. Что самое забавное, правление Союза писателей его оправдало.

Этот случай, впрочем, нисколько не отрезвляет испытывающих в руках мучительный зуд.    

Так что же делать? Бить или не бить?

Вспомним, чему нас учит в аналогичной ситуации классика. Вот начало знаменитого рассказа Антоши Чехонте «Правила для начинающих авторов»:

«Всякого только что родившегося младенца следует старательно омыть и, давши ему отдохнуть от первых впечатлений, сильно высечь со словами: «Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!»

Да, всплеск эмоций...

...говорит лишь о том, что, действительно в какой-то  части тела и души - все мы графоманы в той или иной степени писательской саморефлексии. Мы не Набоковы, не Сартры, не Пелевины, и в этом нужно честно признатся. А вот кто не признаётся и упорно пишет и пишет, это бессмыленное писательство и можно отнести отнести к типу графоманства (в чём лично я себе не отказываю и честно признаюсь).

С уважением к автору статьи, Игорь Турбанов 

Графомании в литературном смысле не существует

1. "Графомания" — это психиатрический термин. Человек, больной графоманией, испытывает болезненную страсть к написанию текстов вообще (это могут быть не только стихи, но и жалобы властям, надписи на стенах и пр.). Насколько я понял из прочитанного текста, его автор к психиатрии имеет отдалённое отношение.

2. Есть термины "наивная литература" и "маргинальное искусство" (искусство самоучек). Этот вид искусства лежит между фольклором и учено-артистическим профессионализмом. Поразительно, но в изобразительном искусстве существование примитива не осуждается (Пиросмани), как это стало модным в литературе. Примитивная литература направлена не на сбыт, а на потребление. К примитиву литературоведы относят тюремную лирику, письменный фольклор (субкультурные традиции) , детскую литературу и пр. Это - особое субполе в литературе.

Наивный поэт разрушает УСТОЙЧИВЫЕ структуры на всех уровнях – орфографии и пунктуации, синтаксиса, логики, образа, поэтической традиции, семантики, метра, ритма.

Примитивная литература - основа для такого направления в искусстве, как примитивизм, её с блеском использовали в своём творчестве Н.В. Гоголь,  В. Хлебников, М.М. Зощенко, А.П. Платонов, Д.И. Хармс и др.

3. Жаргонизм "графомания" применяется в настоящее время с негативными коннотациями исключительно для того, чтоб продемонстрировать некие "ошибки" наивного автора. В этой связи предмет настоящей статьи имел бы хоть какое-либо практическое значение, если бы автор произвёл мастер-класс на примерах. Иначе - толчение воды в ступе. 

4. Обобщать "ошибки" примитиных авторов мне кажется вообще несусветной глупостью: если есть желание вытащить примитивного автора в профессиональное субполе, то надо работать с произведениями наивного автора. Иначе нужно просто написать очередную статью "Как делать стихи" и тем удовлетвориться.

5. УСТОЙЧИВЫЕ структуры (орфография и пунктуация, синтаксис, логика, образ, поэтическая традиция, семантика, метр, ритм и пр.) перестраиваются в процессе развития языка и литературы. Поэтому то, что сегодня считается примитивом, завтра может оказаться новаторством. Так, например, живопись до ренессанса ранее считалась примитивом на полном серьёзе.

6. Слово "графоман" выдумано графоманами, чтоб ругать им других графоманов.

Спасибо!

А это не графомания?

Приведу лишь две строки из статьи.

"Мне рассказывали, что на прозе.ruесть некий завсегдатай – Петр Свирь. У него в активе 280 (!!!) худ. произведений и 13000 (тринадцать тысяч!) читателей".  

Во-первых, не гоже со слов  публиковать подобную информацию.

Достаточно открыть названный сайт и проверить ее, не ссылаясь на  некого  информатора.

Этот сайт  существует уже более десяти лет.  И есть авторы, которые за десять лет опубликовали и большее количество произведений. Но каких?

Ведь там есть разные жанры. Положим, если автор пишет одни миниатюры, или  , например, афоризмы, или даже новеллы,то ничего предосудительного в называемой Вами цифре нет, к тому же, если учесть еще и  стаж пребывания на сайте.

Не убедительно подобное обоснование и сказано лишь "в подгонку" к своей точке зрения. По-моему, это и есть завуалированная графомания или нет?

Представляется, что  каждому пишущему ее трудно избежать?! Так зачем сочинять по этому поводу так много текста? Тема избитая и рассуждения известные.

Если ошибаюсь, поправьте.

О, давно пора про графоманов!

О, давно пора про графоманов! Развелось их.

Настройки просмотра комментариев

Выберите нужный метод показа комментариев и нажмите "Сохранить установки".

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка