Комментарий | 0

Всё об искусстве (3)

 

Темы и молчание

..........................

Недостаток литературы, он на поверхности - по сравнению с изо-искусством - ТЕМЫ. Какие темы в изо? - свет и тьма, их противостояние, напряженное равновесие, и где-то на границе их - фигуры, вещи, растения, звери... Тут важно самому испытывать это напряжение, чтобы оно проходило через тебя, а рисовать, зарисовывать это - вторично, и "мастерство" - частность, второстепенная (хотя нужная) деталь процесса. И самого процесса может и не быть, во всяком случае, очень долго, долго, не в этом дело... НО... Не то ли самое, когда говорим о темах в прозе, в словах? Немного не так, но в общем то же самое - жизнь и смерть, учитель и ученик, укорененность и врастание... Наше время просто помешано на сексе, довольно примитивном щекотании семенных пузырьков, а ведь даже облагороженная его форма - любовь, довольно эгоистическое и примитивное чувство, за исключением чрезвычайно редких самопожертвования и отдачи... она лишь - простая, частная, и примитивная форма того, что я называю укорененностью в жизни, когда человек, зверь, чувство, воспоминание - становятся неотъемлемой частью личности, и таких "вещей" за всю жизнь очень немного, сторожевых столбиков памяти, которые всегда с нами, и обегаются лучом света(внимания) ежедневно, а может и ежесекундно, где-то вдали от нашего со-знания... Но именно они образуют личность и обеспечивают ее целостность, их не вырвать и не заменить... Те же самые "свет и тьма", которые в изо-искусстве образуют картину. Только в изо- граница ясней... и то не всегда... И здесь обычный вопрос - НУЖНО ли это выражать словами, и для кого нужно. Если не нужно ДЛЯ СЕБЯ, то вообще никакого смысла нет, потому что все искусство в сущности - элемент и процесс внутренней работы по самопознанию, и поддержанию целостности личности, которая порой разваливается "на ходу", а ВТОРИЧНО, или третично, написанное может стать слабой, но подмогой другому, и тут уже ничего планировать или на что-то рассчитывать - невозможно, нельзя... Абсолютной честности не бывает - и не столько по причине подлости или слабости, но сильней по неизбежности непонимания себя, и вот это постоянное уточнение и есть процесс искусства, и живопись, и проза, и, наверное, самое сильное и таинственное - музыка... Слитность и срастание воедино садовника и цветка, о чем гениально догадался О.Е.М. И о чем ( в том числе) точно выразился наш современник, один из них в комменте к моему тексту - "ХЕРЬ" Это и есть наше время, когда тебя не сажают, не увозят, а просто то, что ты делаешь, называют вот этим емким и простым словом... Но существенно ли это? - я думаю, что те, кто так думает, склонны превеличивать свое значение, и назначение... Время примитивных хамов в расцвете, но это еще не вершина, не предел, так что много любопытного нас еще ожидает (смайл) Но это не только не важно, но и не интересно, немного любопытно, как нечто временное - да... Но никак не тема, не темы; темы - это другое, а содержание искусства - другое совсем. Пусть пьют еще больше пива(позитива), скорей лопнут... Лучше вернуться к проблеме молчания...
Но тут я умолкаю, поскольку мое непонимание уже превышает то постоянное непонимание, которое на границе света и тьмы, молчания и слова... и так далее...

…………………..

 

Обрывы, откосы... (1978-1980гг)

.................

В то время я познакомился с Михаилом Рогинским, до его отъезда в Париж, показывал ему свои ранние работы. Он тогда писал обрывы, откосы, и старые вещи, которые там лежали, валялись, падали вниз... Настроение отъезда, который был тогда разрывом необратимым, так все чувствовали. Возможно, под влиянием его работ, я написал несколько темперных листов, тоже с обрывами, правда, никаких вещей, одни камни, но все же, потом не показывал их, не любил подражаний...

 

…………………

 

 

 Сюжет, следование внешним причинно-следственным связям - пошлость прозы. Если уж говорить о содержании, то это ТЕМА.  И круг ассоциаций, окружающих тему. Оркестрирующих её.

Идеал прозы - Болеро Равеля.

Прямой толчок для развития темы, энергетический центр, -  это сильное впечатление.  Оно развязывает руки ассоциациям,  движению по ним.

Пикассо говорил, что художникам нужно выкалывать глаза.

А прозаиков не мешало бы еще и слуха лишать, пусть выстукивают свои ритмы…

 

"Предчувствие беды" -  рассказ о художнике Мигеле и коллекционере живописи Лео. О том, что художник должен быть верен себе, не слушать дураков, лизоблюдов и прихлебателей. И что любовь и верность живому делу побеждает, не погибает со смертью одного, а передается обязательно другому, и потому живое искусство, а значит и жизнь, бессмертны без всякой там загробной чуши.

 

Фрагмент повести "Предчувствие беды"

...Похоже, мы живем в туманном мире ощущений и состояний, мимо нас изредка проплывают слова и мысли. Слова узки, точны, называют вещи именами... но через них нет пути к нашим сложностям. То, что приходит к нам, - мудрость философии и мозоли от жизни, общее достояние, а собственных прозрений все нет и нет... Чужие истины можно подогнать под свой размер, но странным образом оказывается, что рядом с выстраданной системой, не замечая ее, плывет реальная твоя жизнь.
Какие истины!.. Я давно перестал искать их, есть они или нет, мне безразлично. Люди не живут по "истинам", они подчиняются чужим внушениям и собственным страстям. Мы в лучшем случае придерживаемся нескольких простейших правил общежития и морали, все остальное проистекает из чувств и желаний, они правят нами. Руководствуясь сочувствием к людям и уважением к жизни, а она без рассуждений этого заслуживает... можно кое-что успеть, а времени на большее нет. Немного бы покоя и согласия с собой, и чтобы мир не слишком яростно отторгал нас в предоставленное нам небольшое время.
Определить не значит понять, главное - почувствовать связь вещей, единство в разнородстве, а это позволяют сделать неточные способы, непрямые пути - музыка, свет и цвет, и только после них - слова. Понимание - тончайшее соответствие, резонанс родственных структур, в отличие от знаний, к примеру, об электричестве, которые свободно внедряются в любую неглупую голову, в этом идиотизм цивилизации, демократической революции в области знания. Должен признаться, я против демократии и идей равенства, они противоречат справедливости, и будущее человечества вижу в обществе, внешне напоминающем первобытное, в небольших культурных общинах с мудрым вождем или судьей во главе. Я не против знания, оно помогает мне жить удобно, комфорт и в общине не помешает... но оно не поможет мне понять свою жизнь

………………..

 

фрагментик из "Беды" (исповедь Лео)

...Тогда я еще собирал людей в своем доме, любил кормить и веселить народ. Часто ходил по мастерским, и к себе приглашал художников. Многие лица стерлись в памяти, но картинки помню почти все, начиная с семидесятых... Тут же привиделась одна - П-го, сына писателя, погиб от передозировки. Московский ночной переулок, парадные кажутся наглухо заколоченными, тупик... Тогда казалось, вот он, единственный тупик, только бы выбраться - на волю, на простор... Теперь понятно, тупиков тьма, и мы в очередном сидим. Не так уж много времени прошло, но будто ветром сдуло ту жизнь, и хорошее в этом есть, но слишком много печального, главное - людей мало осталось. Кто уехал, кто погиб, а кто и процветает, но все равно мертвец. Остались одни тусовки.
В тот вечер то ли кто-то уезжал, то ли продал картинку иностранцу... они падки были на подпольную живопись. Когда она вывалилась из подвалов, то почти вся оказалась не выдерживающей света. Но и время изменилось, чувствительность восприятия притуплена, кричащий звук и цвет одолели всех, что в этом гаме еще может остановить, привлечь внимание?. Одних останавливает мерзость, других - странность.
Процветает, конечно, мерзость, что о ней говорить... Про странность я говорил уже, особый взгляд... простирается от сложности до ошеломляющей простоты. От сложностей я устал, особенно в последний год, они слишком часто не на своем месте, в обществе это признак неважного устройства, а в человеке - от неясного ума. Так что со мной, если избегать путаных рассуждений и долгих слов, остается, как старый верный пес, только она - странная простота. В моих любимых картинах нет идей, только свежий взгляд на простые вещи, и я люблю их больше всего, даже больше жизни, хотя, конечно, предпочту жизнь картине, но только из-за животного страха смерти, что поделаешь, это так.

..............

Просыпаешься без свидетелей, незащищенные глаза, тяжелое лицо... Окно, туман... тихие улицы пустынные... Люблю это состояние - заброшенности, отдаленности от всего-всего... Глянешь в зеркало - "ты еще здесь, привет!.. Ну, что у нас дальше обещает быть?.."
Тогда во мне просыпается дух странствия, пусть короткого и безнадежного, с примитивным и грязным концом, но все-таки - путешествие... И я прошел свой кусочек времени с интересом и верой, это немало. Если спросите, про веру, точно не могу сказать, но не религия, конечно, - ненавижу попов, этих шарлатанов и паразитов, не верю в заоблачную администрацию и справедливый суд, в вечную жизнь и прочие чудеса в решете. Наверное, верю... в добро, тепло, в высокие возможности человека, в редкие минуты восторга и творчества, бескорыстность и дружбу... в самые серьезные и глубокие соприкосновения людей, иногда мимолетные, но от них зависит и будущее, и культура, и добро в нашем непрочном мире... Жизнь научила меня, те, кто больше всех кричат об истине, легче всех обманывают себя и других. То, что я циник и насмешник, вам скажет каждый, кто хоть раз меня видел, но в сущности, когда я сам с собой... пожалуй, я скептик и стоик.
А если не вникать, скажу проще - не очень счастлив, не очень у меня сложилось. Хотя не на что жаловаться... кроме одного - я при живописи, но она не со мной.

Собственно, она и не обещала... Я говорил уже, ни дерзости, ни настойчивости не проявил. И все равно, воспринимаю, как самую большую несправедливость - в чужих картинах разбираюсь довольно тонко, а сам ничего изобразить не могу. Прыжок в неизвестность неимоверно труден для меня, разум не дает закрыть глаза, не видеть себя со стороны... Боюсь, что открытое выражение чувства только разрушит мое внутреннее состояние... а при неудаче надежда сказать свое окончательно исчезнет... Зато, когда находятся такие, кто создает близкие мне миры... я шагаю за ними, забыв обо всем. Реальность кажется мне мерзкой, скучной, разбавленной... кому-то достаточно, а я люблю энергию и остроту пера, основательность туши. Рисунки с размывкой, но сдержанно, местами, чтобы оставалась сила штриха, как это умел Рембрандт. Это и есть настоящая жизнь - тушь и перо, много воздуха и свободы, и легкая размывка в избранных местах. Плюс живопись... то есть, фантазии, мечты, иллюзии... художник напоминает своими измышлениями о том, что мы застенчиво прячем далеко в себе.
Что поделаешь, я не творец, мне нужны сложившиеся образы, близкие по духу и настрою, нечто более долговременное и прочное, чем мгновенное впечатление. Я говорил уже - живопись Состояний, вот что я ищу. Такие как я, по складу, может, поэты, писатели, художники, но уверенности не хватило. Нужно быть ненормальным, чтобы верить в воображаемую жизнь больше, чем в реальность. Я и есть ненормальный, потому что - верю... но только с помощью чужих картин.
Время настало неискреннее, расчетливое - не люблю его. И картины современные мне непонятны, со своими "идеями", нудными разъяснениями... Простое чувство кажется им банальным, обмусоленным, изъезженным... не понимают изображений без словесной приправы, им анекдот подавай или, наоборот, напыщенное и замысловатое, а если нет подписи, наклейки, сопроводительного ярлычка или занудства человека с указкой, то говорят - "слишком просто", или - "уже было", и забывают, что все - было, и живут они не этими "новинками", а как всегда жили.

Но разочарования не убили во мне интереса, ожидания счастливого случая, я всегда жду.

 

из "Перебежчика"

...............

Четверо. Счастливые дни Алисы.

Я здесь не только кормлю друзей. Иногда я пишу картины. Осенью долго, мучительно напрягаюсь, проклиная все на свете, не понимая, что писать, как писать... Нет, хочется, но таким хотением, которое ничего не значит - оно как пар, рассеивается в воздухе. Желание должно приобрести силу, отчетливость и направление, а эти штуки не решаются головой, а только приходят или не приходят в результате немых усилий, похожих на вылезание из собственной кожи. Но не стоит накидывать слова на все эти котовские дела. Лучше подождем, пока исчезнет вокруг нас цвет, все станет белым и серым, с трех до утра погаснет свет, распространится холод... Тогда я, сопротивляясь затуханию жизни, понемногу начинаю.

 

………………………….

 

Фрагментик повести "Предчувствие беды"

 

.................

Нет, кое-какой интерес еще остался, и главное, привязанность к искусству... без нее, наверное, не выжил бы... Спокойные домашние вечера, рассматривание изображений... это немало... Да и надежда еще есть - через глухоту и пустоту протянуть руку будущим разумным существам, не отравленным нынешней барахолкой. Как по-другому назовешь то, что процветает в мире - блошиный рынок, барахолка... А вот придут ли те, кто захочет оглянуться, соединить разорванные нити?..
Я не люблю выкрики, споры, высокомерие якобы "новых", болтовню о школах и направлениях, хлеб искусствоведов... Но если разобраться, имею свои пристрастия. Мое собрание сложилось постепенно и незаметно, строилось как бы изнутри меня, я искал все, что вызывало во мне сильный и моментальный ответ, собирал то, что тревожит, будоражит, и тут же входит в жизнь. Словно свою дорогую вещь находишь среди чужого хлама. Неважно, что послужило поводом для изображения - сюжет, детали отступают, с ними отходят на задний план красоты цвета, фактура, композиционные изыски...
Что же остается?
Мне важно, чтобы в картинах с особой силой было выражено внутреннее состояние художника. Не мимолетное впечатление импрессионизма, а чувство устойчивое и долговременное, его-то я и называю Состоянием. Остановленный момент внутреннего переживания. В сущности, сама жизнь мне кажется перетеканием в ряду внутренних состояний. Картинки позволяют пройтись по собственным следам, и я все чаще ухожу к себе, в тишине смотрю простые изображения, старые рисунки... Отталкиваясь от них, начинаю плыть по цепочкам своих воспоминаний.
Живопись Состояний моя страсть. Цепь перетекающих состояний - моя жизнь.

 

……………

 

Много лет жизнь казалась ему болотом, над которым бродят светила. Не ползать в темноте, а вскарабкаться туда, где сущность земных обманок!.. И вместо того, чтобы жить, постепенно поднимаясь, он стремился подняться, не живя - разбежаться огромными скачками, и полететь, как это иногда случалось в счастливых снах. Но наяву чаще выходило, как в дурных, тревожных - бежишь от преследователей, вяло отталкиваясь ватными ногами, в кармане пистолет, который в последний момент оказывается картонным... Марк все же заставлял его стрелять, а врага падать, и просыпался - усталый, потный, с победой, которая больше походила на поражение.
Иногда он чувствовал угрызения совести из-за того, что слишком уж вольно обращается с историей своей жизни, и с чужой тоже. «Не так!» - он восклицал, читая какой-нибудь кусок о себе. А потом, задумавшись, спрашивал - «а как же на самом деле было?..» Он мучительно пытался восстановить истину, но чем больше углублялся, тем меньше надежды оставалось. В конце концов герой превратился в «действующее лицо»... вернее, бездействующее... в персонаж, стал казаться ему настолько непохожим на него, что угрызения исчезли.
Но он был вынужден признаться себе, что мало понял, и создает в сущности другую историю - сочиняет ее, подчиняясь неясным побуждениям. Среди них были такие, которые он назвал «энергетическими» - словно какой-то бес толкал его под руку, заставлял ерничать, насмешничать, чуть ли не кривляться перед зеркалом, злить воображаемого читателя или пугать. В конце концов, вычеркнув все это, он оставлял две-три строки, зато выражающие истинные его чувства - грызущего нетерпения, горечи, злости, разочарования, иронии над собой, обломков тщеславия...
Среди других побуждений он выделял те, которые считал главными - они поддерживали его решительность, устойчивость, ясность суждений, немногословие, стремление к простоте и краткости выражения. Это были чувства равновесия и меры, которые прилагались к делу непонятным образом - как если б он измерял длину без линейки, да на ощупь, да в темноте. Иногда, вытягивая на бумагу слова, он чувствовал, словно за ними тянется линия, или слышится звук... где-то повышается, потом сходит на нет, и это конец фразы или рассказа.
Он узнавал в своих решениях, как и что писать, те самые голосочки, которые ему смолоду бубнили на ухо, но не радовался - ведь теперь он целиком зависел от прихотей этих тайных советчиков. А зависеть он не хотел ни от кого, даже от самого себя.
Он сильно постарел, борода клочьями, и женщина, которая продавала им картошку, как-то приняла его со спины за умершего старика Аркадия, испуганно охнула и перекрестилась.

(из VV)

…………………

 

............................
Важно не то, что помнишь и знаешь, поговорить все мастера – главное, чем живешь, а в этом всегда особенная странность: оказывается, разговоры разговорами, правила правилами, а жизнь сама по себе, из нее только и видно, кем ты вылупился в конце концов. Беседы, споры, кухни-спальни общие… а потом каждый идет доживать свое, и в этом главное – в одинокости любого существа, кота или цветка, или человека… О чем же говорить еще, если не об этой неразрешимой одинокости?..

(из острова???)

(Продолжение следует)

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка