Комментарий |

Медицинская история

Сочинение по теме №168. «Чехов довел до виртуозности… обыкновенное
изображение обыкновенной жизни» (В.В. Розанов). (По рассказам
А.П. Чехова.) Человек и среда в рассказе А.П. Чехова «Ионыч».

Рассказ А.П.Чехова «Ионыч» написан в 1897-1898 гг. Этот рассказ
входит в число хрестоматийных произведений писателя и считается
одним из лучших примеров того, как Чехов в своих произведениях
умел представить реальность, которая окружала его и его современников.
Основным творческим приемом А.П.Чехова была максимальная концентрация
информации на относительно малом объеме текста, а внимание к деталям
позволяло сделать символичной самую обычную житейскую историю.
«Ионыч» относится именно к таким произведениям, а его главной
темой с полным основанием можно назвать взаимоотношения человека
и среды.

Это произведение и начинается с описания среды. Сюжет происходит
в губернском городе С., в котором живет семья Туркиных, «самая
талантливая и образованная в городе». Семья подана так, что критики
делают логичный вывод о том, что если эта семья наиболее талантлива,
то о городе и говорить не приходится. Среда в городе С. непоправимо
пошлая. Пошлость здесь не просто «грубая безвкусица» (по словарному
определению), а стиль жизни. С этим стилем жизни сталкивается
молодой земский врач Старцев, и в этом столкновении победителем
станет пошлость. Как и почему это случилось?

Прежде всего, обратим внимание на масштаб описания. Сам автор
говорит о городе С. как о чем-то небольшом; о городе, который
состоит практически из одной главной улицы. Приличных домов там
раз-два и обчелся, а мало-мальски образованного населения так
мало, что двери важного дома города тут же, без церемоний, открываются
перед молодым уездным врачом.

Возможно, что такие истории и бывали в действительности, однако
больше, чем через сто лет после описываемых событий трудно понять,
являлся ли такой факт обычным или уже в выстраивании фабулы состоит
художественный прием. Следует также вспомнить, что речь идет о
конце 19 века, то есть – о том времени, когда дореволюционная
Россия вступила в самый, пожалуй, плодотворный период своего развития,
что стало выдвигать ее в ряд развитых и влиятельных европейских
стран. Разумеется, не следует сводить художественное произведение
к прямому отражению политических и государственных тенденций того
времени, однако знание исторических реалий поможет лучше понять
тот фон, на котором выделялись события, описанные в рассказе.

Еще раз вернемся к городу С. – речь идет о столице губернии, а
таких городов в России не так уж и много, причем каждый из них
являлся важным региональным центром. Где же могло происходить
действие рассказа? Выбор невелик. Санкт-Петербургская губерния
исключается, остаются губернии Симбирская, Самарская, Смоленская,
Саратовская. В каком из титульных городов мог развиваться сюжет
чеховского произведения? Разве что в Симбирске (остальные города
– и поныне крупные), но в Симбирске (впоследствии – Ульяновске)
как раз во время действия рассказа существовал благотворный культурный
климат, связанный, в частности, с семьями Ульяновых и Керенских.
Поэтому семью Туркиных в качестве местного, симбирского эталона
представить трудно. В тексте есть также прямое указание на город
Дялиж, в котором работает врачом Старцев – месторасположение этого
города сняло бы вопрос о том, какая губернии скрывается за буквой
С., однако, в реальном существовании этого города приходится сомневаться.
Если посмотреть по Яндексу, то слово «Дялиж» встречается либо
в прямой связи с «Ионычем», либо является названием фирмы («Полное
название: Дялиж ООО. Краткое название: Дялиж. Виды деятельности:
Розничная торговля продуктами питания и товаров народного потребления.
Телефон: 3250505, 3356678, 1359891. Адрес: Россия, Москва, Голубинская
ул., д.4, корп.А»). Голубинская улица расположена вблизи МКАДа,
ему параллельно, это район Ясенево и Битцево.

Таким образом выходит, что действие этого рассказа не могло происходить
нигде в реальности. Это нормальный художественный прием, вполне
свойственный Чехову и нисколько не умаляющий жизненности произведения.
Океан, как известно, можно оценить по пригоршне воды, так и набросав
типическую схему человеческих взаимоотношений, происходивших в
вымышленном месте, можно сказать многое и про людей, и про их
отношения с окружающей средой. Ведь речь идет не о буквальном
жизненном подобии, а о чем-то большем.

Кроме того, в ходе своего развития, как писателя, Чехов всегда
тяготел к короткой форме и лаконизму. Это требовало от него реализовывать
тенденцию постоянного уменьшения действительности в размерах.
На этом основана и его писательская техника, выросшая из юморесок
Чехонте с насущной для юмористического рассказа техникой мелкого
шва и, в целом, анекдота. Фактически, с изобразительной стороны
Чехов осуществляет рукоделие, как бы вышивая крестиком свои художественные
образы. Можно упомянуть лишь только блеснувшее горлышко бутылки,
и картина лунной ночи встанет перед нами, как наяву. По этому
вопросу есть много литературоведческой литературы, среди которой
выделяется монография А.Чудакова «Мир Чехова».

То же касается и структуры рассказа «Ионыч», в которой доминирует
сказово-анекдотическая повторяемость: неоднократные появления
Старцева в доме Туркиных или мысли о подобном визите. В чем тут
может состоять виртуозность изображения обыкновенной жизни, о
которой говорил В.Розанов? Трудно сказать, но она незримо присутствует
в рассказе, иначе бы он был забыт, а не вошел в «Золотой фонд»
русской классической литературы. Само противоречие скупости формы
и изобразительных средств тому, что рассказ до сих пор изучается
в школе, свидетельствует о том, что как творческий метод Чехова,
так и его жизненная позиция отличались высокой эффективностью.

Чтобы разрешить эту тайну, надо вернуться в исторический контекст.
Прежде всего, следует отметить, что мало кто из русских писателей
сделал так много, как А.П.Чехов, для дискредитации дореволюционной
России в глазах широких масс населения. Представляется исторически
справедливым, что писатель своевременно умер. Ведь доживи он до
прихода большевиков – чей приход он по-своему логически подготавливал
– то он умер бы уже при них и вряд ли в этом случае встретил свой
смертный час в своей кровати, попросив стакан шампанского. Надо
добавить, что Чехов был человеком своего времени, которому, в
свою очередь, была свойственна театральность. Театральность затронула
и литераторов, которые старались показываться на публике «в образе».
Максим Горький изображал из себя босяка, Гумилев – денди и бравого
офицера, Брюсов – магического мудреца. Чехов, в свою очередь,
распространял свои открытки в пенсне и с подписью «Доктор Чехов»,
хотя, конечно, реальным врачом уже не был, ведь еще со времен
Чехонте зарабатывал на жизнь литературным трудом. По нынешним
временам он схож с фигурой Доктора Курпатова. Об этом говорится
затем, чтобы сделать вывод: в произведениях Чехова много игры,
при этом ее характер был хорошо понятен его читателю. Поэтому
в прямой ход рассуждений вмешивается недоговоренность, отлично
понимаемая современниками, но не всегда ощутима читателями из
последующего времени.

Так, в рассказе «Ионыч» выпущена одна деталь, что и позволяет
Чехову произвести лаконичное описание действительности в рамке
короткого сюжета. Герои рассказа не испытывают никакого физиологического
чувства. При этом об их болезненном состоянии речи не говорится,
наоборот – Старцев легко проделывает путь в 9 верст до своего
городка; цветущей и резвой описана молодая героиня. Но все отношения
Старцева с Туркиной проходят в рамках салонных контактов, даже
не намекающих на возможность плотских влечений. Да, в рассказе
есть момент, когда описывается вожделение, испытываемое Старцевым,
но оно представлено в странной форме. Старцев ждет девушку на
кладбище: «Он посидел около памятника с полчаса, потом прошелся
по боковым аллеям, со шляпой в руке, поджидая и думая о том, сколько
здесь, в этих могилах, зарыто женщин и девушек, которые были красивы,
очаровательны, которые любили, сгорали по ночам страстью, отдаваясь
ласке». Сказать, что это чувство имеет явные некрофильские черты,
нельзя, но такой оттенок сильно окрашивает эту сцену и мысли Старцева.

При дальнейшем отсутствии минимального ответного влечения со стороны
девушки это, пусть даже надуманное и патолого-романтическое (тем
более – для врача) чувство окончательно иссякает. Никаких дальнейших
действий в этом направлении Старцев не предпринимает. Означает
ли это, что Чехов просто упустил эту подробность? Маловероятно,
поскольку именно это отсутствие позволяет ему сделать произведение
лаконичным.

Конечно, данный рассказ повествует о медицинском случае на тему
влияния импотенции на человека, причем импотенция вызвана женской
холодностью и имеет разрушительные последствия для личности и
всего организма земского врача Старцева. Возможно, в этом можно
уловить обобщение по части состояния общественных нравов царской
России, но эти выводы находятся за пределами темы сочинения. В
том же, что касается личной фабулы чеховских героев, автором все
раскрывается единственно возможным образом: эти люди являются
гендерно обделенными, откуда и полная логичность их дальнейшей
«эволюции» в сторону ожирения, любви к наживе и зацикленности
на дилетантской художественной жизни. В этом и состоит виртуозность
изображения не совсем типичной, но острой личной ситуации медицинского
характера.

Такой вывод подтверждается индивидуальными особенностями чеховского
письма. Его писательский аппарат позволял обращаться к самым различным
темам. В своих письмах он не чурается реальностей физиологический
сферы жизни. Например, А.П.Чехов пишет про брата Николая редактору
петербургского еженедельника «Осколки» Н.А. Лейкину: «Пойдет слабый
человек к бабе, завалится на ее перину и лежит с ней, пока рези
в пахах не начнутся... Николаева баба – это жирный кусок мяса,
любящий выпить и закусить... Перед coitus всегда пьет и ест, и
любовнику трудно удержаться, чтобы самому не выпить и не закусить
пикулей (у них всегда пикули!)». А в художественном произведении,
прямо касающемся этой темы, весь соответствующий ряд ощущений
намеренно исключен.

Но нет худа без добра, именно такой характер публичного творчества
А.П.Чехова как нельзя лучше подошел для школьной программы. Кроме
того, привычная для героев Чехова тоска и безнадежность отлично
соответствовали унынию школьных классов и подневольных пересказов
чьих-то историй о жизни, которая не имела никаких точек соприкосновения
с советской действительностью, тем самым закрепляя в государственных
интересах представления о существующем миропорядке. Но все же
очень жаль, что А.Чехов так и не узнал о том влиянии, которое
оказывало и продолжает оказывать его творчество на многие поколения
советских и российских школьников.

Последние публикации: 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка