Комментарий |

Сущность Руми, Глава 2 «Потерянность»

Сущность Руми

Глава 2 «Потерянность»

перевод книги Колмана Баркса «СУЩНОСТЬ РУМИ»

Начало

Продолжение

Сказать про пять вещей

Руми

O потерянности

Когда суфий приближается к стадии «Фана» (исчезновение
в Боге), он впадает в необычное переходное состояние «потерянности
в мире».

Это сорт эйфории, сладкое замешательство, растерянность, сопровождаемая
ощущениями одновременного пребывания в нескольких местах, и попыток
выговорить сразу несколько мыслей.

Растекание тумана, хрупкое, почти неописуемое состояние покоя.

Глубокая отрешённость от окружающего, на фоне которой обычное
расслабленное состояние кажется почти нервозностью.

Стихи из данного раздела отражают это состояние, они не изящны,
не наманикюрены, и не напоминают персидские миниатюры с мелкой
прорисовкой деталей.

Известная исследовательница творчества Руми, Аннемария Шиммел
сравнила их с миниатюрами туркменского стиля – полными резких
движений, странных цветов и растрепанных кустов, демонов и разговаривающих
животных.

 


Пять мыслей

Поэт и Муза
Любимой пробуждён, Ей молится влюблённый: – «Ты – небо, где рождён мой дух освобождённый! Любовь во мне горит! Преображенья пламень! О, взгляд мне подари! Сей драгоценный камень! Пусть ухом станет то высокое оконце, Мой дух через него кричит – «Любовь!», о, Солнце! Я много раз впадал в беспамятство, Родная. Не ел, не пил, не спал, лишь о Тебе мечтая! Молил, чтоб снизошла к моим любовным мукам, Улыбку подала, закончила разлуку! Ты, знаю, видишь всё. Все глупости шальные. Со мною Ты несёшь все тяготы земные! За всё плачу Тебе фальшивою монетой. Берёшь её себе и мне прощаешь это! Простишь любой грешок, претензии и шалость. Чем расплачусь? Стишок? Тебе! Какая малость! Сказать про пять вещей давно я не решался, В честь милости Твоей рублю себе пять пальцев! Во-первых, был когда в разлуке я с Тобою, Не родились звезда и солнышко с землёю! Вторая мысль моя – чего бы я ни жаждал, Мечтал, чтоб жизнь Твоя слилась с моей однажды! А в третьих, больно мне до трёх считать, трудиться! Четвёртая, в огне горит моя пшеница! Вот пятая – рублю за РабиЮ _ 1 я палец! Ещё один рублю за тех, кто здесь скиталец! Но что я тут несу? Слова ли, слёзы, стоны? В рыданиях трясусь! Прости! Ведь я – влюбленный!»



* * *

Зикр
Вот что сказал Ей он и застонал, рыдая ... Мы все издали стон, как на пороге рая! Потом, сойдя с ума, смеялись, как больные, Да выпили вина и плакали хмельные! Такая вот любовь – религия свободы! Все остальные – кровь, да путы, да невзгоды! Под музыку любви раб пляшет с Госпожою! Мне слов не уловить, чтоб выразить такое! Достиг небытия и песню Смерти знаю. Всю ночь пляшу с Ней я. Над пропастью, по краю. Душа моя, молчи! Не надо спорить праздно! Она, как тать в ночи! Войдёт нежданно, властно! Не знаю, как таить секрет любви я стану? Не нужно говорить. Он виден без обману. Меснави (3, 4694 – 4734)



Знаки приближенья

Поведаю про знаки приближенья Момента твоего преображенья: – Всю ночь ты плачешь и встаёшь с рассветом, Желая, чтобы день померк при этом, Раз ты не получил того, что молишь. – Рот искривлён от постоянной боли. – А шея толще у колёсной спицы. – Ты нищ и волен, как в полёте птица. – Ты жертвуешь здоровьем, головою. – В огне горишь, как дерево алоэ_ 2. – И бой тебе – подённая рутина, Меч отразишь, как добрый щит старинный. – Отчаяние сделалось привычкой ... Таков всегда влюблённого обычай. Ну, а пока – ты бродишь по базару, Гоня перед собой вестей отару, Заглядывая в лица чужестранцам, И покрываясь от стыда румянцем, Когда они тебя вдруг огорошат, – «Что ищешь на базаре, друг хороший?» Ты отвечаешь: «Потерял я друга ...» Хоть поиски такие – род недуга, Они всегда кончаются успешно! Внезапно, к тебе конный или пеший Друг подойдёт! Ты рухнешь без сознания, Невнятное промолвив восклицанье. Непосвященный крикнет: «Ему дурно!» Что знает он? Ведь этот бред сумбурный - Святое откровение Пророка, Профанам непонятное до срока!


* * *

Вот брызги падают на рыбье тело, Что брошено на берег опустелый. Те брызги рыбе, брошеной на сушу, Есть знаки моря! Море можно слушать, Не погружаясь в воду с головою, Достаточно услышать шум прибоя. Прости же мне невольную нестрогость! Другая мне неведома дорога В то царство Хаоса. Познанья скудны. Порядок и расчёт там – безрассудны. Неописуема волна прибоя. И зернышки песка не знают строя. Меснави (2, 1680 – 1708)


Нищая сума

П. Воскресенский, Подаяние
Спаси меня из тьмы безглазых лиц, Чьи рты бормочут только «я», да «мне»! Мы заперты внутри своих темниц. И наши души – тени в глубине. Всё хрупкое с дороги убери! Я слеп, во тьме не ведаю путей! Душа моя измучалась внутри! Друг, дай же ей свободу поскорей! Живу с Тобою я одной судьбой: Хохочешь Ты – от смеха гнусь в дугу. Болеешь – загибаюсь я с Тобой. Я – тень! От кипариса на лугу, Иль розы тень, что с розой лишь жива! Нас разлучить – я обернусь шипом! Пьёт кровь моя слепая голова, Я упиваюсь ею, как вином! Я каждую секунду бью бокал О дверь Твою! Я – звон твоих ушей! Молю, чтобы Ты грудь мне разорвал! Огнём любви рассеяв тьму в душе! О, Саладин _ 3! Как солнце_ 4 красота Твоей души горит! И тает тьма! Так кто же я такой? Я – пустота! Я – Саладина нищая сума! Диван Шамса Тебризи, # 1397


Лодка

Поздно ночью один я. В лодке плыву ... Лодка – тело моё. Я сплю наяву. Мне темно. И нигде не видно земли. Густ туман. Утонули все корабли. Я старался. Не потонуть. Но не смог. Над моей головой вода. Где я, Бог? Значит, я уже в океане живу? Не зная того? Или сплю наяву? Рубайат, # 0012


Безответная любовь

Ты безответною горишь любовью. Рассвет твой – как закат, окрашен кровью. Напрасно нам орёшь: «Сгораю изнутри!» Мы все тут погорельцы, посмотри. Рубайат, # 0551


Растай, как снег

В дверь постучал мне Смысл Бытия! Поскольку сам Он был Небытиём, – «Кто там?», промямлил в страхе Божьем я. – «То полная Луна вошла в твой дом.» _ 5 Услышав про луну, с друзьями мы - Бегом во двор ... Был голос нам: «Я в доме.» _ 5 Но, потрясённые, под небом тьмы Оглохли мы и замерли, как в дрёме ...


* * *

– «Смотри! Повсюду Я с тобой, всегда _ 5 Влюблённый, это сказано тебе! В тебе сияет яркая звезда, Повсюду – в горе, в радости, в судьбе!
Подснежник
– «Знай, что ярёмной вены ближе Он!» _ 5 Он ближе сердца у тебя в груди! Чтоб встретить, не беги из дома вон, Он в доме, рядом. Внутрь себя гляди. Стань снегом тающим – омой себя! Подснежник расцветает в тишине ... Язык свой прикуси, покой любя. Расти подснежником сквозь чистый снег. Диван Шамса Тебризи, # 2172


Треснувшая ваза

Мне надобен язык – длинней желанья, И шире океана шумный рот, Нечеловеческое сверх-сознанье, Чтоб описать Творителя щедрот!
Арлин Моррис, Треснувшая ваза
Душа моя – фарфоровая ваза, Была чиста, и до того хрупка - Не вынесла любовного экстаза! Разбилась ... Я валяю дурака. Я, как луна, раз в месяц исчезаю. Три дня меня нельзя увидеть здесь. Известно всем в Твоих влюблённых стае - В календаре такие дыры есть.


* * *

Я позабыл, о чём хотел поведать. А мысль – слоном по Индостану прёт. Сюжет и ритмика – лишь формы бреда, Я разрушаюсь! Но несусь вперёд! Собою меряя Твоё величье, Я сжался до размеров волоска, Не видя тут ни сходства, ни различья, Я сдался! Мысль витает в облаках ... Я столько сочинил любовных песен, Что выдумкой считаю сам себя. Молю, скажи – Тебе я интересен? Ведь, эти строчки я сложил, любя! То, как Синай, стою немой горою, То Моисеем в гору я ползу ... Я – эхо! Сверху слышу неземное, И отражаю звуки там, внизу. Гора Синай – лишь холм камней да глины, Немая, бессловесная земля. Возвысила на ней Ты исполина! Пророка нам дала, Поводыря! Пророк принёс с Синая астролябью, Для навигации духовных звёзд. Гляжу через неё на морды жабьи, И вижу – плыть нам океаном слёз!


