Комментарий |

Роман «Раб». (В переводе Жени Крейн) Фрагменты.

Перевод Жени Крейн

Начало

Продолжение

V

Огромные толпы заполняли общинный дом в Люблине. Совет Четырёх
Земель _ 1 в это время не заседал,
но работал Совет Польши. Брошенные жёны, добивающиеся права на
повторный брак, «казацкие невесты», возвратившиеся из степей и
православия, вдовы, чьи деверья отказывались исполнять обычай
Левирата _ 2 или заламывали за это
непомерную цену, ходили из комнаты в комнату. Были среди них и
мужья, чьи жёны сбежали или сошли с ума и кому нужно было разрешение
сотни раввинов, чтобы вновь жениться, и отцы, занятые поисками
будущих мужей для своих дочерей, и авторы, нуждающиеся в поддержке
религиозных властей, и подрядчики, ищущие партнёров, желающих
вложить деньги в обработку древесины, и люди, которые всего лишь
искали свидетелей для своих завещаний. В люблинском общинном доме
встречались, вели беседы, решали дела общины; там же совершались
коммерческие сделки. Торговцы раздавали на пробу образцы своих
товаров, ювелиры и золотых дел мастера выставляли свои изделия,
авторы торговали вразнос своими книгами и встречались с печатниками
и бумажных дел мастерами, ростовщики обсуждали заёмы со строителями
и подрядчиками, управляющие поместьями приносили вещи, которые
их хозяева-неевреи хотели заложить или продать: резная рука из
слоновой кости, украшенная рубинами, дамская расческа и шпильки
для волос, сделанные из золота, серебряный пистолет с перламутровой
рукояткой, осыпанной брильянтами.

Несмотря на волнения в стране, торговля в Польше оставалась в
руках евреев. Они занимались даже продажей церковных украшений,
хотя подобный промысел был запрещён для них законом. Еврейские
торговцы отправлялись в Пруссию, Богемию, Австрию и Италию, импортировали
в страну шёлк, бархат, вина, кофе, специи, ювелирные изделия,
оружие; из Польши они экспортировали соль, растительные масла,
лён, сливочное масло, куриные яйца, рожь, пшеницу, овёс, мёд,
кожу. Ни дворянство, ни крестьяне не имели реальных знаний о том,
как надо вести дела. Польские гильдии продолжали защищать себя
посредством всевозможных привилегий, но, несмотря на это, их продукция
была более дорогой, чем та, которой торговали евреи, и часто уступала
ей по качеству. Почти каждая помещичья усадьба давала убежище
еврейским ремесленникам; и, хотя король и запретил евреям быть
аптекарями, люди не доверяли никому другому. За еврейскими докторами
посылали иногда даже из-за границы. Священники, особенно иезуиты,
произносили со своих кафедр речи, направленные против медицины
неверных, публиковали посвящённые этому памфлеты, обращались в
Сейм и к губернаторам, требуя запретить евреям медицинскую практику,
но стоило кому-либо из духовенства заболеть, как к нему звали
еврея.

Яков приехал в Люблин, чтобы получить совет от одного из местных
раввинов или от члена Совета, но поначалу слонялся по городу,
ничего не делая. Прошёл Шаббат. Чем больше Яков размышлял над
вопросом, который приводил его в такое замешательство, тем яснее
ему становилось, что никто не сможет дать ему правильного совета.
Он хорошо знал Закон. Сможет ли он где-нибудь найти человека,
который будет в состоянии определить достоверность его видения
или взвесить на весах, которое из нарушений Закона больше – отказ
от своего потомства, находящегося у идолопоклонников, или обращение
в иудаизм женщины, у которой не было на то истинного призвания.
В который раз Якову вспомнились слова: «Нечто, совершённое из
эгоистических побуждений, может оказаться праведным поступком»,
и в соответствии с этим он продолжал спор с самим собой. Ребёнку,
начинающему учиться в хедере, давали пироги, сласти и миндаль,
чтобы поощрить его любовь к Торе. Разве не говорили о вновь обращённом,
как о новорожденном? Кто мог знать все мотивы тех, кто перешёл
в иудаизм в прошлом? Самоотверженность ни одного из святых не
была абсолютной. Яков решил взять на себя грех и обучить Ванду
принципам своей веры. Теперь, когда польское правительство разрешило
окрещённым евреям вернуться к своей религии, Ванда могла бы сойти
за одну из них. Никто бы не стал заниматься расследованием. Она
обреет голову, наденет чепец замужней женщины, и он научит её
каждому отдельному закону.

В Люблине Якова знали, как того самого человека из Йозефова, который
провёл столько лет в плену. Подобное отношение отделяло его от
остальных людей. Учёные мужи обращались к нему так, будто он был
простаком, который забыл всё, чему его учили. Когда упоминали
слово на иврите или цитировали Талмуд, они переводили это для
него на идиш. В его присутствии они шептались между собой и снисходительно
улыбались, как делают горожане, когда беседуют с деревенщиной.
Старейшины интересовались, как он вёл себя в плену: соблюдал ли
он Шаббат и законы кашрута _ 3? Странно,
что он даже и не пытался сбежать, а ждал пока его выкупят. Яков
убедил себя в том, что они знали нечто ужасное – то, что они не
смели сказать ему прямо в лицо. Мог ли кто-нибудь рассказать им
о Ванде? Загаек мог обмолвиться об этом тем людям, которые приезжали
его выкупать. Если это так, то его секрет переходит теперь с одного
языка на другой.

С самого начала он заметил разницу между собой и другими; и чем
дольше он оставался в Люблине, тем значительнее казался ему этот
контраст. Он был высоким, голубоглазым блондином; они же были,
по большей части, низкорослыми, темноглазыми, чёрнобородыми. Они
любили мудрёные шутки, понятные только посвящённым, нюхали и курили
табак, знали имена всех богатых подрядчиков, им было известно
кто на ком женат, и какой еврей был фаворитом у того или иного
дворянина. Всё это было чуждо Якову. Я превратился в крестьянина,
упрекал он себя. Но он припоминал, что и до катастрофы дело обстояло
примерно таким же образом. Раввины, старейшины и богатые люди
и в прежние времена были в одном лагере, а он был в другом. Они
посматривали на него с недоверием, словно подозревали в том, что
у него была нееврейская кровь. Но как это могло быть? Он происходил
из уважаемой семьи; его деды, так же как и их отцы, были раввинами
в Польше.

Ещё более странным, однако, было отношение евреев к происходящему;
они только что пережили самое величайшее своё бедствие, а вели
себя так, будто уже забыли об этом. Они жаловались и тяжело вздыхали,
но уже без того чувства. Раввины и старейшины опять вели тяжбы
из-за денег и власти. Проблема брошенных жён и «казацких невест»
была для них хорошим предлогом, чтобы продемонстрировать свой
казуистический блеск в длинных, отнимающих много времени дискуссиях,
слабо связанных с духом Закона. Несчастные просители ждали неделями
и даже месяцами решений, которые можно было принять за несколько
дней. Совет Четырёх Земель взял на себя сбор налогов для королевской
казны в дополнение к тем, которые шли на финансирование работы
самого Совета, и отовсюду можно было слышать жалобы, что бремя
налогов было распределено несправедливо, а их размеры непомерно
велики. В некоторых случаях недовольный указывал на этих известных
людей, угрожая пожаловаться властям, встать в синагоге и осудить
их перед чтением Торы или дождаться их снаружи и хорошенько побить.
Этого человека немедленно делали членом круга избранных, элиты,
предлагали ему какие-то крохи и отправляли петь дифирамбы именно
тем личностям, которых он до этого поносил. Яков даже слышал об
эмиссарах, незаконно присваивающих деньги, которые они собирали,
или берущих для себя слишком высокий процент. За время, прошедшее
после катастрофы, животы многих раввинов и старейшин увеличились
в размере, а на их шеях образовались жирные складки. Вся эта плоть
была одета в бархат, шёлк и соболя. Они настолько отяжелели, что
страдали одышкой, а их глаза светились жадностью. Они говорили
на полупонятном языке косвенных намёков, подмигиваний и нашёптываний
на ухо. За пределами общинного дома недовольные объявляли этих
правителей грабителями и ворами и пророчески предупреждали о грядущих
бедствиях, которые могут навлечь их пороки.

Да, Якову было ясно, что это ничтожные хапуги; но существовали
и благодетельные люди, и их было больше. Слава Богу, не все евреи
были общинными старейшинами. Мужчины всё ещё молились, изучали
священные книги и повторяли Псалмы в Божьем доме. Многие из них
всё ещё носили на себе раны, полученные от казаков. Яков видел
калеку за калекой: людей, лишённых ушей, пальцев, носов, зубов,
глаз; и они пели: «Мы очистимся от порока» и «Благословен». Они
слушали проповеди, сидели, погрузившись в Мишну. По случаю годовщины
зажигались свечи, и люди продолжали скорбеть.

Бродя по узким улочкам, Яков видел, как велика была нищета. Многие
жили в тёмных норах; ремесленники работали в мастерских, которые
напоминали собачью конуру. Из сточных канав поднималась вонь;
женщины в лохмотьях, часто на сносях, бродили в поисках щепок
и помёта для отопления. Полуголые дети с головами в струпьях,
покрытые сыпью, ходили босыми. У многих из этих мальчишек были
рахитичные ноги, болячки на глазах, раздутые животы и головы.
Была какая-то эпидемия, и мимо постоянно проезжали повозки с трупами,
за каждой из которых следовали стенающие женщины. Синагогальный
служка гремел своей коробкой для подаяний и выкрикивал: «Милостыня
спасёт вас от смерти». На улицах можно было увидеть душевнобольных,
которые бродили повсюду без присмотра – ещё одно напоминание о
казаках.

Якову было стыдно, что он так много думает о Ванде. У него на
глазах умирали от голода люди. За грош можно было спасти человеческую
жизнь. Он постоянно разменивал серебро на мелкие монеты и раздавал
милостыню. Но того, что он давал, было не достаточно для того,
чтобы противостоять этой громадной нужде. Толпы попрошаек преследовали
его, хватали за края одежды, благословляя и проклиная его. Они
шипели, плевали в него, кидали ему вслед вшей, и ему с трудом
удавалось убегать от них. Где был Бог? Как мог он смотреть сверху
на такую нужду и оставаться безмолвным? Разве только, упаси Боже,
Бога не было.

(Окончание следует)

––––––––––––––––––

Примечания

1.1 Совет Четырёх Земель – съезд областных советов,
центральный орган еврейского самоуправления в Польше с середины
XVI в. по 1764 г. Вершиной развития общинных еврейских институтов
стало образование общееврейского конгресса, или Ваада. в конце
XVI в. Причины возникновения этого совета представителей всех
кагалов Польши и Литвы крылись в том, что корона испытывала большие
трудности со сбором налогов как с отдельных евреев, так и с общин.
Поэтому в 1580 г. обязанность собирать налоги, причитающиеся с
польских евреев, была возложена на «глав и руководителей Четырех
Земель». Возникшие таким образом Совет Четырех Земель (Ваад Арба
Арацот) в Польше и Совет Литовской Земли (Ваад Мединат Лита) далеко
не ограничивались одним только сбором налогов. Даже без особых
на то санкций польских властей они превратились в органы, на ежегодных
собраниях которых обсуждались и решались важные вопросы внутренней
жизни и внешних контактов еврейского сообщества. Эти органы достойным
образом просуществовали до 1764 г., пока польские власти их официально
не упразднили – на фоне общего экономического кризиса, охватившего
в тот период еврейство, было сочтено, что эти институты больше
не справляются со сбором налогов. – Примечание переводчика,
Взято из
«Истории
Евреев в России»

1.2 Левират – обычай, по которому вдова была обязана
или имела право выйти замуж за брата своего умершего мужа. В двадцать
пятой главе книги Дварим говорится, что если кто жил с братьями
вместе, умер один из них, а сына нет у него, то пусть не выходит
жена умершего за человека чужого вне семьи, деверь ее пусть войдет
к ней, возьмет ее к себе в жены. Первенец, которого она родит,
будет носить имя умершего брата его, и не сотрется имя его в Израиле.
Примечание переводчика.

1.3 Слово «кашрут» на иврите означает «пригодный».
Оно обычно употребляется по отношению к пище и напиткам, приготовленным
в соответствии с еврейскими законами, касающимися пищи. Слово
«кошерный» используется также относительно тфилин (филактерий,
кожаных коробочек, которые еврей повязывает каждое утро на руку
и голову), свитков Торы и других предметов, соответствующих всем
требованиям галахи, еврейского Закона. Интересно, что слово «кошер»
встречается в Танахе (Библии) только три раза: один раз в свитке
Эстер и два раза в Коэлет (Экклезиаст). Но там это слово не относится
к еде, а используется как положительная характеристика некоторых
вещей. – Примечание переводчика. Взято из «Израильской
Национальной Кухни»

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка