Искусство

Действующие лица:

Сергей Воронин, Вороненок, 17 лет
Веник (Вениамин Николаевич Глазов), 37 лет
Татьяна, его жена – 37 лет.
Лена, его дочь – 17 лет.
Ольга, ее подруга, – 17 лет.
Николай Иванович Снятков, мэр Шиченги, отец Лены – около 40.
Вера – жена Сняткова, – около 40. 
Леонид – около 30 лет.
Оксана, жена Леонида – около 30 лет.
Катя, буфетчица – лет 40.
Отец Михаил, около 25 лет.
Анатолий Нахабин, журналист – около 35.
Марья Сергеевна, около 70 лет.
Васильич, около 70 лет.

1. НАТ. СТАДИОН. ДЕНЬ.

Стадион окружен густым хвойным лесом. Сверху – низкое серое небо,
которое как будто накрывает стадион крышкой и делает его похожим
на коробку, внутри которой бегают маленькие человечки…

Веник, мужчина в спортивном костюме, вбрасывает мяч. Игроки кидаются
в схватку. Мяч отнимает Леонид, мужчина в широких семейных труселях.
Он ведет к воротам.

ОКСАНА. (Молодая женщина на трибуне, кричит) Леня, давай!

Веник догоняет Леонида и отнимает мяч. Веник гонит мяч к противоположным
воротам, но Леонид обгоняет его и закрывает прострел по воротам.
Веник гоняет мяч туда-сюда, не зная, что делать.

ОЛЬГА. (Кричит) Вороненку отдай!

Из-за Веника вылетает молодой невысокий парень, который машет
Венику руками. Веник не видит его из-за Леонида. На воротах стоит
Николай в зимних варежках, он нервно бьет кулаком в ладонь и внимательно
следит за движениями Веника.

ОЛЬГА. (Кричит) Веник, ну ту чего, не видишь! Вороненок открыт!

Лена, сидящая рядом с Ольгой, толкает ее в бок.

ЛЕНА. Какой он тебе Веник?

ОЛЬГА. Да ну тебя на фиг! Ну куда он, блин!

Веник наконец замечает Вороненка, Леонид нападает, Веник отправляет
мяч в небо. Игроки и зрители, подняв головы, следят за ним, А
Вороненок вдруг кидается вперед, к воротам. Леонид бежит ему наперерез
и падает, поскользнувшись на траве. В тот момент, когда Вороненок
оказывается рядом с воротами, мяч падает сверху прямо напротив
его. Николай кидается к мячу, но поздно – Вороненок с разворота
забивает мяч в ворота.

Зрители кричат. Леонид поднимается, отряхивается.

ЛЕОНИД. А, если бы не упал, я бы его легко, скользко трава мокрая
на фиг…

Мяч выкатывается из ворот. Вороненок поднимает его и целует.

Веник хлопает его по плечу.

ВЕНИК. Вот это удар! Красавец удар.

Мальчишка возле трибун пытается повторить удар Вороненка.

Николай разводит руками, обращаясь к Леониду.

НИКОЛАЙ. Что мы можем сделать против такого нападающего?

ТИТР: «НАПАДАЮЩИЙ».

2. ИНТ. АВТОСТАНЦИЯ. ДЕНЬ.

Скамейка под навесом.

Вороненок входит на автостанцию с футбольным мячом в руке. Он
смотрит на висящее на стене расписание автобусов, кладет мяч на
скамейку, снимает расписание и выдергивает гвоздь из стены.

На автостанцию заглядывает Татьяна.

ТАТЬЯНА. Привет, Сережа, ты Олю Сняткову не видел?

ВОРОНЕНОК. Здрассте, тета Таня. Нет, не видел.

Татьяна исчезает. Вороненок смотрит ей вслед с изумленной миной.

ВОРОНЕНОК. Ольгу?

Но Татьяны уже нет. Вороненок пожимает плечами, кладет мяч на
скамейку и несколько раз протыкает его гвоздем.

ВОРОНЕНОК. Приношу жертву. (Пауза) Чтобы она меня полюбила.

Появляется Лена.

ЛЕНА. Эй, Воронин, ты чего такое творишь?

ВОРОНЕНОК. Не надо фамильничать, Глазова. Ты видела, у тебя мать
ходит, Сняткову ищет? Чего там?

ЛЕНА (равнодушно). Я без понятия. Чей мяч? Школьный?

ВОРОНЕНОК. Мой собственный. Купил на заработанные деньги. Дорожный
рабочий Сергей Воронин, Советский союз. Восемь дней работал, между
прочим.

ЛЕНА. Дырявить-то зачем?

ВОРОНЕНОК. Приношу в жертву. Ухожу из спорта.

ЛЕНА. Ты чего, ты же нападающий! Школа без тебя ПТУшникам проиграет.

ВОРОНЕНОК. Какая школа, проснись, красавица! У нас вчера что было?
Праздник урожая? Нет, блин, выпускной. Кончилась школа. Как говорит
мой папа, слобода. Теперь институт по курсу.

Вороненок бросает мяч на пол, вставляет гвоздь в стену, вешает
расписание на место.

ВОРОНЕНОК. Ты, кстати, Сняткову сегодня видела?

ЛЕНА. Неа?

ВОРОНОНОК. Увидишь?

ЛЕНА. Без понятия.

ВОРОНЕНОК. Можешь у нее спросить одну вещь?

ЛЕНА. По поводу?

ВОРОНЕНОК. Ты не в курсе, чего она вчера смылась с выпускного?
Танцы только начались.

ЛЕНА. Испугалась, что ты ее на танец пригласишь.

ВОРОНЕНОК. Я серьезно. Поговорить надо было.

ЛЕНА. В любви хотел признаться?

ВОРОНЕНОК. Да не, насчет института хотел узнать. Не знаешь, куда
она собирается?

ЛЕНА. Вроде в политех, она говорила.

ВОРОНЕНОК. А.Понятно.

ЛЕНА. А ты куда?

ВОРОНЕНОК. В пед. На физвоз.

ЛЕНА. Че, разошлись, как в море корабли?

Лена встает, смотрит куда-то вдаль.

ЛЕНА. Блин, мать опять идет. Задолбала она меня сегодня. Если
че, ты меня не видел.

ВОРОНЕНОК. Без проблем.

Лена уходит. Мимо проходит Татьяна. Она не обращает внимания на
Вороненка.

ВОРОНЕНОК. А все бегут-бегут-бегут.

Вороненок разбегается и пинает по сдувшемуся мячу.

ВОРОНЕНОК. Ну, думаю!

3. ИНТ. СТАДИОН. ДЕРЕВЯННАЯ СЦЕНА. ДЕНЬ.

Лена залезает на сцену, в этот момент из окна выпрыгивает Ольга.

ЛЕНА. Э, Олька, ты чего, ты чуть меня не убила.

ОЛЬГА. Я же не вижу, что ты тут идешь.

ЛЕНА. Есть там еще что-нибудь?

ОЛЬГА. Одна осталась.

ЛЕНА. Чего такая нахлобученная? (Замечает царапину на лице у Ольги)
Ого! Чего это у тебя?

Лена засовывает руку под подоконник, достает сигарету.

ОЛЬГА. Через забор полезла, в крыжовник прыгнула неудачно.

ЛЕНА. Да, крыжовник – подлая ягода. У меня зимой отец после бани
в сугроб прыгнул, а забыл, что там крыжовник. Представь, через
всю спину вот так царапина. Спички есть?

ОЛЬГА. У тебя губы-то свои или тоже дать?

ЛЕНА. Офигеть как смешно. Просто офигеть! Ты чего такая лютая-то
сегодня?

ОЛЬГА. На, держи чиркаш.

Ольга дает Лене спичку и кусочек спичечного коробка, Лена чиркает
и закуривает.

ЛЕНА. Все-таки курить это вещь. Мне кажется, если курить есть
чего-нибудь, можно где угодно жить, даже в тюрьме. Будешь?

ОЛЬГА. Только что одну скурила. (Пауза) Давай, одну тяпку.

Ольга затягивается.

ЛЕНА. От нас отец ушел.

ОЛЬГА. К кому?

ЛЕНА. ХЭЗЭ. Мать говорит – в Волоковец уехал. На автостанции видели,
как он билет покупал.

ОЛЬГА. Завел себе там?

ЛЕНА. ХЭЗЭ. Чего сразу завел-то?

ОЛЬГА. Веник красивый мужчина. Бабам нравится.

Ольга берет у Лены сигарету, быстро затягивается.

ОЛЬГА. Ладно, я пошла.

ЛЕНА. Ты куда?

ОЛЬГА. Да так. Дело одно срочное появилось.

Ольга уходит.

4. ИНТ. КВАРТИРА СНЯТКОВЫХ. ДЕНЬ.

Вера Сняткова моет посуду, Николай Снятков приносит ношу дров,
бросает их у печки, присаживается на скамеечку, начинает складывать
дрова в печку, а потом растапливает ее.

ВЕРА. (Как будто продолжая начатый давно разговор) У других вон
мужья дома строят, недвижимость покупают.

НИКОЛАЙ. Да. Только не все успевают пожить в своей недвижимости.
Теперь вон только так ловят и сажают пачками.

ВЕРА. Сажают дураков. Ты же не дурак у меня? Или дурак?

НИКОЛАЙ. Дурак, дурак, успокойся… Я понимаю, если бы у нас тут
нефть была, другое дело.

ВЕРА Лес есть. Лучше нефти. Цены стабильные.

НИКОЛАЙ. Лес весь под Пантиным. Районная компетенция.

ВЕРА. Договорись с Пантиным. Он его кругляком гонит за копейки,
а ты дай ему своих мужичков, пусть они из него срубы делают и
возят в Москву. Все равно они без дела сидят, только бухают с
утра до вечера и все.

НИКОЛАЙ. Вера, а где они водку покупают?

ВЕРА. Ты это на что намекаешь?

НИКОЛАЙ. Ни на что я не намекаю.

ВЕРА. Нет, ты именно что намекаешь. Да, водку покупают в моих
магазинах. И что?

Ты, значит, считаешь, что я у нас здесь всех спаиваю? Так получается?

НИКОЛАЙ. Все, началось.

ВЕРА. Что началось? Не увиливай от ответа!

НИКОЛАЙ. Вера, хватит.

ВЕРА. Схватит. Не умеешь дела делать, так и не открывай рот.

НИКОЛАЙ. Вера, ты меня на что подбиваешь, я не пойму? Хочешь,
чтобы я взятки брал?

ВЕРА. Ничего я от тебя не хочу. Ты нас просто не любишь с Ольгой.

НИКОЛАЙ. Вера, ты же знаешь, что это неправда. Где Ольга, кстати?

ВЕРА. На автостанции. Каждый день туда ходит зачем-то. Она мне
ничего не рассказывает. Рожу где-то расцарапала, говорит – крыжовник,
а на самом деле наверняка из-за парней подрались. Да ты разговор
не переводи.

НИКОЛАЙ. О Господи. Вера, чего ты от меня добиваешься? Я же вижу,
что тебе что-то надо. Говори прямо, не надо этой все артподготовки.

ВЕРА. При чем тут это? Я же для вас же стараюсь! Ольгу в институт
надо отправлять, а на что, на какие деньги? Ты ей денег дашь?

НИКОЛАЙ. Что ты опять придумала? Меня посадят за твои аферы.

ВЕРА. Все, не будет ничего.

НИКОЛАЙ. Ну что, говори!

ВЕРА. Я же сказала, все, закончен разговор.

НИКОЛАЙ. Вера, ты хочешь, чтобы теперь я тебя уговаривал?

ВЕРА. Не надо меня уговаривать.

НИКОЛАЙ. Как же я это не люблю.

ВЕРА. Это уж давно не секрет. Конечно, ты меня не любишь.

НИКОЛАЙ. Да не говорил я этого! Хватит передергивать!

ВЕРА. Поори еще у меня. Живо выставлю за порог.

НИКОЛАЙ. Да я и сам уйду.

Николай идет к двери. Вера преграждает ему дорогу.

ВЕРА. Лыжную базу помнишь старую?

НИКОЛАЙ. Помню, чего. Она у нас на балансе. Там склад сейчас.

ВЕРА. Склад? И что ты там складываешь?

НИКОЛАЙ. Транспаранты, флаги – что со дня города осталось.

ВЕРА. Хламье это выбросить надо давно.

НИКОЛАЙ. Зачем выбрасывать? Постираем и в этом году их же развесим.
Красиво.

ВЕРА. Эх ты, тряпошник. Красиво ему. Отдай мне лучше.

НИКОЛАЙ. Флаги? Зачем?

ВЕРА. Сдались мне твои флаги! Базу отдай мне.

НИКОЛАЙ. О господи! База-то тебе зачем? Еще один магазин откроешь?
Это же четвертый уже будет. Скоро деньги уже из ушей полезут.

ВЕРА. Я вся в золоте? В мехах? Для тебя же стараюсь, идол старый.
Для дочки для твоей. В институт ее на что отправлять будешь? На
какие шиши?

НИКОЛАЙ. Да уж не на твои прибылЯ.

ВЕРА. Чего?

НИКОЛАЙ. Чего слышала. Девке с твоих прибылЕй не много достается.
Вон в старом свитере ходит с восьмого класса. Стыдоба. Дочка мэра.
Не будет тебе никакой лыжной базы.

ВЕРА (начинает плакать). Вот такая благодарность за всё.

НИКОЛАЙ (смущен). Вера, ты пойми. Не могу я. И так уже разговоры
идут, что я тебе лучшие помещения отдаю. Наверняка и в область
уже не одна жалоба ушла. Тут доброжелателей сколько угодно…

ВЕРА. И что? Губернатор на ярмарку приезжал в прошлом году в августе,
доволен остался.

НИКОЛАЙ. До поры до времени. Не дай Бог, на президентских или
на думских меньше, чем положено, процент дадим – и тут все мне
припомнят. И ясли, и библиотеку и вокзал. А теперь вон еще и лыжную
базу.

ВЕРА. Что он тебе может сделать? Ты же мэр! Тебя народ выбрал.
А он назначенный.

НИКОЛАЙ. Проснись, милая, в какой стране живешь? Здесь мэров не
снимают, закона такого нет, здесь их сразу сажают. Хочешь, чтобы
твоего мужа посадили?

ВЕРА. Не расстреляют же.

Николай закрывает печку, встает, подметает опилки.

ВЕРА. Так что насчет лыжной базы-то?

НИКОЛАЙ. Закрыли эту тему.

Николай идет к двери.

ВЕРА. Ты куда?

НИКОЛАЙ. На автостанцию.

ВЕРА. Коля, ты ведь мне все равно лыжную базу отдашь.

Николай уходит.

5. ИНТ. АВТОСТАНЦИЯ. ДЕНЬ.

Ольга сидит на скамейке. Видит идущего к автостанции Николая,
быстро встает и уходит.

Николай подходит к автостанции, оглядывается, идет к буфету.

Николай встает, идет к буфету.

НИКОЛАЙ. Здравствуй, Катя.

БУФЕТЧИЦА. Здравствуйте, Николай Иванович.

НИКОЛАЙ. Ольгу не видела?

БУФЕТЧИЦА. Давеча сидела, ждала кого-то. Сейчас нету.

НИКОРАЙ. Кого она тут ждет, Катя?

БУФЕТЧИЦА. Не знаю, Николай Иванович.

Пауза.

НИКОЛАЙ. Все-таки, Катя, налей-ка мне сто пятьдесят грамм.

БУФЕТЧИЦА. Николай Иванович, так нету.

НИКОЛАЙ. Как нету? Вот же в меню!

БУФЕТЧИЦА. Нету, видите, вычеркнуто. Кончилась.

НИКОЛАЙ. Вот дела. Чтобы у Верки в лавке водка кончилась. Ты бы
ей позвонила, сказала бы, чтобы она еще привезла.

БУФЕТЧИЦА. Вера Владимировна сама звонила давеча.

НИКОЛАЙ. Вот я дурак старый. А я-то думаю. Это она велела мне
не наливать?

БУФЕТЧИЦА. Николай Иванович, вы же знаете…

НИКОЛАЙ. Знаю, знаю, не рассказывай ничего. Можешь вписать обратно,
а то выручку не сделаешь. Верка с тебя за это шкуру спустит.

БУФЕТЧИЦА. Спасибо, Николай Иванович.

Прибывает автобус. Из него выходит единственный пассажир – Веник.
Николай стучит ему в стекло. Веник входит в автостанцию.

ВЕНИК. Николай Иванович, здравия желаю.

Пожимает руку.

НИКОЛАЙ. Вениамин, с возвращением. Куда ездил?

ВЕНИК. В Питер.

НИКОЛАЙ. По делам или к родственникам?

ВЕНИК. Даже не знаю, как сказать. Вроде по делам, а вроде и к
родственникам.

НИКОЛАЙ. Бывает.

Пауза.

НИКОЛАЙ. Может, сядем в буфете? Расскажешь мне про своих родственников?

ВЕНИК. Николай Иванович…

НИКОЛАЙ. Что-то мне так тошно, Вениамин. А Верка позвонила, запретила
Катерине…

ВЕНИК. Николай Иванович, я не пью.

НИКОЛАЙ. Давно?

ВЕНИК. Восьмой день.

НИКОЛАЙ. Это немного. Я в прошлом году почти весь великий пост…

ВЕНИК. Я теперь вообще не пью, Николай Иванович.

НИКОЛАЙ. Ой, не зарекайся, Вениамин. Человек предполагает, а Бог
располагает.

ВЕНИК. Бог, Николай Иванович, смотрит с неба на человека и радуется,
если ему удается с грехом совладать.

НИКОЛАЙ. Видно, Вениамин, ему с неба плохо видно.

ВЕНИК. А ты Николай Иванович, помоги ему тебя разглядеть. Обрати
на себя его внимание.

НИКОЛАЙ. Как?

ВЕНИК. Молитвой.

НИКОЛАЙ. Да на что мне его внимание? Лучше уж ему вообще не видеть…

ВЕНИК. Что мешает жить так, чтобы не стыдно было под богом ходить?

НИКОЛАЙ. Ох, Вениамин, молодой ты парень, поживешь с мое, узнаешь,
что мешает.

ВЕНИК. Николай Иванович, я тебя моложе на четыре года. Что я такое,
интересно, за эти четыре года понять должен?

Пауза. Николай смотрит на Вениамина с удивлением.

НИКОЛАЙ. Странно ты говоришь, Вениамин.

ВЕНИК. Я, Николай Иванович, познакомился с одними людьми. Они
называют друг друга братьями…

ЗАТЕМНЕНИЕ.

ГОЛОС ВЕНИКА. Они отказались от алкоголя, табака и сквернословия
во имя своей веры, любви к Богу и надежды на спасение. Этот путь
к спасению открыл для них человек, которого называют братец Андрей
Двиницкий…

Он поворачивается к расписанию, и мы видим, что вместо расписания
висит портрет бородатого человека в дореволюционном армяке.

ВЕНИК. В начале двадцатых годов он основал под Питером в деревне
Двиница братство трезвенников. Они собрали ткацкую коммуну, днем
вместе работали, а по вечерам собирались на беседы. Официальная
церковь преследовала трезвенников, потому что они отрицали причастие
– из-за использования вина. Трезвенники говорили, что церковь
спаивает русский народ. Новая власть тоже боролась с трезвенниками,
потому что не терпела конкуренции со своей религией, в которой
был свой бог и свои святые. В 1929 году братца Андрея арестовали,
а через два года он умер в тюрьме.

НИКОЛАЙ. Вениамин, и что, неужели это помогает?

ВЕНИК. Помогает, Николай Иванович. Помнишь, как я пил? С Татьяной
ругался из-за этого каждый день, чуть семью не потерял.

НИКОЛАЙ. Может, и мне съездить к ним?

ВЕНИК. Можно и съездить, Николай Иванович. А можно и здесь беседу
провести.

НИКОЛАЙ. Где здесь? Прямо здесь?

ВЕНИК. Чем это место хуже других? Все под Богом.

НИКОЛАЙ. И что делать-то?

ВЕНИК. Сначала давай помолимся.

НИКОЛАЙ. Я и молитв-то не знаю.

ВЕНИК. Закрой глаза.

Затемнение. Слышны голоса. Николая и Веника, но самих их не видно.

НИКОЛАЙ. Может на колени надо встать?

ВЕНИК. Не надо, тут натоптано. Повторяй. Господи Иисусе Христе,
Вседержителю неба и земли.

НИКОЛАЙ. Господи Иисусе Христе, Вседержителю неба и земли

ВЕНИК. Господи, предстоим перед Тобой как мытарь или разбойник,
и не смею открывать очей своих, и нет мне оправданий никаких перед
Тобой.

НИКОЛАЙ. Господи, согрешили мы более всякого человека, мы прогневали
Тебя паче блудного сына.

6. НАТ. СТАДИОН. ДЕНЬ.

Ольга идет по стадиону. Вороненок идет за нею.

ВОРОНЕНОК. Оль, а чего ты бегаешь-то от меня?

ОЛЬГА. Ха. Больно мне надо от тебя бегать!

ВОРОНЕНОК. Чего я, не вижу что ли?

ОЛЬГА. Тебе-то чего?

ВОРОНЕНОК. Просто я думал…

ОЛЬГА. Чего ты думал?

ВОРОНЕНОК. Я думал, вместе поступать поедем.

ОЛЬГА. С хрена ли?

ВОРОНЕНОК. Ну просто я думал.

ОЛЬГА. Все думает, думает.

ВОРОНЕНОК. Ольга, чего, другого нашла?

ОЛЬГА. Другого? А я чего, твоя баба, что ли?

ВОРОНЕНОК. Оля…

ОЛЬГА. Нет, ты скажи, я что, твоя баба?

ВОРОНЕНОК. Я думал…

ОЛЬГА. Думает он, блин. Мыслитель РОдена, блин.

Ольга уходит.

ВОРОНЕНОК. Да пошла ты на хер!

7. ИНТ. АВТОСТАНЦИЯ. ДЕНЬ.

Веник и Николай.

ВЕНИК. Господи, заповеди Твои нарушили, тело наше, а храм Твой,
– мы его осквернили; одежду, которую Ты даровал нам, – мы ее запятнали;
время, которое Ты дал, – мы прожили со врагами в весели суетном;
глаза, которые Ты нам сотворил, – мы их ослепили; жену или мужа,
которых нам дал, – мы их лишились.

НИКОЛАЙ. Господи, пришел противник Твой во имя своего учения,
а для исцеления – отрезать руки, ноги; достойны мы наказания Твоего
по грехам нашим и за неверие наше к словам учения Твоего.

ВЕНИК. Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй
нас.

НИКОЛАЙ. Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй
нас.

ВЕНИК. Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй
нас.

Николай смотрит на Веника с удивлением.

НИКОЛАЙ. А теперь что?

Веник подает Николаю желтый квадратик стикера.

ВЕНИК. Вот тебе бумажка, пиши записочку.

НИКОЛАЙ. Что писать-то?

ВЕНИК. Пиши: «Господи, Дорогой Братец Андрей, благослови меня
во Имя Христа вовеки не пить вина и ничего спиртного, не употреблять
ничего одурманивающего, не курить табака, не блудить, не сквернословить.
Пошли мир в семью и успех в работе. Сохрани меня и мою семью в
трезвой Христовой вере. Аминь».

Николай пишет.

ВЕНИК. Написал?

Николай отдает Венику записку. Веник достает из кармана зажигалку,
поджигает листок и кладет пепел на пол под портретом братца.

ВЕНИК. Теперь подними правую руку и скажи: Отрекаюсь от вина!

НИКОЛАЙ. Отрекаюсь от вина! И все?

ВЕНИК. Нет, не все. Держи.

Веник достает из кармана свернутую салфетку, разворачивает ее,
в ней кусочек сахара, кладет его в рот Николаю.

ВЕНИК. Это кусочек сахара, чтобы жизнь у тебя была сладкая.

Достает из другого кармана копеечку, подает Николаю.

ВЕНИК. Это копеечка, береги ее, это чтобы к тебе и твоим детям
деньги шли.

Николай прибирает копеечку.

ВЕНИК. Теперь давай поцелуемся, брат.

Веник и Николай обнимаются и целуются.

Николай отходит в темноту. Из темноты выходит Леонид с горящей
бумажкой в руке. Кладет горящую бумажку.

ЛЕОНИД. Отрекаюсь от вина!

Веник кладет ему в рот кусочек сахара. Подает копеечку. Целуются.
Леонид крестится, кланяется портрету братца. Отходит. Подходит
Катя, обряд повторяется. Выходит Татьяна, обряд повторяется.

Слышен шум, разговоры, как будто в помещении много людей.

Татьяна отходит в сторону и становится видно, что у стены стоят,
Леонид, Оксана, Катя, Лена, Николай. Николай раздает всем по листку
бумаги.

НИКОЛАЙ. А теперь все вместе прочитаем молитву нашему братцу Андрею
Двиницкому.

ВСЕ. Господи Дорогой Братец!

Враждующих всех примири, жестоких смягчи, грешников прости, болящих
исцели, слабых укрепи, нарушивших вразуми. Господи, холодных согрей,
голодных накорми, жаждущих напои, бесприютных приюти, рассеянных
собери, сбившихся с дороги трезвости возврати, слепым дай зрение,
скорбящим утешение, надежду кто духом упал, мертвым воскресенье,
узникам освобождения, пьяницам отрезвления, пьяный безбожный мир
приведи к познанию Истины Твоей, и меня, недостойного, грешного
раба Твоего (каждый называет свое имя) помилуй. Прости и не оставь
меня, храни меня грешного до последней минуты моего земного существования
в святой трезвости и я буду вечно славить имя Твое новое, чудное
«братец Андрей», во веки веков.

Все крестятся, кланяются портрету братца. Выходят. Татьяна снимает
портрет со стены и вешает на гвоздь расписание автобусных рейсов.
Лена подметает пепел.

За окном проезжает автобус. Пассажиры с удивлением смотрят сквозь
стекло автостанции на собравшихся.

К Венику подходит Николай.

НИКОЛАЙ. С микрорайона еще сегодня пришло пять человек. Да из
Дьяковской трое.

ВЕНИК. Все к свету божьему тянутся.

НИКОЛАЙ. Разговоры-то идут по городу, что у нас мужики от вина
отстают, вот бабы и гонят своих мужичков. Работает сарафанное
радио. Все чуда хотят.

ВЕНИК. Это ничего, Николай Иванович. Пастух радуется, когда видит
заблудшую овцу, каким бы путем она к нему ни шла.

НИКОЛАЙ. Да я не про это, Вениамин. Помещение уже тесноватое,
скоро все не будем помещаться. Да и каждый раз торопиться надо,
успеть закончить беседу до Верховажского автобуса.

ВЕНИК. Что ж делать. Можем под открытым небом беседы устраивать.
Везде, где есть человек, там есть и Бог, а значит, где преклонил
колени для молитвы, там есть и храм.

НИКОЛАЙ. А осенью что делать будем? В грязи под дождем молиться?
Нет, надо нам в другое помещение перебираться. Я вот чего думаю.
Помнишь лыжную базу старую?

ВЕНИК. Помню.

НИКОЛАЙ. Там, где хранилище для лыж, там зал побольше, чем здесь.
И печка есть, зимой можно топить. Там сейчас рухлядь всякая хранится,
флаги старые. Давно пора выкинуть. Повесим иконы, стол поставим,
чтобы можно было после беседы сесть, чаю выпить, о вере поговорить.

ВЕНИК. Это хорошо, брат. Давай так и сделаем.

Татьяна и Лена закончили работу, Веник берет Татьяну под руки,
уходят. Лена задерживается.

8. НАТ. СКАМЕЙКИ У АВТОСТАНЦИИ. ДЕНЬ.

Лена достает из-под скамейки сигарету, закуривает. Появляется
Вороненок. Лена прячет сигарету.

ВОРОНЕНОК. Да ладно, кури, я видел уже.

ЛЕНА. Ничего ты не видел.

ВОРОНЕНОК. Да видел я, кури, никому не скажу.

Лена делает затяжку и снова прячет сигарету.

ВОРОНЕНОК. Ну чего, как тут у вас?

ЛЕНА. Хорошо.

ВОРОНЕНОК. Святые все уже небось?

ЛЕНА. Почему святые?

ВОРОНЕНОК. Не знаю. Молитесь все время как из ружья.

ЛЕНА. Слушай, тебе чего надо?

ВОРОНЕНОК. Не знаю Хреново мне что-то.

ЛЕНА. Чего, Ольга тебя на фиг послала?

ВОРОНЕНОК. Да пошла она.

ЛЕНА. Забей. Другую найдешь.

ВОРОНЕНОК. Конечно найду. В Волоковце красивых баб до фига.

ЛЕНА. Едешь?

ВОРОНЕНОК. Уже послал документы. Дай тяпку.

ЛЕНА. Докуривай всю.

Вороненок берет у Лены сигарету.

ЛЕНА. Олька сама влюбилась.

ВОРОНЕНОК. В кого?

ЛЕНА. Да есть тут один.

ВОРОНЕНОК. Кто? Лен, скажи.

ЛЕНА. Да папаша мой.

ВОРОНЕНОК (смеется). Ты чего, серьезно?

ЛЕНА. Помнишь, она с выпускного сбежала?

ВОРОНЕНОК. Помню.

ЛЕНА. Так вот, папаша после торжественной части вместе с трудовиком
напились в спортзале и папаша перед танцами Ольгу поцеловал.

ВОРОНЕНОК. Ни фига себе. А я где был?

ЛЕНА. Вы курить уходили с пацанами на стадион. Он ее вроде как
поздравить хотел на радостях, а получилось в губы… Ольга сразу
убежала, а мать отца домой увела. На следующий день устроила ему
разбор полетов по полной программе. Он слушал-слушал и сбежал.
Мать решила, что он из-за Ольги сбежал, нашла ее и отхерачила.

ВОРОНЕНОК. Чего, реально избила?

ЛЕНА. Я тебе говорю. На стадионе ее поймала. А папаше, оказывается,
просто стыдно стало, вот он и поехал к трезвенникам грехи замаливать.
Вернулся, мать его простила естественно…

ВОРОНЕНОК. А он уже привык по трезвянке жить. И понеслась душа
в рай.

ЛЕНА. Типа того.

ВОРОНЕНОК. Значит, Ольга втюрилась в твоего папашу?

ЛЕНА. Ну да. Теперь издалека на него любуется.

ВОРОНЕНОК. А ты чего?

ЛЕНА. А чего я?

ВОРОНЕНОК. Вы же подруги.

ЛЕНА. Были да. Теперь нет.

ВОРОНЕНОК. Интересно девки пляшут.

Вороненок встает и уходит.

ВОРОНЕНОК (Задумчиво). Интересно девки пляшут.

Уходит.

9. ИНТ. ДОМ НИКОЛАЯ ДЕНЬ.

Николай входит с флагами, бросает их на пол, начинает сворачивать.
Вера встречает его, уперев руки в боки.

ВЕРА. Это еще что за новости?

НИКОЛАЙ. Приберу пока в дровеник, пусть лежат до дня города. Помещение
понадобилось освободить.

ВЕРА. Подо что? Уж не под секту ли?

НИКОЛАЙ. Вера, что ты такое говоришь? Это не секта. Это братство.
Вера.

ВЕРА. Вера в церкви. А у вас – секта. Рассказали мне. Записочки
какие-то, сахарок. Ты-то старый, зачем туда лезешь?

НИКОЛАЙ. Вера, даже не говори мне ничего. Коли искушает тебя правая
рука, то отрежь и выбрось прочь, ибо пусть лучше пропадет часть
тела твоего, нежели все тело будет навеки ввергнуто в геену огненную…

ВЕРА. Что ты там бормочешь? Это я, что ли, тебя искушаю? Ты знаешь,
что твой прекрасный Веник сагитировал своих сектантов не ходить
в мои магазины?

НИКОЛАЙ. Правильно сделал.

ВЕРА. Что? Ты хоть знаешь, насколько у меня выручка упала?

НИКОЛАЙ. Убери водку из продажи.

ВЕРА. Молодец. А на чем я выручку сделаю? На чупа-чупсах? Выручку
только на водке можно сделать. Иначе вообще лучше закрыть.

НИКОЛАЙ. Значит лучше закрыть.

ВЕРА. Хорошо придумал. А кушать ты что будешь? Небось на твою-то
зарплату даже хлеба…

НИКОЛАЙ. Закрывай свои магазины к лешему. Я тебе сейчас не как
муж, а как мэр говорю. К лешему закрывай! Ясно?

ВЕРА. Тебе вера твоя ругаться не запрещает?

НИКОЛАЙ. Запрещает. Только сил нет с тобой нормальным языком разговаривать,
глупая, жадная баба.

Николай собирает флаги и идет к двери.

ВЕРА. Ты куда это, Николай Иванович, собрался?

НИКОЛАЙ. Ухожу я от тебя, Вера. Не могу больше я с тобой жить.

ВЕРА. Как-то ведь жил двадцать лет.

НИКОЛАЙ. Потому что двадцать лет глаза закрывал. А сейчас глаза
открылись. Прощай, Вера, храни тебя Бог.

Николай уходит.

10. НАТ. СТРОЙКА. ДЕНЬ.

Леонид и Веник рубят сруб.

ЛЕОНИД. Я у жены своей у Оксанки спрашиваю – вот что бы ты у Бога
попросила? Она, естественно, говорит – мудрости. А я ей сразу
такой – что же ты, мудрости просишь, а книгу не открываешь. Вот
же в книге вся мудрость есть, которая тебе нужна. И библию ей
подаю. А этта встречаю Бачина. Сидит пьяный в дуплину у бывшей
библиотеки с дружками.

ВЕНИК. Он же к нам на беседу приходил на прошлой неделе. Сахарок
получил.

ЛЕОНИД. Видать, вино ему слаще нашего сахарка. Меня увидел, дружкам
говорит – вот, дескать, смотрите, это мой друг. Такой дорогой
друг. А я ему говорю – какой я тебе друг? Плюнул и пошел.

ВЕНИК. Слаб человек, а враг не дремлет. Бачина твоего жалеть надо,
а не ругать.

ЛЕОНИД. Вениамин, вот ты вроде дело говоришь, а не дело. Не хочу
я Бачина жалеть. Непутевый парень, взял на мать кредит, хотел
мягкую мебель купить, да все деньги и пропил. Мать теперь отдает
за него на двух работах. Ты Бачина жалеешь, а кто мать его пожалеет?

Из-под сруба выглядывает Татьяна. Она подзывает Веника. Веник
втыкает топор в бревно, спрыгивает со сруба.

ВЕНИК. Чего случилось?

ТАТЬЯНА. У нас ребенок будет.

ВЕНИК (С ужасом). Лена беременная?

ТАТЬЯНА. При чем тут Лена? Веник, ты чем слушаешь? У нас с тобой
ребенок будет. Я беременная!

ВЕНИК. Таня, прости, сам не знаю, что говорю. Но как…

ТАТЬЯНА. Как, вот так! Помнишь, тогда, после бани.

ВЕНИК (оглядывается). Тише, Таня, ты чего.

ТАТЬЯНА. Что тише? Тогда надо было тише. Сейчас уже поздно тише.

ВЕНИК. Таня, но ведь это же… это такое счастье. Я так тебя люблю.

ТАТЬЯНА. Я тоже…

ВЕНИК. Господи, Братец, спасибо тебе.

Веник обнимает Татьяну.

ТАТЬЯНА. Я так боюсь. Что с нами будет.

ВЕНИК. Братец поможет.

ЛЕОНИД. Вениамин! Подымись-ка сюда, пособи венец положить.

ВЕНИК. Иду! Бегу!

Веник лезет на сруб, Татьяна смотрит на него.

11.ИНТ. ЛЫЖНАЯ БАЗА. ДЕНЬ.

Открывается окно, в него залезает Ольга. Она проходит по помещению,
гладит рукой стол, подходит к портрету братца.

ОЛЬГА. Кто же ты такой?

Ольга берет стул и ставит перед портретом братца. Садится, закинув
ногу на ногу.

ОЛЬГА. Я с тобой поговорить пришла. Ты непротив? У меня есть вопросы.
Прежде всего, я хочу понять, кто ты такой – святой или самозванец?
Вот у нас в городе тысяч пять где-то народу. Из них, я слышала,
уже семьсот человек вошли в твою секту… ну, или не знаю. Не секту.
Братство. Раньше они все квасили, а теперь молятся с утра до вечера
и работают. Вламывают. Рубят срубы, возят в Москву. КАМАЗы арендовали.
К такой колонне ни менты, ни бандиты не сунутся. Трезвеники, все
на машинах, дома себе строят у реки, целый квартал уже. Лесопилку
говорят, покупают. Хорошо живут.

(пауза)

Что же мне-то так плохо? Может, мне тоже к вам вступить? Принять
трезвость, платочек на башку надеть, как Ленка вон.

Ольга встает, подходит к портрету братца. Опускается на колени.

ОЛЬГА. Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое…

Ольга встает.

ОЛЬГА. Нет. Это несерьезно. Какой он мне отче? Отче мой теперь
вон по выходным в лавке сидит, твоими портретами торгует. А ты
какой-то неграмотный мужик.

Ольга идет к окну. Открывается дверь, включается свет. Входит Лена.

ЛЕНА. Что ты здесь делаешь?

ОЛЬГА. Помолиться зашла.

ЛЕНА. Че, серьезно?

Ольга молчит.

Лена подходит к Ольге.

ЛЕНА. Оля, уходи. Сейчас отец придет. Я не хочу, чтобы он тебя
здесь застал.

ОЛЬГА. Ясно. Хорошо, нет проблем.

Ольга идет к двери. Входит Веник.

ВЕНИК. Оля, здравствуй. Ты на беседу?

ОЛЬГА. Нет.

Ольга проходит мимо Веника.

ВЕНИК. Лена, набери воды в чайники.

ЛЕНА. Да, папа.

Лена идет к двери. Выходит. Возвращается Ольга, подходит к Венику.

ОЛЬГА. Я хочу вступить… принять вашу веру. Только чтобы не на
беседе. Не при всех.

ВЕНИК. Хорошо.

Веник подает Ольге записочку.

ВЕНИК. Пиши, я продиктую.

ОЛЬГА. Я знаю, что писать.

Ольга пишет, подает Венику записку. Тот поджигает ее, кладет перед
портретом.

ВЕНИК. Теперь подними правую руку и говори: «Отрекаюсь от вина».

ОЛЬГА. Отрекаюсь от вина!

ВЕНИК. Это чтобы жизнь твоя была сладкая.

Веник кладет ей в рот кусочек сахара.

ВЕНИК. Это чтобы к тебе деньги шли.

Веник подает ей копеечку.

ВЕНИК. Теперь иди, помоги Лене воду в чайники набрать.

ОЛЬГА. И все? А поцеловаться? Я же теперь в вашем братстве?

ВЕНИК (смущенно). Иди сюда, поцелуемся, сестра.

Ольга подходит к нему, целует его и держит крепко, не отпускает.
Веник стряхивает ее с себя. В этот момент входит Лена. Она смотрит
на Веника и Ольгу.

ВЕНИК. Ты что?

ОЛЬГА. Хоть на секунду еще раз…

Ольга бежит к двери.

ВЕНИК. Оля! Подожди!

Ольга останавливается, бросает монету.

ОЛЬГА. Заберите себе ваши богатства. Мне от вас больше ничего
не надо.

Ольга уходит.

ВЕНИК (замечает Лену). Прибери.

Лена поднимает копеечку, подходит к пепельнице, в которой лежит
полуобгоревшая записка Ольги. Берет ее, смотрит.

ЛЕНА. Смотри, что она написала!

Веник подходит, берет записку, читает. Сминает и убирает в карман.

ВЕНИК. Никому ни говори.

Веник уходит.

(Окончание следует.)