* * *

Зачем я этот разговор затеял? На тему, чуждую всем злобам дня? Kто злобу выдумал? Твоя идея! Да, я во гневе! Не вини меня! То, что к Тебе я одержим любовью, Одобришь ли? Молю, ответь мне «ДА!» Ведь откровение всем будет новью! Такого не слыхали никогда! На языке любом! Его не слышал Никто – ни перс, ни турок, ни араб! Я захмелел. Моя уж едет крыша. Свяжи меня, я знаю, что не прав!


* * *

Любимая, всесильная красою! Свяжи меня тугой своей косою! Меснави (5, 1884 – 1920)


Первобытная глина

«Вот, будь я совершенным человеком, Я старые носил бы башмаки, Изношенную куртку, да со смехом Выслушивал бы глупые стишки! Я был бы мудр, не забывал о глине, Той первобытной, из какой слеплён. Не упивался б допьяна, как ныне, Тщеславием. И ведал ход времён.»


* * *

«Хоть изучение первичной глины - Похвальное занятие, мой друг, Пойми, творение непостижимо! Из ничего! Не прикладая рук! Старайся быть, как чистый лист бумаги, Не буерак, заросший сорняком ... Никто не станет вспахивать овраги, Чтоб засевать их Логоса зерном.» Меснави (5, 1959 – 1964)


Тень

Климт, Исполнение
Вверху парит невидимая птица, А по земле несётся образ – тень. Земное тело – образ и граница; Лишь тень от тени, что отбросил день. Тот день был сотворён Его светилом! Любовью, породившей целый мир! Спит человечество. Во сне забыло Про Солнце, приобняв мирской кумир. Но и во тьме остался отблеск света! Ум блещет золотою бахромой На покрывале духа. Помни это, Во сне метаясь, поглощённый тьмой ... Меснави (6, 3288 – 3295)


Челнок

Известно, все изображенья лгут! Кристалл сей красен – горек он иль сладок? Горяч ли поцелуй тех алых губ? Лицо красивое – вуаль загадок! Острей бывает слово, чем кинжал, Хоть выглядит обманчиво красивым. Стихом изящным царь войну почал, Страну наполнив плачем вдов тоскливым. Голубка смотрит на своё гнездо, И повторяет только два вопроса: – «Ку _ 6 – где?», да «Ку – куда?» с восхода до Заката. Об одном лишь Бога просит! Где? Там, где лев целуется с луной! Куда? Туда рыдать уходят вдовы. Туда идёт с надеждою больной, И ветр летит, корабль умчать готовый! Там нету страха, не глядят назад! Вопросы «Где, куда» там – лишь банальность. – «Йа Ху!» _ 7, встречаясь, люди говорят. Там верят: «Бог – единая реальность!» Он ткёт нам время – золотой челнок! – «Где мы – ма ку?» _ 8 Челнок – маку _ 9 летает! Дыру с краями Запад и Восток, За ночь, сияя утром, подлатает! Меснави (6, 3306 – 3322)


Центр

Одд Нёрдрум.  Женщина, убивающая раненого мужчину
Вникая в тело в трепетной надежде, Влюблённый Центр Мира ищет, прежде Чем выхватить в отчаяньи свой меч И телo пустотелoе рассечь. Рубайат, # 0167


Вихрь

Мне света зёрнышко посеяно внутри, В душе горит. Пока его моё питает естество, Оно живо. Вихрь ум унёс, укутав душу красотой. То локон Твой! Все хладнокровные невольники ума Сошли с ума! Рубайат, # 0667


Перо

О том, что буду делать поутру, Не ведаю. Бог даст – помру. Я – как перо, послушное руке, Бегу вперёд, не зная о строке. Как шар, рукою брошенный вперёд, Не знаю, где покой меня найдёт. Рубайат, # 1359

–––––––––––––––––––––––

Примечания

1. Рабия – святая суфия (ум. 801 Р.Х.) призывавшая
любить Аллаха за Его красоту, а не из страха ада или жажды рая.

2. Алоэ, сгорая, благоухает.

3. Саладин Заркуб – близкий друг и свояк Руми, златокузнец,
сделавшийся его духовником после гибели Шамса Тебризи.

4. Солнце – шамс (фарси), имя покойного наставника
Руми, Шамса Тебризи.

5. Цитаты из Корана

6. Ку (фарси) – где, куда

7. Йа Ху (араб.) – Он Сущий (одно из Имён Божьих);
суфийское приветствие.

8. Ма ку (фарси) – где мы?

9. Маку (фарси) – челнок прядильщика

Тут у Руми повсюду трудно-переводимая игра слов.

–––––––––––––––––––––––

Продолжение
следует

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка